Какое-то время Прохор возмущённо сопит, выдыхая через раз то ругань, то невнятные междометия. И, наконец, говорит:

– Но глава…

– А вот тут ты абсолютно прав, – перебиваю его я. – Я – глава! И решение принимать мне! И уж точно не мне делать за вас всю вашу работу: за плотника, за пекаря, – я взмахиваю рукой в воздухе, пытаясь вспомнить… – Кого ты там ещё называл?

– Близняшек-портняжек…

– Вот-вот. Все эти люди могут выполнять свою работу сами. А моя задача как руководителя, если ты не знал, руководить этим процессом. Вот сюрприз, правда?

Судя по выражению его лица, на мой отказ Прохор не рассчитывал. Но мне как-то всё равно. Встаю из-за стола, обозначая завершение встречи, и одёргиваю рубаху.

– Один вопрос, Прохор. Пока мы одни. – Я наклоняюсь, опираюсь на стол и нависаю над бывшим главой Молотни. – Зачем ты согласился, чтобы я занял твоё место? Я же вижу, что ты от этого не в восторге.

– Особой радости не чувствую, – угрюмо подтверждает Прохор.

– Ну так зачем? – Я указываю на список. – Уж вряд ли ты и твои мастера не справятся с этим списком без пришлого некроманта. Ведь я ж, мало того, что тёмный, так ещё и на твою должность нацелился.

– Ты и не скрывал.

– Я и не скрывал.

Я замолкаю в ожидании ответа, но Прохор с ним не торопится. Комкает список в руках да поглядывает по сторонам.

– Тут дело такое, ваше некромантство… – Хоть он и начинает с титула, я не слышу в его голосе ни капли уважения. – Тут дело тёмное.

Хитро прищурив глаза, Прохор смотрит на меня, и я сразу понимаю, о чём речь.

– С нечистью справиться некому?

– Ага.

– Типа того лешего, что я у ворот поднял?

– Ага.

– И ты хочешь, чтобы я это сделал?

– Ага.

– А когда я всё сделаю, отправишь меня в расход?

Прохор молчит, но и не отрицает. Просто не успевает сообразить, что лучше бы это сделать, ведь молчание – знак согласия.

– Что со мной будет, когда я это сделаю? – с нажимом спрашиваю я.

По глазам вижу, что правильный ответ Прохор знает. Сумеет ли произнести вслух?

– Сделаешь всё, так и быть, станешь главой Молотни! – отвечает Прохор.

Смотри-ка ты, смог! Пересилил себя. Я удивлён.

– И почему я не верю ни единому твоему слову? – спрашиваю я, наклоняясь ниже. – С нашей первой встречи ты не сказал ни слова правды, Прохор. И как прикажешь тебе верить?

– Да я ж ни разу и не соврал, ваше главейшество!..

– Зато о многом умолчал, правда? – И я начинаю допрос: – Откуда под твоими воротами лешак? Да ещё и высокоуровневый?

– Кто?..

Прохор не врёт. Он не понимает, о чём я.

– Шестирукий монстр, – уточняю я. – Откуда он? Просто так, без повода, ни один леший из леса не уйдёт.

– Был у него повод, – ворчит Прохор.

Его кулак несдержанно ударяет по столу, а взгляд наполняется злобой. Но направлена она не на меня.

– Рассказывай, – спокойно предлагаю я, присаживаясь обратно за стол. – Что случилось?

– Зло случилось, – отвечает Прохор, тяжело вздыхает и наконец-то начинает рассказывать: – Тут лесок есть недалече. Раньше до него люд за дровами ходил, да за дичью охотники. Ребятишки по опушкам бегали, кто по ягоды, кто по грибы. И никто без добычи не возвращался. – Прохор испускает вздох тяжелее прежнего, пока я сижу и мотаю на ус расстановку сил вокруг деревеньки, и продолжает: – Но больше никто в тот лес не ходит, потому как теперь никто оттуда не возвращается. С тех пор, как тьма лес окутала, опасно там стало, носу не кажи. Всё тёмное там теперь, заражённое, смертоносное. Оттуда к нам всякие твари заколдованные и прут: кто ползком, кто вприпрыжку. И вот этот вот, – Прохор указывает в сторону ворот, – леший. А ведь когда-то добрым был. Дочку мою однажды из лесу вывел. Она частенько одна-одинёшенька за грибами ходила. Да вот… Больше не ходит.

– Сочувствую.

