Миша отбыл в путь утром четвертого дня после своего появления в Тройдесе, окруженный десятком бравых вояк в начищенных вороненых доспехах. Сам Миша пытался махать рукой провожающим, то и дело судорожно хватаясь за луку седла.

Когда пыль на дороге улеглась, а зеваки разошлись, Халакдаон поднялся в свои покои и устало опустился в кресло.

– Галахадд, мальчик мой, – окликнул он ученика, – Прикажи подать мне что-нибудь выпить, и начинай собираться в дорогу.

Спустя полчаса Галахадд уже стоял, облаченный в дорожный плащ и новые крепкие сапоги, возле кресла учителя и смотрел, как тот капает в свой бокал лекарство из матово-зеленого пузырька.

– Галахадд, поедешь сейчас до Старалеса, оттуда на корабле доберешься до Певмы. Возьми, этого должно с лихвой хватить на дорогу и на покупку лошади, – старик протянул ученику тяжелый кошель.

– Но ведь морем получится приличный крюк, – неуверенно сказал Галахадд.

– Правильно. Но сейчас устойчиво дует попутный ветер, и в Певме ты будешь уже послезавтра к вечеру. Таким образом, ты будешь опережать этого Ми-Шу по меньшей мере на пол дня.

– Поражаюсь вашей мудрости, учитель, – Галахадд склонил голову, – Ведь народ, похоже, правда поверил в сказку об Избранном. Только вот если его кто-то на самом деле магически атакует? На площади ведь была инсценировка?

Чародей кивнул.

– Я заговорил его доспехи и дал пяток амулетов. Некоторое время он продержится, а дальше это уже не будет иметь значения.

– А кольцо?

– Первое попавшееся. Вообще-то мне было все равно, что он выберет, но то, что это оказался перстень – очень удачно, поскольку Активатор – и в самом деле перстень.

Старик, отставив бокал, порылся в складках своей мантии и извлек откуда-то сильно потертый тусклый перстенек с печаткой в форме пятилистника.

– Держи. Артефакт активизируется этим. Вход в башню знаешь, как найти. Иди же, не мешкай, и да будут боги к тебе благосклонны и да отвратят от тебя внимание врагов.

Галахадд уже шагнул к выходу, но остановился.

– Можно спросить, учитель? – увидев утвердительный кивок Халакдаона, он продолжил, – Вы же могли отыскать если не Избранного с большой буквы, то, по крайней мере, опытного воина, закаленного в боях, богатого опытом, знаниями и обладающего живостью ума. Почему же вы взяли первого попавшегося?

– Дитя мое, подумав, ты сам бы ответил на свой вопрос. Однако я подскажу: жители того мира вовсе не способны к колдовству, так что тут разницы нет. Могучие воины, как и мыслители – повсеместно немалая редкость. Мы могли бы потратить месяцы на поиск такого, а при этом все равно были бы вынуждены давать ему и магическую защиту, и эскорт. А ты помнишь примечание второе к тринадцатому пункту "Правил"?

Ветер рассеянно пригладил сухой рукой верхушки придорожной травы, зашуршав подсохшими к концу лета крапивными стеблями и покачивая головками чертополохов и сиреневыми соцветиями пустырника. Маленькая бурая птичка выпорхнула откуда-то, пискнула тревожно и поспешно скрылась в бурьяне; из дремучих травяных зарослей деловито выбежала полевка и мохнаты шариком прокатилась по дорожной пыли едва не под самыми копытами лошадей.

Лошади шагали мерно и мирно, понуро опустив головы и лишь изредка пофыркивая на редких, но оттого не менее кусачих слепней.

– А ну как энтот гад крылатый объявится? – крепкий бородатый мужик, сидевший на передней подводе, почесался, запустив руку в открытый ворот рубахи и тревожно поглядел на небо. Небо было пустынно и бесцветно, – Помнишь, он осьмого дня аккурат в этих краях обоз пожег.

– Ну и на какого беса мы ему сдалиь? – собеседник его, даром что безбородый, зато убеленный ранними сединами, шагал рядом с подводой, чтобы поразмять затекшие за долгий путь ноги, – Ежели бы у нас золото было аль серебро, тогда да! Крылатые змеи – они ох как охочи до всякого богатства! Али ежели б мы провиант везли. А с железками, да с полотном, да с сукном что он делать будет? Кафтан себе сошьет?

