Потеряв власть над половиной тела, Лейла запинается и катится по земле, поднимая в воздух пыль и отчаянно голося на всю округу. Её левая рука безжизненно висит вдоль тела, да и нога слушается с трудом. На магическом «ошейнике» на миг загораются алые руны – упыриха пытается сопротивляться.

Она зыркает в мою сторону налитыми кровью глазами и шипит:

– Враж-ж-жина!

Но кинуться на меня не успевает. Со стороны деревеньки, нелепо подпрыгивая на своих паучьих лапах, к ней подбегает лешак. Подвывая от избытка исполнительности, он преграждает упырихе путь и пускает в ход мечи. Да так, что я от удивления раскрываю рот.

Не воин лешак, ой, не воин! Мечами он не рубит, а бьёт плашмя, будто пыль из мешка выбивает. Молотит ими куда ни попадя, как сумасшедший.

А в голове картинка рубящего всех налево и направо шестирукого мечника-лешего смотрелась куда лучше. Промашка вышла.

Я морщусь. Неприятное открытие. С другой стороны, когда бы леший в своём лесу что-то технологичнее рогатины, отломанной от поваленного бурей дерева, в руках держал?

«Хватай!» – приказываю я, но уже поздно.

Несмотря на непослушные конечности, Лейла ловко уворачивается от неумелых ударов лешака. Хватает его за одну из рук, дёргает на себя и легко выбивет из костлявой кисти меч. Хватает лезвие зубами, одним ловким прыжком оказывается у лешака на спине и, перехватив меч рукой, вонзает лешаку в загривок.

И внезапно лешак застывает на месте, беспомощно болтая в воздухе лапками.

Как так?! Он же «кукла» высшего демона, а упыриха – низшая нечисть. Она не может прервать связь с поднятой мной нежитью. Даже после трёх выпитых только что жизней, когда магия крови из неё хлещет – невооружённым глазом видно, не может и всё тут!

Но глаза говорят мне о другом. Лешак стоит, понурив голову, и больше не двигается. Мои мысленные приказы до него не доходят, и я даже пробую докричаться вслух:

– Сражайся!

Ноль вниманья, фунт презренья.

Да что это за мир такой, где законы Сил попраны подчистую? Или, может, я тут уже не высший демон? Раз какая-то упыриха, у которой и души-то своей нет, мою нежить обратно в гроб одним ударом укладывает?

Поразмышлять о вселенской несправедливости мне не дают. Лейла довольно скалится, спрыгивает со спины повторно умерщвлённого лешака и идёт ко мне.

– Всего один поцелуй, красавчик! – шепелявит она сквозь длинные клыки.

– Сначала зубы почисти, тварюка! – отвечаю я и приказываю главе деревеньки: – А ну, отец, отойди!

Упыриха стоит на удобной позиции – вокруг неё никого. А значит, я никого не задену, если пальну по ней чем-нибудь из мощного арсенала. К примеру, пологом Тьмы.

Начинаю формировать из Силы широкую вязь рун – полог. Прижать им упыриху к земле, словно прессом, и спокойно накинуть подчиняющий ошейник. Убивать её я не хочу. После её обмана, я хочу наказать Лейлу: поработить и заставить себе служить.

Тем более, когда ещё представится возможность обзавестись разумной слугой. Опыт с лешаком тоже говорил в пользу поимки нечисти. Она хотя бы сражаться умеет. Есть у меня чуйка, что в этом мире слуги с подобными умениями мне пригодятся.

Поднимаю руку, взывая ко Тьме и напитывая руны Силой, и резко опускаю её вниз, набрасывая сеть на упыриху.

– Стоять! – приказываю я.

Упыриха, и правда, останавливается. Выпрямляется – хотя должна была упасть и корчиться в муках от тяжести моей необъятной Силы, – и с удивлением смотрит на меня.

– Что-то должно было произойти? – уточняет она.

Вот Тьма! Опять источник Сил погас!

Да что ж он как трамблёр на копейке. То есть искра, то нет искры.

– Твою ж налево! – ругаюсь я, и понимаю, что остался с упырихой один на один.

От неё Силой так и прёт, пусть она и умеет вкладывать её только в физическую мощь. Так и у меня физическая сила осталась, а больше ничего. Оглядываюсь в поисках хоть какого-то оружия.

В шаге от меня стоит глава деревеньки. При полном параде: в мундире и с мечом.

– Меч! – требую я, протягивая руку.

– ***! – отвечает мужик и прячет оружие за спину.

«Спасибо» за помощь. Я тут вообще-то и твою шкуру спасти пытаюсь.

