Некоторое время я задумчиво разглядывала окно и даже забралась на подоконник, чтобы подергать ручку форточки. Открыла. Подставила горячие щеки холодному соленому ветру. Закрыла.

Какой смысл бежать? Вызовут. Найдут. Из-под земли достанут.

Если уж из зазеркалья вытащили, чтобы использовать для своих целей. Найди-принеси. Проберись-подслушай. Убей…

«Ты не должна убивать», – серьезно сказал демон.

Я села на подоконник. Прижалась щекой к стеклу, с тоской глядя на далекую площадь. Где-то там ходили люди. Свободные, счастливые. Должно быть, думали о том, что купить к ужину. А я думала, как найти браслет. Я чувствовала, что он где-то внизу, но не лежит где-то неподвижно, а неспеша перемещается… на запад.

Это было очень странное ощущение. Примерно такое же, как чувствовать связь с принцессой на расстоянии. Знать, что сейчас она обеспокоена чем-то или радуется чему-то, чувствовать чужие эмоции в собственной груди.

Я постучала ногтями по подоконнику. Невозможно было сидеть на месте и чувствовать, что браслет, который был нужен мне, куда-то несли. Прижавшись носом к стеклу, попыталась проследить направление, но быстро устала напрягать глаза и тот новый орган где-то в центре груди, который улавливал этот демонов браслет.

Пошел бы он к демону этот браслет!

Я вскочила на ноги, чтобы отвлечься. Бесцельно побродив туда-сюда, по пути из мелкой мстительности свернув голову механической кукле, изображающей принцессу, я дождалась, пока браслет перестанет перемещаться, и устроилась поудобнее в мягком кресле. Задумчиво посмотрела на аккуратную стопку бумаг с гербовой печатью. До того, как ей принесли свежую газету, Эсстель сидела тут и работала с документами. Интересно, что за дела государственной важности король поручает дочери?

«Почтенное собрание хлебопеков и булочников просит присвоить Юго-Восточному переулку в Среднем городе название, связанное с результатом их ежедневного труда… так-так-так, проведено голосование жителей в присутствии досточтимого господина судьи всего Зарядья и Окружья… это понятно… Большинством голосов избрано название для вышеупомянутого Юго-Восточного переулка – переулок Свежих Булок. Нижайше просим утвердить наше предложение и навек остаемся верны вам, господа как-то там и так далее».

В самом конце листа стояла резолюция Эсстель «принято», ее замысловатая подпись и печать.

Я покачала головой. Изводить дорогую гербовую бумагу с магическими водяными знаками подлинности на такую чушь как переулок Свежих Булок – как им самим-то не смешно? Много ли подобной корреспонденции приходит на имя принцессы, и неужели ей нравится сидеть и разбираться в этих каракулях и витиеватых выражениях официального стиля?

Наугад вытащила еще один тяжелый лист из середины стопки. На этот раз письмо дипломатической почты. В правом верхнем углу голубоватого листа располагался искусно сработанный вензель ведомства. Невольно задержала дыхание, залюбовавшись гармонией затейливо переплетенных нитей. Заглавные буквы неизвестный художник выделил серебряной краской так, чтобы они сверкали каждый раз, когда изменялся угол наклона листа к читателю. Что же за слова навсегда останутся на листе с таким красивым и дорогим украшением?

«Ее Королевскому Высочеству, наследной принцессе Эсстель Тамине Риору», – сообщала шапка письма.

Для того, кто не являлся адресатом письма, разумеется, синие строчки не складывались в слова. Магическая защита заставляла чернила перетекать с места на место и менять очертания букв в самой случайной последовательности. Но это только до тех пор, пока магия не узнает во мне Эсстель. Я прикусила зубами подушечку пальца и дождалась, пока набухнет капля крови.

Я прижала палец к печати, и она засияла.

Отпечатки пальцев-то у нас схожие. Или что там еще считывает чувствительная печать? Кто-то говорит, что отпечатки – чушь кошачья, а магия постоянно ошибается, выдавая секреты родственникам.

