– По вашим словам получается, что я слабая…, – меня переклинило, само осознание своей никчемности просто убивало.

– Только не нужно утрировать и принижать себя, – махнула на меня рукой Фёдоровна, словно я сказала глупость, хотя так оно и было. – Слабых людей вообще не существует, мы все по своей природе сильные. А слабым человек становится, когда сам себе создает массу ограничений и запретов. Потом всю жизнь страдает от того, что он сам с собой сотворил… Мы есть то, что сами создали. Считаешь себя слабой – будешь таковой. Хочешь быть сильной – будь, но только тогда, когда примешь себя всецело, когда примешь свою тёмную сторону, которую так боишься и ненавидишь в себе.

Тёмную сторону? Прямо как в «Звёздных войнах». Тут настроение сменилось, мы с Алиной переглянулись, и как маленькие хихикать начали.

– Смотрю, ваше настроение улучшилось, – сказала Надежда Фёдоровна, довольно поглядывая на нас, – это хорошо, это очень хорошо…

– Это, наверное, нервное, – начало отпускать напряжение, скопившееся за эти дни.

И тут Остапа понесло, а точнее Алину…

– “Да пребудет с тобой сила”, – процитировала она Йоду, а затем, театрально взмахнув рукой в мою сторону, добавила уже от себя. – Сила есть в тебе, юный падаван.

– Смейся, смейся, но ведь от истины ты не так далека, судя по тому, что нам сейчас Фёдоровна втолковывает, – ответила я ей, сдерживая смех.

– Да, сила в тебе есть, – подтвердила Фёдоровна, – и она требует выхода, а ты не принимаешь ни её, ни себя, вот к тебе и прилипла мелкая пакость.

– Ну, может, и не такая мелкая, судя по тому, что он за каких-то два дня превратил меня в бездушную и равнодушную ко всему.

– При таком энергетическом истощении оно и не удивительно, – проворчала подруга.

– Не думаю, что ты слабее него, – уверенно произнесла Фёдоровна.

– Но, как же тогда он…?

– Прекрати прятаться в собственной тени, прими свою истинную суть, иначе к тебе так и будут липнуть голодные… Они ведь чувствуют твою нераскрытую и нереализованную силу. И для них она как лакомый кусочек. Раз ты ей не пользуешься, что зря добру пропадать, – заключила Фёдоровна как-то кровожадно.

– Я постараюсь, правда, – мне стало стыдно за свою недавнюю меланхолию.

– Верю, – сказала она и взяла со стола зеркало. – Но нам ещё с одним моментом необходимо разобраться… Печать.

– И что с ней делать, как её убрать?

– Есть у меня одна идейка, и я даже знаю, куда её потом пристроить, – и взгляд такой у Фёдоровны стал загадочный и злорадный. Мы с Алиной переглянулись, и, кажется, мы догадываемся куда…

– Это будет даже лучше, чем если мы её просто снимем…

– Да вы настоящая Ведьма, а называете себя ворожеей! – она зыркнула на меня и погрозила пальцем. Но я-то знаю, что она на самом деле добрая. С другой стороны, понятие добра для всех разное. Для нас она добрая, а вот с другими, тут уже зависит от обстоятельств… Я ей заговорщицки улыбнулась и спросила. – А что, мстить будем?

– Для людей я ворожея, у них на подкорке страх к ведьмам записан. А так – да, я ведьма потомственная. И отвечая на твой вопрос… Да, будем мстить. Как же без этого? Ведьмы мы или кто? В конце концов, надо соответствовать. Таких, как наш “друг”, нужно на место ставить, чтобы знал, с кем связался.

– А зеркало нам для чего? – спросила Али.

Фёдоровна покрутила его в руках и поставила обратно на стол.

– В общем-то, для работы с печатью мне зеркало не нужно, я её и так вижу. Ну, а если ты, Рита, захочешь увидеть её, зеркало тебе понадобится.

– Я хочу посмотреть. Что нужно делать? – я подалась вперёд в предвкушении.

– Зеркало поставь перед собой, – она пододвинула его ко мне и зажгла обе свечи, – Аля, выключи свет, будь добра.

Алина выключила свет, вернувшись, подсела ко мне поближе, так, чтобы можно было заглянуть в зеркало. Свечи Фёдоровна поставила по сторонам от зеркала.