– Типун тебе на язык, тёмный! – восклицает Прохор, хохотнув. – Живая она. В городе сейчас, на обучении. Деревенские много кто в город детей понаотправлял. Всяко безопаснее, чем тут.

Я киваю. Понятно, куда молодёжь делась – в городе вся, в безопасности. Заодно запоминаю, что неподалёку от Молотни город есть в наличии.

– И давно у вас лес тёмным стал?

– Да лет десять, – отвечает Прохор, нахмурившись. – Аккурат как Степан, прошлый глава Молотни, в нём пропал, так лес и скурвился.

– Пропал? А я-то думал, что ты всегда был главой Молотни. Испокон веков, – шучу я.

– Сын я его. Прохор Степаныч. После кончины его и занял это место.

Смотрю на Прохора, прикидывая, а может и мне так главой деревни стать? После гибели его предыдущего главы.

– Даже не думай! – говорит Прохор, грозя мне пальцем.

– И не думаю, – честно вру я. – Думаю о том, что мне с этим лесом твоим «тёмным» делать. Вырубать не пробовали?

– Пробовали. Мало кто живым ушёл. Из лесу такие страшные твари посыпали! С когтями, челюстями… Кое-как от них ноги унесли.

– А сжигать?

– Пробовали. И сами же чуть не погорели. Огонь, что зараза, на людей и на дома кидался. Еле затушили.

– И как, по-твоему, я с ним справлюсь?

– Не знаю, – отвечает Прохор, пожимая плечами. – Это уже ваши «тёмные» делишки. Хоть мытьём, хоть катаньем, но с лесом сладить придётся.

– А иначе?..

– А иначе, ворота чинить нечем. Древесины в Молотне нет. – Прохор откидывается на стуле и изучающе скользит по мне взглядом. – Камня на утяжеление и металла на оковку – это я тебе найду. – Он разводит руками. – Но не дерево.

Хм… Чем дальше, тем сложнее схема. В деревне не безопасно, потому что нет ворот. И нет древесины, чтобы их починить. И нет того, кто сладил бы с нечистью в тёмном лесу, чтобы добыть дерева.

Вот зачем я нужен Прохору. И если бы не это… Если бы я не сломал ворота в деревню, давно бы узнал, что такие, как Прохор, делают с тёмными магами, претендующими на их место.

– Мне нужны гарантии, Прохор, – не спешу соглашаться я. – Поэтому я повторю свой вопрос: что получу я?

– Место главы, – отвечает Прохор и поднимает руку, не давая себя перебить. – Я стар, Ксандр, ты сам видишь. И если ты покажешь себя достойным мужем, способным защитить деревню и его жителей, так тому и быть: отдам тебе своё место главы.

Прохор смотрит на меня. Я смотрю на него.

Пятой точкой чую, что Прохор мне врёт. Но смысла препираться с ним дальше я не вижу. Как и упускать шанс показать себя. Не перед Прохором, нет. Перед жителями деревни. А там пусть сами решают, достоин ли я. Особенно, когда я окажусь для них единственным, кто способен справиться с нечистью. Улыбаюсь. И единственным, кто будет стоять между их любимой деревенькой и наполненным тёмными тварями лесом.

– Тогда готовься уйти на пенсию, старик, – заявляю я, широко улыбаясь. – Я легко добуду древесину для новых ворот и остановлю нечисть.

От дома Прохора я ухожу уверенной походной. Передо мной стоит простейшая задача. Справлюсь с ней – и жители сами выберут меня на место Прохора. И тогда он ничего не сможет с этим поделать.

* * *

– Вы не поссорились? – спросила Прасковья, прибирая стол. – Я слышала громкие голоса.

– Ну что ты, какие ссоры. Нет конечно.

Прохор умолк, всё ещё глядя вслед некроманту. Супруга подошла, положила руку ему на плечо и слегка сжала.

– Никто ещё не выжил в том лесу, – печально сказала она. – Мальчик-то хороший, сразу видно. Любой другой на его месте бросил бы нас справляться с нашими проблемами самостоятельно. Но сдюжит ли он?

– Не сдюжит, пусть там и сгинет, нечистый! – сказал Прохор, сплюнув на последнем слове. – А ежели справится, так мы уж готовы будем. Встретим так, как и полагается нечисть тёмную встречать. – Он зло усмехнулся и добавил: - Если он вернётся…

Прохор оставил супругу около дома и направился в деревню. Пора было приступать к делам. Жаль, конечно, что некромант за это не взялся. Самому придётся. Зато за тёмный лес некромант взялся с радостью. Глупец!