Арри только глаза закатывал, когда я спрашивала об этом. «Это высший уровень, как я тебе объясню, если ты не понимаешь даже, каким образом красные кристаллы накапливают и отдают энергию?» – вопрошал он. Резонно, как ни посмотри. Но в книгах я нашла кое-какие намеки, которые шли вразрез с тем, что говорил Арри. Впрочем, Арри мало что рассказывал о том, как работает магия. Почти всегда он отвечал вопросом на вопрос. И всегда был убийственно прав. Прямо как демон. Другая его любимая фраза была: «Магия так не работает».

«Посмотри, Арри, я обманула твою магию», – подумала я с горькой полуулыбкой, ощутив, как греется под пальцами магическая печать. Хотя бы ради этого маленького удовольствия – момента, когда высокое волшебство признает во мне право читать личные письма принцессы – стоило сейчас копаться в ее бумагах.

«Высокая магия не работает на крови, девчонка, – проворчал демон. – Кровь – это всегда контроль».

«Главное, что я нашла способ обмануть магическую печать! Думаешь, я боюсь магии крови?»

«Ой-ё-ёй, какая храбрая Тень! А кого тут недавно отлупили газетой?»

Я равнодушно пожала плечами.

«Подумаешь…»

С некоторой заминкой строчки пришли в движение и начали складываться в осмысленные фразы – создавалась иллюзия, что человек пишет письмо одновременно с тем, как я его читаю. Хотя это, конечно, не так. Просто защита снималась не вдруг, а с задержкой.

«Дорогая племянница! Наш разговор глубоко взволновал меня. Ваша забота о народе не могла оставить меня равнодушным, даже несмотря на то, что я был излишне резок в суждениях относительно предложенных Вами шагов достижения стабильности в Акато-Риору. Но я должен сказать, что понимаю Ваш гнев и Ваше отчаяние. Я чувствую себя виноватым перед Вами и приношу свои искренние извинения за грубость выражений. Уверен, что Вами двигали благие побуждения и лишь извинительная в Вашем юном возрасте горячность стала преградой, помешавшей мне в полной мере оценить Вашу мудрость и дальновидность. Я заклинаю не предпринимать решительно никаких действий до тех пор, пока я не прибуду в Белый Город. Мы все обсудим еще раз при личной встрече и только тогда – и только вместе – выработаем нашу стратегию.

С почтением, А.»

Письмо выпало из моих рук и с легким укоризненным шелестом легло на пол рядом с резными ножками массивного письменного стола. Поднимать его – и вообще притрагиваться – не хотелось. Если бы, повинуясь какому-то заклинанию, лист бумаги внезапно превратился в ядовитую змею в тот самый момент, как я дочитала последние строчки, я была бы потрясена и напугана куда меньше.

Что еще за совместную стратегию Эсстель собралась вырабатывать вместе с дядей? С предателем и братоубийцей князем Алишером!

Мягкое кресло больше не казалось таким удобным. Я встала и отошла подальше, к окну. На бумаге, которую больше не согревало тепло моих пальцев, восстановилась магическая защита от любителей читать чужие письма. Голубовато-белый лист на темном паркете притягивал взгляд. Я поколебалась и подняла его.

«Случайно ли за мной увязался желтоглазый слуга князя Алишера именно в тот день, когда принцесса отправила меня за артефактом в Академию?»

«А ты спроси её, если не боишься», – с веселым нажимом предложил демон.

Продолжая раздумывать, сложила вдвое, аккуратно совместив верхний край с нижним.

«Что ты собираешься с этим делать?»

«А что я могу?»

«Я, конечно, не пророк. Но думаю, этой бумаги достаточно для того, чтобы уничтожить или принцессу, или тебя. Но насчет принцессы не уверен».

Сложенный пополам лист все ещё оставался слишком большим. Сама не заметила, как свернула еще раз.

«Покажу письмо королю. Он не сможет так просто отмахнуться от того, что Эсстель о чем-то договаривается с его братом, и что меня пытались перевербовать на свою сторону».

«А не думаешь, что он просто отмахнет тебе голову, упомяни ты, что копаешься в документах его дочери и согласилась работать на его брата?»

Во рту стало горько от вкуса этих слов, пусть и произнесенных не вслух и не мной.