Оборачиваюсь к Лейле, а она уже стоит рядом.

Уворот от когтей. Прыжок в сторону от попытки захвата.

Ох, видит Тьма, я этого не хотел.

Тянусь к внутреннему источнику – мой последний запас. У него «отказал» доступ к управлению Силами Тьмы, но сам-то он у меня остался. А «сам-то» я кто? Пра-авильно! Высший демон!

Источник откликается по первому зову. Ты ж мой хороший! Никогда меня не подводишь. Ведь ты – это я.

Лопатки раздаются в стороны, хрустит, разрываясь в клочья, рубаха на груди. Я мигом становлюсь выше, ширше и в разы мощнее. С приятным хрустом встают на место родные шипастые позвонки. Кожистые крылья разворачиваются во всю ширь. С удовольствием хлопаю ими, разминаясь, и меня подбрасывает в воздух. Зависнув в метре от земли, распрямляю спину и издаю громогласный рёв.

Падите ниц, ибо прибыл ваш Хозяин!

Опускаю взгляд вниз. Оторопевшая упыриха застыла в шаге от меня.

Я смеюсь.

Кого она там собралась кромсать своими булавками? Кого хочет попытаться укусить белыми наглыми зубками?

Судя по выражению её лица, Лейла понимает, что с высшим демоном ей не тягаться. Пятится назад, чтобы сбежать.

А всё! Поздно!

Длины рук мне достаточно. Наклоняюсь и хватаю её за горло. Она совсем лёгонькая, как пушинка. Поднимаю упыриху в воздух и подношу к пасти.

– Кто твой папочка, тварь?

Перепуганная упыриха вновь становится похожа на простую человеческую девушку: пропадают когти и клыки, безобразная пасть снова становится аккуратным ротиком. Лейла что-то пищит, пытается барахтаться, но я встряхиваю её, заставляя висеть смирно, и спокойно заарканиваю ошейником из подчиняющих рун.

Хлопаю Лейлу по попке и опускаю на землю с напутствием:

– Веди себя хорошо, а не то выпорю!

– Да, го… Господин! – с придыханием шепчет она, падая на колени и опуская голову.

– Так-то лучше.

Я складываю крылья и опускаюсь на задние лапы. Ногами это назвать сложно. Ноги – они у людей, а я своим копытом броню в 0,45 пробиваю. Ну, был у меня подобный опыт. Я тебе потом расскажу.

Оглядываю поле боя. Лейла, согнувшись до самой земли, лопочет что-то о преданности и верности. Деревенские стоят, разинув рты, а глава застыл, словно лист бумаги перед шредером: весь белый и не шелохнётся.

Умею я впечатление производить. А ещё умею…

Я задираю нос выше и выдыхаю ноздрями пламя. Оно клубами перекатывается по широкой груди и, обращаясь едким чёрным дымом, рассеивается в воздухе.

Этот красочный спецэффект стоит мне неприятного першения в горле и зуда в носу, от которого адски хочется чихнуть, но оно того стоит: деревенские охают и разом делают шаг назад. Даже глава.

– Спокойствие! Только спокойствие! – громогласно возвещаю я, делая мирные жесты руками. – Сейчас я всё верну обратно.

Вообще, использовать источник Сил без наличия этих самых Сил – это как заряжать розетку от мобильника. Нет-нет, ты всё правильно расслышал: не мобильник от розетки, а наоборот.

Сейчас мой источник истощён настолько, что лучше бы к его помощи не прибегать следующие пару дней. Если я не хочу потратить НЗ до конца.

А всё эти внезапные отключения. Аварийные… Или, может, я какой счёт от Тьмы не оплатил?

Обращаюсь обратно в человека. Рубахи больше нет, а штаны повисают лохмотьями.

Наклонив голову к плечу, Лейла заинтересованно разглядывает ставшую видимой сквозь прорехи часть тела. Для этого и ракурс у неё удобный: снизу-вверх. Смотрит, и на мордашке отчётливо расцветает вся наша с ней счастливая семейная жизнь… Семеро детей, развод и алименты.

– Кому я сказал вести себя хорошо? – спрашиваю я, строго грозя упырихе пальцем.

– Мне, – с улыбкой отвечает та.

Её испуганный тон исчез вместе с моим истинным обликом. Она чисто по-женски прихорашивается: поправляет причёску и отряхивает разодранную, запылённую во время драки одежду. И всё смотрит и смотрит на меня с «тем самым» интересом, от которого потом дети рождаются. Игнорирую «интересный взгляд». Пока на ней подчиняющий ошейник, пусть хоть с гастрономическим смотрит – мне всё равно.