— Чего ты хочешь? — шепчет она.

Сдаюсь и провожу языком по мочке ее уха. Сладко-соленая.

— Я многого хочу от тебя, цветочек, но прямо сейчас… Я хочу, чтобы ты кричала из-за меня. Хочу, чтобы ты задыхалась. Хочу, чтобы ты плакала, а твои глаза блестели от слез. Хочу, чтобы ты бежала, делая все возможное, чтобы скрыться от меня, хотя в глубине души знаю, что тебе никогда не уйти. Я хочу всего этого. Поэтому дам тебе еще один шанс сбежать.

Она извивается, и я медленно опускаю ее на землю. Как только ослабляю хватку, она отталкивается от моей груди и бросается прочь. На этот раз чуть энергичнее, чем раньше. Ммм… хорошо.

Я стою на месте, прислушиваясь, как она пробирается сквозь кусты, и высматриваю любого, кто окажется настолько глуп, чтобы попытаться завладеть ею. Лес может казаться пустым, но в зарослях всегда прячется другой, более крупный и опасный хищник, готовый наброситься на твою добычу.

Неторопливо следую за ней. Даже когда она бежит в самом быстром темпе, я не отстаю. Нет ничего сложного в том, чтобы держать ее в поле зрения и наблюдать, как она пытается убежать. Она уже поймана, просто еще не смирилась со своей участью.

— Ты можешь сдаться, маленький цветочек, — поддразниваю я. — Но я накажу тебя за это, прежде чем мы приступим к кое-чему другому.

Улавливаю крик "пошел ты", донесшийся с ее стороны, и губы растягиваются в улыбке. О, ее будет так весело ломать. В тот момент, когда увидел ее в библиотеке, заступающуюся за ботаника, понял, что она именно то, что мне нужно. Я поправляю свой стояк и продолжаю идти. Еще немного, и она будет стоять передо мной на коленях, лежать на спине, а ее маленькая тугая киска будет сжимать мой толстый член.

Как только она, наконец-то, немного отрывается, я ускоряю шаг, переходя на медленный бег. Вот и все. Брось мне настоящий вызов, цветочек. Заставь меня побороться.

Она сворачивает направо, без сомнения, все еще разыскивая ту чертову хижину. Возможно, ее сюда и притащила подруга, но я тщательно ее изучил. В этой хижине мои деньги, но никто туда не попадет, особенно она. Я планирую отвлечь ее на какое-то время.

— Маленький цветочек, — громко поддразниваю, чтобы она точно знала, где я.

На этот раз не слышу в ответ ругательств, только громкие шаги. Чувствую исходящие от нее страх и панику. Когда шаги стихают, я тоже останавливаюсь, позволяя окружающему нас лесу затихнуть. Она решила передохнуть?

Или снова пытается спрятаться?

В любом случае, у нее ничего не получится.

— Маленькая тихоня? Где ты?

Ничего. Тишина. Не слышно даже ее прерывистого дыхания. Значит, прячется.

Пробираюсь сквозь рощицу и внимательно прислушиваюсь. По-прежнему ничего. На лице снова появляется улыбка.

Наконец-то появилась женщина, стоящая моего времени, усилий и внимания. Неважно, хочет этого или нет, она это получит. Присев, хватаю палку, затем бросаю ее в деревья. Снова прислушиваюсь.

Тишину прорезает звук глухих шагов и приглушенных проклятий, когда она бросается в противоположном от палки направлении.

Ах. Она пыталась. Это так мило.

Быстро следую в ее сторону, не утруждая себя молчанием. Хочу, чтобы она знала, что я иду за ней. Она может бегать всю ночь, если захочет, а я буду следовать за ней по пятам, охотясь, как за добычей, которой она и является.

Было бы гораздо проще, если бы мой член не был твердым, как камень, с того самого момента, как я впервые прикоснулся к ней. Мое терпение на исходе. Еще чуть-чуть, и я снова поймаю ее, может быть, поиграю с ней еще немного, но очень скоро мне придется взять ее.

Пока бегу вперед, мои шаги гулко отдаются в тихом пространстве. В этом и заключается кайф охоты. Хочу, чтобы она чувствовала, что я рядом, чтобы волоски на ее шеи встали дыбом, чтобы страх быть пойманной заставлял ее размышлять над следующим шагом. По правде говоря, хочу, чтобы она еще сильнее боялась, прежде чем догоню ее по-настоящему. Хочу, чтобы она вспотела от страха перед тем, как я ее поймаю, а не от того, что уже поймал. Следующие десять минут я настигаю ее, обхватываю за тонкую талию и отпускаю, позволяя ей убегать, без сомнения, изматывая еще больше.

