Я морщу нос, глядя на нее, и качаю головой.

— Ага, нет.

— Хорошо, значит, это от Дрю. Для чего он?

Обдумываю свой ответ, потому что не совсем уверена, что сказать. Как мне объяснить этот чек, чтобы не показалось, что он заплатил мне за секс?

— Я не знаю. Может, это его способ извиниться.

— Неплохое извинение. Я бы хотела, чтобы кто-нибудь заплатил мне десять тысяч в качестве извинения…Что он сделал?

По коже пробивают мурашки, и я пытаюсь скрыть свое смущение. Не хочу вдаваться в подробности того, что произошло той ночью в лесу, даже с Джек. Мне до сих пор стыдно за себя и за реакцию моего тела на то, чему я позволила случиться.

— Он не сказал, просто велел мне взять деньги. Думаю, это его способ извиниться за то, как все сложилось во время Охоты.

Ее глаза блестят, а пальцы сжимаются в кулак, когда она аккуратно кладет чек на стол.

— Просто скажи, мне нужно кастрировать этого ублюдка?

Я со смехом качаю головой и встаю, чтобы налить себе кофе.

— Нет, не стоит. Не хочу, чтобы тебя посадили в тюрьму из-за того, что ты пытался защитить меня от какого-то богатого придурка. Я об этом позабочусь.

Она упирает руки в бока и смотрит на меня так, словно не верит.

— Ты уверена?

Киваю и решаю сменить тему. Я не привыкла, чтобы ко мне было приковано столько внимания.

— Кстати, откуда ты родом?

Она качает головой.

— Ха, я на это не куплюсь. Давай я быстренько приму душ, а потом мы с тобой сходим куда-нибудь.

Я замираю, поднеся чашку с кофе к губам.

— Куда? На мне только леггинсы, и даже нет лифчика. Я даже не причесалась и не почистила зубы.

Она лишь пожимает плечами и исчезает в своей комнате. Мгновение спустя она появляется снова и проскальзывает в ванную с корзинкой шампуней в руке.

— Тебе лучше быть готовой, когда я выйду.

Я не задаю ей вопросов, особенно когда она требует, чтобы я была готова. Дверь ванной закрывается, и шум труб наполняет пространство, когда она включает воду.

Закатываю глаза, делаю глоток кофе и иду в свою комнату, чтобы надеть лифчик. Привожу себя в порядок, собирая длинные светлые волосы в беспорядочный пучок. Затем возвращаюсь на кухню и смотрю на чек, лежащий на столе. Ненавижу то, как сильно я нуждаюсь в этих деньгах, но еще больше ненавижу то, как их получила.

Не знаю точно, сколько времени я простояла вот так, пока в моей голове бушевала война, но этого времени хватило, чтобы Джек закончила принимать душ. Когда она выходит из ванной, то полностью одета, а ее длинные, шелковистые, влажные волосы собраны на макушке.

— Ты готова? Потому что ты стоишь на том же месте, где я тебя оставила, только волосы собраны.

Я ухмыляюсь.

— Да, готова.

Она сияет и показывает на стол.

— Хорошо. Пойдем. Я за рулем. Захвати свой бумажник и чек-извинение.

Делаю, как она велит, пока та берет со стойки ключи от машины и бумажник. Мы быстро спускаемся на парковку, и она отпирает свою машину с помощью брелока. Джек водит серебристый кроссовер, выпущенный как минимум пять лет назад, в отличие от моей потрепанной машинки. Я вздыхаю, когда мы забираемся внутрь, и до меня доносится аромат ванили от ее ароматизатора. В моей машине всегда пахнет куриными наггетсами столетней давности, независимо от того, сколько раз я ее мою и какой ароматизатор покупаю.

Вождение Джек меня немного пугает. Ладно, сильно. Пару месяцев назад она сбила человека на пешеходном переходе, и ее оправданием было то, что тот шел слишком медленно. К счастью, она отделалась лишь штрафом, но я не уверена, как у нее это получилось. С тех пор я была осторожна, когда она садилась за руль. За исключением сегодняшнего дня. Я слишком устала, чтобы обращать на это внимание. Даже не задумываюсь, куда мы едем и как долго нас не будет. С тех пор как начались занятия в университете, мы обе были невероятно заняты, и у нас хватало времени только на то, чтобы видеться мимоходом. Она всегда где-то гуляет, а я всегда в библиотеке. Нам нужно это время вместе.