– Смотри на свое отражение, старайся не моргать, взгляд расфокусируй, – я смотрела на своё отражение, и через пару секунд оно начало расплываться, а вокруг появилась легкая дымка. Потом лицо начало меняться, и в отражении была уже не совсем я.… А передо мной было бледное с черными провалами вместо глаз лицо. – Что ты видишь? – я пересказала увиденное. – Хорошо, теперь смотри в центр лба, но не на сам лоб, а будто бы сквозь него, постарайся увидеть пространство за ним.

Я сконцентрировалась и увидела темноту, а на тёмном фоне передо мной светился рисунок.

– Вижу какой-то рисунок…

– Ого, я тоже его вижу… – прошептала рядом Алина.

– Опиши его, Рита – попросила Фёдоровна.

– Красный ромб с фиолетовым восьмиугольником внутри, и он светится.

– Это и есть печать, – сказала Фёдоровна и потушила свечу. Странно, но в своем воображении я представляла печать круглой.

Свет снова зажгли, со стола убрали зеркало и свечи. И мы решили, на ночь глядя, чай пить. Да и пока не решим, что делать с печатью, спать мне было опасно. Фёдоровна заварила свой фирменный чай для бодрости. Мы с Алиной накрыли стол и достали печеньки с конфетами. Куда ж без сладкого на ночь.

– Что будем делать с печатью? – разворачивая конфетку, спросила я.

– Мы её вернём хозяину, – ответила Фёдоровна. – Но для начала поменяем её направленность и местоположение.

– А подробнее…

– Печать настроена, как односторонний проводник, она передает энергию от тебя к своему хозяину, через неё хозяин проникает в твой сон. Пока ты бодрствуешь, она спит, но, когда засыпаешь, печать, наоборот, просыпается и начинает работать. – Фёдоровна немного задумалась. – Как там на вашем компьютерном языке… Мы её перепрошьём, и хозяйкой уже станешь ты, и энергия от жертвы будет идти к тебе. Переместим печать на твою ладонь, чтобы ты могла её легко передать.

– Как перепрошивать-то будем? Мне что-то нужно делать?

– Тебе нужно её разбудить, – страх кольнул где-то внутри. – Спокойно, это нужно сделать на пару секунд, чтобы я могла вытащить печать, а потом можно спокойно с ней работать и перемещать.

– А если он что-то заподозрит и придет? – спросила подруга.

– Слишком мало времени для того, чтобы печать начала действовать в полную силу, а для того, чтобы её сорвать вполне достаточно, – пояснила нам Фёдоровна.

– И как мне её активировать? Если она просыпается только во сне…

–Ты смотрела на неё через зеркало, сейчас тебе нужно посмотреть на неё внутренним взором и прикоснуться к ней. Я погружу тебя в измененное состояние, как с воспоминанием, только в этот раз иди туда, где печать.

– Я не совсем понимаю, как к ней прикоснуться… Я же не могу сделать этого физически?!

– Энергетически… Я покажу. Вытяни руку перед собой ладонью вверх, – я сделала, как она сказала. Она вытянула свою руку над моей ладонью вниз. Между нашими ладонями было расстояние сантиметров шесть. Потом я ощутила давление в центре ладони и легкий статический разряд. – Ты что-нибудь чувствуешь? – спросила Фёдоровна.

– Разряд и давление в центре ладони… Ощущение, как если бы кто-то прикоснулся.

– Я направила свою энергию к тебе, и представила, как касаюсь твоей ладони. Так и тебе нужно будет сделать, почувствуй свою энергию и потянись ею к печати.

– А если у меня не получится? – засомневалась я в себе.

– Получится, не сомневайся в себе, – подбодрила меня Фёдоровна. – И тем более ты уже это делала…

– Это когда такое было? – в недоумении уставилась на неё.

– А я помню этот момент, но если честно, тогда я думала, что мне показалось, – загадочно улыбнулась Алина.

– Рассказывай, давай, интриганка, – хохотнула я.

– Помнишь, нам было лет по восемь, и тут у нас был такой мальчик Паша? – спросила она.

– Ну, вроде был, что-то припоминаю…

– Вредный такой пацан, старше на пару лет. Постоянно задирал нас. Он как-то пристал ко мне, пытался забрать у меня мой велик… Ты тогда очень сильно разозлилась и кинулась на него. И все так быстро произошло, что я даже глазом моргнуть не успела. Ты стояла где-то в метре от меня, а в следующую секунду ты уже стоишь рядом, а он летит. В общем, отлетел Паша метра на два от нас. Такой потом переполох поднялся, его мамаша голосила на всю деревню, что её мальчика покалечили, хотя этот мальчик получил только пару царапин и психологическую травму на всю жизнь. – Алина при последних словах злорадно усмехнулась.