– Я вчера имел беседу со вторым министром, – продолжал король, чуть понизив тон, – Так он меня еще больше порадовал. Говорит: скоро урожай будут собирать, его бы селянам как раз на ярмарки да рынки везти, а тут дракон! И свирепствует аккурат в той части королевства, где урожаи самые… хм, урожайные. И, говорит, это значит, что половина городов без провианта к зиме останется. А, каково?
Канцлер некоторое время задумчиво смотрел на фреску за королевской спиной. На фреске – вероятно, довольно старинной – крепкого сложения рыцарь пронзал мечом блестяще-черного дракона, одновременно заслоняясь щитом от пламени, изрыгаемого гибнущим ящером. Облачен был рыцарь несколько странно: в меховые сапоги и меховую же безрукавку, надетую поверх кольчуги. То ли художник пытался показать, что дело происходило в стародавние времена, когда латный доспех еще не придумали, то ли в те времена рыцари и в самом деле одевались на бой подобным образом.
– Это может создать неблагоприятный образ нашего королевства среди соседей, – сказал он наконец, – Не в первый раз появляется на земле столь свирепое чудовище, а мы с ним, видите ли, не можем справиться.
– Образ? – возмутился король, – Да у нас таким манером от королевства только образ через пару лет и останется! Если бы кто-то из моих венценосных собратьев вздумал нам грозить войной или же дикие племена с севера пошли в набег, я знал бы, чем им ответить. Но гоняться за змеем по лесам и болотам армия не может! Он просто улетит, едва они к его логовищу подберутся, а потом будет вылавливать понемногу! Бывало уже такое!
– Да, да, припоминаю, – канцлер покивал седой головой, – Дружина его величества Арзеса лишилась так двух лучших отрядов… В таком случае, нужно послать хороших бойцов, с которыми ящер не побоится сойтись в битве и один из которых его в конце концов победит. Главное, пообещать им что-нибудь хорошее.
Король перестал расхаживать, замер, и в его глазах отразилась работа мысли.
– Обычно в таких случаях руку принцессы обещают, – пробормотал он, – так ведь нет у меня дочери… Так, – его Величество резко выпрямился, отчего корона перекосилась на голове еще сильнее, и отбросил в сторону пергаменты, осенними листьями разлетевшиеся по мозаичному полу, – Позови писаря! Нет, к бесу писаря, сам напиши. «В лето 387-е мы, король Эмонд Сарус второй, повелеваем…» Записал? «…повелеваем: объявить всем посвященным рыцарям, всем мужчинам знатных родов, достигшим совершеннолетия и способным держать пику и меч, что тому из них, кто не побоится выступить против разоряющего наши земли дракона, одержит над сим гадом победу и предъявит убедительные доказательства оной победы, передать в полное владение все земли королевства к югу от Одды и к западу от Мзасса вместе с герцогским титулом и всеми полагающимися почестями.»
– Это ж почти что полкоролевства! – возмутился канцлер.
– Вполне в соответствии с легендами: раз королевской дочки нет, так надо половину королевства отдать, – невесело усмехнулся его Величество, – Лучше уж часть земель потерять, чем все, ежели это поможет, конечно. А ежели нет, так нас уже через год кто-нибудь из соседей голыми руками возьмет целиком.
– Может быть, – не согласился канцлер, – вам, ваше Величество, все-таки посоветоваться с первым министром?
– Я король или кто? – возмутился его Величество, – Дописывай, дописывай, да я печатью своей скреплю. А министр, ежели с моим решением будет не согласен – ну что ж, впадет в немилость на годок-другой.
* * *
Дверь маленького трактира открылась, пропуская нового посетителя. Тот, войдя с освещенной улицы в мрачное, закопченное и озаренное только светом пары факелов да очага помещение, остановился у порога и принялся осматриваться.
Трактиры продолжали шаткое существование, балансируя на грани разорения. С одной стороны упорно ходили слухи, что дракон одиноких путников не трогает – видать, отъедается во время нападений на обозы и реагировать на всякую мелочь уже считает ниже своего достоинства. А, поскольку чуждый предрассудков ящер лихих людей тоже приел – по крайней мере тех, что ватагами передвигались, то одинокие путники по тракту нет-нет да и проходили и многим из них нужен был стол, а то и кров. С другой стороны, свежих продуктов не было, да и не понятно когда предвиделись, так что трактирщик мог рассчитывать только на собственную запасливость.