– Дык он же змей! – упорствовал бородатый, – Это ж не человек тебе, а тварь неразумная! Увидит – везут что-то, да и пожгёть огнем на всякий случай!

– Ну так на такой случай к нам охрана и приставлена, – пожал плечами седой, ловко запрыгивая в подводу, – Эвон, орлы какие!

– Ох боже ж мой! – покачал головой бородатый, – И так всего доходу – одни убытки, так еще этих орлов твоих корми! Скоро все по миру пойдем, ежели кто дракона не укокошит! И хорошо, если хоть с сумой пойдем, вообще живы останемся.

– А ну тихо! Разбалакались тут во всю глотку! – капрал стражи проскакал вдоль всего обоза и попридержал коня у первой подводы, – Ан как ящер где в кустах спать залег, а вы голосите на всю округу!

Мужики обиженно замолчали, спорить не стали. Ан как и правда где рядом спит?

Капрал же проехал вперед обоза, догнав двух конников, двигавшихся в сотне шагов впереди подвод, в авангарде. Он был откровенно недоволен возложенной миссией по охране каких-то третьеразрядных купцов, но приказ есть приказ: король строго распорядился – ни торговым людям, ни жрецам, ни вельможам без охраны за стены городов и частоколы сел даже носа не высовывать. А большинство и не высовывало. Служители культа затворились в храмах да знай себе возносят молитвы за упокой чудища. Купцы, что позажиточней, запаслись снедью, как в осаду, и вообще из домов не выходят, а товары позапирали в складах или же сбывают свои менее удачливым собратьям «по разумной цене». А все из-за какого-то змея крылатого, будь он неладен!

– Все спокойно! – доложил один из конников и добавил после паузы, – Пока.

– Думаю, я бы заметил, если бы что-то вдруг стало не спокойно, – огрызнулся капрал, – Держите ухо востро! Сами понимаете, если эта тварь объявится – первыми же под удар попадете.

Он ошибался.

Раньше, чем до его ушей донеслись предостерегающие, а затем и перепуганные крики и ржание лошадей, раньше, чем капрал услышал свист воздуха в крыльях, одна из подвод в середине обоза буквально превратилась в огненный шар и опрокинулась, подминая под себя бурьян. Дракон, пригибая траву, пронесся над обозом, небрежно выдернув из седла ближайшего стражника и отшвырнув его в сторону и заложил вираж, удивительно плавный для столь внушительного существа. Убедился, что внимание всех присутствующих приковано к нему – и вновь пролетел над обозом, но теперь уже не поперек, а вдоль ряда подвод, не обращая внимания на гудение арбалетных болтов, которые принялись выпускать по нему пришедшие в себя стражники.

Он явно не собирался грабить обоз и забирать ненужные ему железные слитки, сукно и прочие товары. Все это он просто сжег.

– Это возмутительно! Это переходит всякие границы!

Канцлер оторвал глаза и перо от лежавшего на конторке листа, в котором пару мгновений назад что-то ожесточенно черкал, и взглянул на короля.

Его величество, в съехавшей набок короне, завернувшись в мантию, вышагивал вправо-влево по тронному покою и гневно потрясал пачкой исписанных пергаментов.

– Не, ты послушай! – говорил он, срываясь на фальцет, – Что творится! Эта тварь практически пректратила всякую торговлю! Во всех донесениях от градоначальников пишут, что народ сидит по домам, лишний раз боясь показаться на улице, не говоря уже про то, чтобы отправиться хотя бы в соседнюю деревню!

– Полно, ваше Величество, – выразил сомнение канцлер, обтерев кончик пера о тряпочку и отложив письменный прибор, – Ящер лютует всего в одной части страны.

– Да? Ты это им объясни! – король потряс обреченно зашуршавшими листами перед лицом канцлера, – Они боятся! Как можно заставить купца торговать, если он не хочет? Никакой купли, никакой продажи – и никаких налогов, соответственно! И добро бы дракон зарился на что-то определенное – те же подати собранные воровал бы или еще что. Но этот отпрыск преисподней жжет своим поганым огнем все подряд! А поэтому и за жизнь свою никчемную дрожат тоже все подряд!