Каждый раз, как дотрагиваюсь до нее, она пронзительно кричит и проклинает меня. Даже замечаю блеск слез на щеках, когда она пересекается с фонарем.

Наконец-то я добился того, чего хотел. В следующий раз, когда хватаю ее за бедра, она резко поворачивается влево, выскальзывает из моей хватки и бросается в другую сторону.

Я спотыкаюсь о ветку, но быстро прихожу в себя. Когда бросаюсь в погоню, она кричит через плечо:

— Какого хрена тебе надо? Перестань издеваться надо мной!

Смеюсь и бегу теперь с ней в одном темпе.

— Ни за что не перестану. Не волнуйся, очень скоро ты или я устанем, и тогда сможем ненадолго остановиться.

Все ее тело сотрясает дрожь, и она вытирает заплаканные щеки.

— Почему ты такая сволочь?

Не отвечаю, но обхватываю ее за талию. Она снова вырывается, а я смеюсь, продолжая играть. Она отмахивается от меня каждый раз, когда я тянусь к ней. Мы мчимся сквозь деревья, и ей достаточно доли секунды, чтобы отвести взгляд и рухнуть в грязь, как было до этого.

Я замедляю шаг и осторожно подхожу к ней, наблюдая за каждым движением. Вместо того, чтобы встать, она лежит, прижавшись лицом к прохладной земле, ее руки покрыты грязью и пылью. Свежий запах природы и пьянящий аромат страха наполняют воздух.

Приседаю у ее головы.

— Уже прикидываешься мертвой, цветочек? Мы еще даже не добрались до самого интересного.

— Отвали, — усмехается она.

Я облизываю губы и изучаю линию ее позвоночника, то, как он изгибается, переходя в пышные округлости задницы.

Какое-то время просто смотрю на нее сквозь темноту, наблюдая за тем, как поднимается и опускается ее спина в прерывистых вздохах. Как только она отдышалась, наклоняюсь и притягиваю ее тело к себе. Как и предполагал, она сопротивляется изо всех сил, нанося удары до тех пор, пока я не разворачиваю ее и не прижимаю руки к бокам. Ее борьба грозит привести к тому, что я потеряю контроль, а если и есть что-то хуже, чем быть хищником, так это быть неконтролируемым хищником.

— Успокойся, мать твою, — рявкаю я и ослабляю хватку. — Твои брыкания чертовски заводят, но в то же время мне хочется причинить тебе боль, к которой ты еще не готова. Так что можешь продолжать в том же духе. В любом случае, в конечном итоге я получу то, что хочу.

Не успеваю заметить, как ее рука вырывается из моей хватки, и она влепляет мне пощечину, пока боль не разливается по щеке. Мышцы моей челюсти напрягаются.

Это не первый раз, когда меня бьют, и не последний, но для нее это неожиданность. Она тут же пытается отстраниться, на нежных чертах отражается ужас.

— Я… Прости… — бормочет она, закрывая лицо руками, словно не может поверить, что совершила такое. Странно, что она извиняется из-за акта самозащиты. Я молчу, позволяя эмоциям захлестнуть ее. В ней есть что-то настоящее, что-то такое, что заставляет меня хотеть оставить это себе.

Опустив руки, она сокрушенно качает головой, и я замечаю струйку крови, стекающую по ее пухлой верхней губе. На щеке царапина и уже наметившийся синяк. Не удивлен, что она поранилась. Думаю, был бы шокирован больше, если бы она этого не сделала, учитывая местность и тот факт, что она бежала в темноте. Я осторожно вытираю кровь, и она запоздало отбивается от моих рук.

— Успокойся. Ты поранилась, цветочек.

Она хмурится, и это чертовски мило. Очки набекрень, щеки порозовели, а красивые зеленые глаза ярко мерцают в лунном свете. Я поправляю их и убираю прядь золотистых волос с лица, чтобы получше рассмотреть ее.

— Дай-ка я посмотрю на тебя.

Ее ноги подкашиваются, и я кладу руку ей на бедро, чтобы поддержать. Даже в тусклом лунном свете вижу исцарапанные колени и ладони.

— Может, если бы ты не убегала, то не поранилась бы.