Молоденькая подавальщица подбежала к гостю и поинтересовалась, что ему угодно.
– Пошли кого-нибудь покормить коня, – голос у незнакомца был низкий и рокочущий, подстать могучему сложению, – А мне подай-ка мяса и пива. Стой, скажи еще, есть ли здесь охотники за драконом?
– Угадали, милостивый господин, – улыбнулась девушка, – есть. Вон за тем столом сидят двое!
Незнакомец обратил взгляд к указанному столу, за которым поглощали упомянутое мясо с пивом два человека, судя по облачению имеющие отношение к рыцарскому братству. Одного – усатого и с бородкой, одетого более скромно, незнакомец для себя определил как странствующего рыцаря-бакалавра, второй же, помоложе и явно побогаче, был, скорее всего, младшим отпрыском какого-нибудь графа или хотя бы барона.
В свою очередь те двое прервали трапезу и тоже стали с легким подозрением рассматривать вновь прибывшего. Был он высок и широк в плечах, но при этом чем-то напоминал варвара из северных степей: глаза чуть раскосые, черные тонкие и длинные усы, обут в мягкие сапоги, а поверх кольчужного доспеха накинута меховая безрукавка.
– Ну что, собратья-рыцари, – нарушил молчание незнакомец в безрукавке, – разрешите ли присоединиться к вам и разделить, так сказать, трапезу?
Лицо молодого дворянина выражало скорее отрицание. Странствующий рыцарь однако же привстал со стула, отвесив легкий полупоклон.
– Я – Элас Роторский, рыцарь-бакалавр, а напротив меня – благородный баронет Шолл. Ты назвал нас собратьями, незнакомец. Назови то имя, под которым тебя знают в городах и селах королевства, и, ежели оно известно и нам тоже, присоединяйся.
– Учтивая речь выдает истинного рыцаря, – незнакомец отвесил кивок, должный, вероятно, сойти за ответный поклон, – Я не слишком известен в городах королевства, но кое-где меня знают под именем Вальзамира, маркиза Эрольского.
На мгновение повисла пауза. Баронет Шолл медленно поднялся со стула.
– Вы – тот самый Вальзамир? – проговорил он наконец, – Тот самый, что расправился с драконом, напавшим на Арзеса? Для меня великая…
– Тот самый, – ответил Вальзамир, опускаясь на жалобно скрипнувший стул, – За что и получил от его Величества Арзеса Эрольский маркизат.
– Это выдающееся деяние, – согласился рыцарь Элас, – и я, как и наш молодой друг, почту за честь сидеть за одним столом с совершившим оное. Но позвольте, прошло более двадцати лет, а я всегда полагал, что Вальзамир уже тогда был отнюдь не юн.
Вальзамир исподлобья посмотрел на него.
– Вы заблуждались, к тому же мне многие говорят, что я выгляжу моложе моих лет, – ответил он тоном, дававшим понять, что не собирается развивать эту тему.
Тут появилась подавальщица – вместе с тарелкой жаркого и большой кружкой пива.
– Вы бы, господа рыцари, поторопились, – громким шопотом сообщила девушка, – а то это уже почти что последнее пиво. Ежели этого ящера кто не погубит наконец, постояльцы будут одной колодезной водой еду запивать!
Это ужасное предупреждение немедленно развеяло повисшую было в воздухе неловкость. Вальзавир громко отхлебнул пива и на некоторое время погрузился в мясо – в прямом и в переносном смысле.
– Если последнее, – философски заметил Элас, – то, милая девушка, принеси и нам с баронетом еще по кружке.
– Ну и как вы, господа, собираетесь одолеть ящера? – поинтересовался Вальзамир, утолив голод, – Есть ли у вас план или какой-нибудь опыт?
– Наше время бедно на чудовищ, – печально покачал головой Элас, – и странствующему рыцарю нелегко ни совершить подвиг, ни набраться соответствующего опыта. Помню, я трижды бросался уничтожать монстров, поверив слухам. Но гидра на деле оказалась всего лишь двуглавым ужом-уродцем, поселившемся под колодой в чьем-то дворе, плотоядный вепрь – и вовсе выдумкой недалеких селян. Лишь огромный барс-людоед был настоящим и был-таки мной сражен, несмотря на потерю мной в ходе боя меча. Зверь, однако же тоже был оглушен и, пока он приходил в себя, я нашел толстый и острый дубовый сук. И, едва барс на меня кинулся вновь, я ему воткнул прямо в…
