– Что ж, отлично, а где они будут спать? – спрашивает Клэр. – Комната прислуги заставлена коробками. Хотя вряд ли кто-то сможет спать, учитывая грохот, которую устроила компания за окном.
– Завтра начинаются выходные, – отвечает он. – Они будут в пабе к трем часам дня. А девочки переночуют с Симоной во флигеле.
– О, великолепно, просто идеально! – Ее голос полон сарказма.
– Им понравится. Это будет что-то вроде девичника.
– Сомневаюсь, что Симона будет такого же мнения.
– И что мне делать? – взрывается он. – Твои предложения? Ведь ты же все знаешь лучше всех!
Клэр снова принимает укоризненный вид.
– Я просто прокомментировала, Шон, – отвечает она с этим своим прононсом, который давно начал его убивать. – Я разберу вещи. Возможно, ты сходишь проверить близняшек, если тебя это не затруднит? Твоих других дочерей?
Она удаляется. Он следует за ней, как наказанный щенок, и смотрит, как она поднимается по лестнице. По новехонькой лестнице, которую раздобыла Линда. Ступени сделаны из закаленного стекла, обработанного так, что они будто вырезаны из цельного кристалла. Тридцать тысяч фунтов – отличная цена за лестницу, которая добавит сотню тысяч к стоимости дома.
Он не видит лица Клэр, но даже ее задница излучает обиду. Он не понимает, как пара ягодиц может выглядеть обиженно, но вот же они, прямо перед ним, возмущенно поднимаются по лестнице. Шон показывает им средний палец и корчит рожу.
Клэр устроила близняшек перед газовым камином, установленным в выступе для дымохода, на белом ковре из чесаной овечьей шерсти. Во время ремонта они объединили две тесные комнаты, чтобы сделать одну внушительную, но камин было решено оставить как центральный объект интерьера. Десять тысяч фунтов, которые добавят к цене дома еще сто пятьдесят, когда его выставят на продажу в четверг. Шон больше не может думать о домах как о местах. Теперь они для него – выписки из банка, расчетные ведомости, объемные модели соотношения вложений и прибыли.
В эти выходные он убьет сразу двух зайцев: сэкономит несколько тысяч на аренде и проверит сам дом на привлекательность с помощью знакомой аудитории. Это первый дом, где он использовал дизайнерские таланты Линды Иннес, и явно не последний. Его команда в полной готовности на тот случай, если кому-то из гостей что-то очень не понравится, но Шон отмечает наметанным взглядом, что все, сделанное Линдой, идеально соответствует запросам рынка. Она даже без каких-либо подсказок выбрала на складе мебель мечты молоденьких яппи: белые кожаные квадратные диваны, пушистые ковры, кофейный столик со стеклянной столешницей, под которой расположилась коллекция заморских сувениров: огромная раковина, красочная сушеная морская звезда, коралл размером со страусиное яйцо. Камин – состаренная медь, у комода нет ручек на дверцах, пол – резные куски абердинского гранита, в темном и бесполезном углу – гигантское кашпо в восточном стиле с огромными стрелами бамбука. Конечно, это не тот дом, за который продашь душу, но он явно способен впечатлить твоего директора по продажам.
Тем не менее близняшки не впечатлены. Более того, они уже начали вносить свои дизайнерские изменения при помощи овечьего ковра и набора восковых мелков. Не обращая внимания на альбом для рисования на полу перед ними, они сидят лицом к лицу в своих сарафанчиках и окрашивают каждую прядку, вытянув ее во всю длину и возя по ней мелком.
О боже. Шон приседает и спрашивает, чем это они занимаются. Они смотрят на него и сияют.
– Клэр? – кричит он. Затем громче: – Клэр? Кто дал близняшкам мелки?
Вот они, еще три сотни фунтов, прямо перед ним.
Глава 8
Газетчики в восторге. Они смакуют эту тему. Как будто мне снова пятнадцать, я уклоняюсь и щурюсь, пока моя семья снова под прицелом вспышек, за исключением того, что сейчас никто не посылает меня в магазин купить печатные версии. Теперь у нас есть интернет, и соцсети предлагают мне прочесть все о произошедшем в Mail Online.