— Так что же происходит между тобой и Дрю? И не говори, что ничего.

Я вздрагиваю при упоминании его имени.

— Он… ничего. Мы живем в разных мирах. Он богатый, избалованный спортсмен, а я… ну… я. Я не вру, Джек. Между нами ничего не происходит.

Она поворачивает голову, чтобы взглянуть на меня.

— Перестань так говорить о моей подруге. Я считаю ее потрясающей. Она умная, чертовски сексуальная и, честно говоря, просто находка.

— Прекрати. — Качаю головой. — Рада, что ты такого высокого мнения обо мне. Если бы только я тоже могла видеть себя такой.

— Ты можешь, глупышка. Просто решаешь этого не делать.

На светофоре Джек сворачивает направо, на парковку небольшого торгового центра с многочисленными магазинчиками. Тут есть кондитерская, магазин сотовой связи и банк. Поворачиваюсь на своем сиденье и пристально смотрю на нее. Если она думает, что я собираюсь обналичить этот чек…

— Что мы здесь делаем?

Она улыбается.

— Делаем то, что делают в банке, ага.

Я сокрушенно вздыхаю и смотрю в лобовое стекло.

— Я не могу, Джек. Если обналичу чек, это сделает меня шлюхой. Поскольку формально он заплатил мне за… — даже не могу закончить предложение.

Она хватает меня за руку и притягивает к себе, заставляя посмотреть на нее.

— Нет. Черт возьми, даже женщины, которые продают свое тело, не являются шлюхами. Шлюха — это слово, которое мужчины используют, чтобы заставить нас чувствовать себя виноватыми за то, что мы делаем со своим телом, чтобы контролировать нас. Когда мужчины спят с бесчисленным количеством женщин, их называют плейбоями, хлопают по спине и поздравляют. Общество полный отстой. Не обесценивай себя и не позволяй никому внушать себе, что ты не заслуживаешь этих денег или что принимать этот чек неправильно, когда, окажись мужчина в такой же ситуации, его друзья стали бы его нахваливать.

Вот дерьмо. Это было жестко.

— А теперь шевели своей задницей, или я лично вытащу тебя из машины и затащу внутрь. Как только мы здесь закончим, у меня есть идея, как тебя развеселить.

— Ладно, — ворчу я и хватаю свои вещи, прежде чем вылезти из машины. Мы вместе заходим в банк, Джеки следует за мной к кассиру. Я вручаю ей чек и прошу положить его на мой счет. Вся операция занимает менее десяти минут, и, к счастью, кассир не задает никаких вопросов и не бросает на меня странных взглядов. В конце она вручает мне квитанцию и улыбается. Я с радостью беру ее, и мы выходим на улицу.

Вернувшись в машину, Джек заезжает в мой любимый фастфуд. Я не ела здесь уже месяц, потому что не могу себе этого позволить. Особенно с мамой…

Я замолкаю на полуслове и смотрю на ярко-красный фасад ресторана. Мы отстаиваем очередь, и я даже не могу разозлиться, что она заставила меня за это заплатить. Особенно когда открываю коробку с картошкой фри, и позволяю горячему соленому картофелю попасть в мой рот. Идеальный способ поднять себе настроение — это съесть что-нибудь жирное.

Прожевав, кладу коробку на колени и заглядываю в пакет.

— Почему мы заказали три набора?

Она пожимает плечами и улыбается, но мне не требуется много времени, чтобы понять, куда мы направляемся. В этой части города находится дом моего детства. Мы подъезжаем к маминому району, а через несколько минут заезжаем на подъездную дорожку. Она паркуется возле дома, отстегивает ремень безопасности и берет еду.

— Давай. Ты не очень себя чувствуешь, и я знаю, что, когда видишь свою маму, тебе всегда становится лучше.

Мое сердце замирает. Джеки — лучшая. Мне даже нечего ей ответить, поэтому я выхожу из машины и иду с ней к дому. В дверях стоит моя мама с огромными мешками под глазами. Заметно выпрямившись, она улыбается, когда понимает, кто стоит на пороге ее дома.

Джек поднимает пакеты.

— Мы привезли все эти вкусности во фритюре.

Мама хихикает, запахивая на талии свой безразмерный черный кардиган, и открывает сетчатую дверь.