Я сижу на кровати с ноутбуком и думаю, в котором часу считается приличным начинать пить алкоголь. Я спала до десяти, но потом мой телефон начал звонить и не переставал так долго, что я уже не смогла заснуть снова. Интернет взбудоражен кончиной моего отца. Люди отмечают моих друзей под публикациями, как будто не знают, что я вижу их комментарии. Виктория, это отец твоей подруги? Омг, Тоби, он был прикован наручниками к кровати в «Дорчестере», лол! Софи, мне он всегда казался каким-то подозрительным. Как ты думаешь, что на самом деле произошло с тем ребенком?
В конце концов я сдаюсь и начинаю скроллить. Заодно можно посмотреть, что написали в Mail. Будем честными: никто не будет сильнее язвить и смаковать детали. Так что можно побыстрее разделаться с самым неприятным.
В печатной газете это был бы спецрепортаж, размещенный на второй или третьей полосе. В мире интернета это всего лишь гиперссылка из «Колонки позора».
ОДИНОКАЯ КОНЧИНА МИЛЛИОНЕРА ИЗ СЭНДБЭНКСА
Горничные «Дорчестера» обнаружили тело отца Коко, скончавшегося при таинственных обстоятельствах
Шон Джексон, шестидесяти двух лет, отец пропавшей малышки Коко Джексон, найден мертвым в воскресенье утром в модном отеле «Дорчестер» в районе Мэйфэр. Джексон, прибывший в Лондон по делам из своего роскошного поместья на северном побережье Девона, не выехал из номера в положенное время, и после безуспешных попыток дозваться его работники отеля вошли в номер с помощью служебного ключа и обнаружили его тело.
Он был прикован к кровати наручниками, сообщает источник, и явно был мертв уже несколько часов.
Источник. Какая-нибудь горничная, или чувак из охраны, или сотрудник, вечно околачивающийся за стойкой ресепшн и делающий вид, что не замечает тебя, но тщательно записывающий детали. В плане утечек информации отели даже хуже борделей. Учитывая зарплаты сотрудников, их трудно осуждать за желание подзаработать на новостях. Я читаю дальше.
По словам юриста семьи Джексонов, Роберта Гавила, мужа специалистки по связям с общественностью Марии Гавила, девелопер Шон Джексон находился в Лондоне с вечера четверга, участвовал в запланированных встречах и улаживал юридические моменты, относящиеся к планируемому ремонту в Челси. «Мы все в шоке, – комментирует Гавила. – Я знал Шона всю свою сознательную жизнь. Мы вместе построили бизнес и всегда были близки. Его смерть – ужасный удар. Все наши мысли сейчас с его семьей».
«Да, он остановился здесь в четверг, – сообщил нам источник в отеле. – Это был очаровательный мужчина, неизменно любезный со всем персоналом, и останавливался он здесь довольно часто, хотя мы полагаем, что у него была квартира где-то в Найтсбридже. Наверное, он не хотел заниматься едой для себя и своих спутников, когда его жены не было рядом. Он пригласил гостей на ужин в нашем ресторане вечером в четверг и пятницу, а в субботу заказал обслуживание в номер, сказав, что планирует возвращение в Девон ранним утром следующего дня. Он заказал шатобриан и две бутылки шампанского „Дом Периньон“. Не знаю, были ли у него гости, но шатобриан обычно подают для двоих».
У Джексона остались жена и маленькая дочь. Он женился в четвертый раз в 2011 году после смерти своей третьей жены, Линды. Друзья, от министров до миллионеров, отзываются о нем как о «вдохновляющем», «невероятном», «человеке бесконечной энергии», «обаятельном» и говорят о «невосполнимой потере». Он жил на широкую ногу, сорил деньгами, был щедр к своим друзьям, одалживая им деньги и дома, перевозил целые вечеринки частными бортами за границу, а также стабильно спонсировал партию консерваторов.
Однако широкой публике он был известен в основном из-за трагедии, случившейся во время его второго брака, в 2004-м, когда его трехлетняя дочь Коко исчезла из только что отремонтированного загородного дома в Квартале миллионеров на полуострове Сэндбэнкс, Борнмут. Семья праздновала пятидесятилетие Джексона, во время которого посреди ночи Коко исчезла из спальни на первом этаже, которую она делила со своей сестрой Руби. В заборе, отделявшем дом от дороги, была обнаружена дыра, а на окне в главной гостиной была сломана щеколда. Никто из многочисленных гостей не слышал ни звука, а Руби проспала все случившееся. Больше о Коко с тех пор никто ничего не слышал.
