Глава 50. Множество ответов

Мне стало больно. Я не думала, что любить, это так больно…

С земли поднялись в небо несколько светлячков, затем слились с тысячами звезд над нашими головами.

Давид просто ждал, что я ему отвечу.

Я легла на бок и ладонью повернула его лицо к себе. Такой беззащитный, ищущий взгляд. Леманн скопировал мой жест, находя меня, в беспросветной темноте своего сознания.

- Для тебя важен брак? – Тихо спросила я, пододвигаясь еще ближе, чтобы наши носы соприкоснулись.

- Да. А для тебя нет?

- Это же просто формальность. Намного важнее, как мы относимся друг к другу, чем подписи и печати на картонках.

- Наши свадьбы – это далеко не формальность. Ты была хоть на одной еврейской? Водил отец?

- Нет… Мы с ним полностью отошли от общины после смерти мамы. Ты же уже знаешь – я и читать то на иврите не умею… Меня некому было учить. Те крупицы знаний, что есть – это отложившаяся на подкорке болтовня Изольды.

- Спасибо тёте! По гроб жизни буду ей благодарен! – Он одобрительно хмыкнул. - Я научу. Если ты согласна.

И я согласилась, кивнув головой. Потому что для него это было важно. Черты лица мгновенно разгладились, плечи опустились на мягкую траву, голова легкомысленно запрокинулась.

- Леманн, потом не жалуйся! – Я забралась на него сверху, наслаждаясь разыгравшимся громким смехом. Поцеловала его раскрытые губы. – Ты бессовестно пользуешься тем, что я люблю тебя.

- Ооо! Я только начал!

- Что меня ждет еще, помимо хупы над головой?

(прим. Автора. Нисуин – второй этап еврейского бракосочетания, после Эрусина – помолвки. Для совершения Нисуина пара должна встать под хупой, своеобразным покровом (тентом), над которым должно быть открытое небо. После этого ритуала брак считается действительным.)

- Придется терпеть меня. Заботиться. Слушаться… - Я даже хрюкнула, подавившись смешком. Мою пятую точку сжали его ладони. – Дааа… А еще - ждать меня по вечерам. Обнимать. Целовать. Кормить. Жалеть, если я заболею, как ты уже делала! Мне так понравилось! И каша с комочками была божественной!

- Бессовестно врешь!

- Не вру!

- Еще есть что-то?

- Список большой… - Прежде чем буйная фантазия главы еврейской общины вконец расшалилась, я снова поцеловала его.

- И я хочу ребенка. Очень. С того самого момента, как стал случайным свидетелем твоего разговора с братом.

В груди опять засаднило. Даже если не прямо сейчас, но вскоре… у нас будет семья. Настоящая!

Я ведь была совсем одна! У меня нет никаких родных и близких. Дальние родственники если и разъехались по миру, то я понятия не имела ни как их зовут, ни где их искать!

Обо всем важном… обо всем, волнующем меня. Теперь я буду говорить с Давидом.

- Через несколько дней у меня должны начаться месячные. Если нет… то нужно будет купить тест на беременность. – Я нервно сглотнула.

- Я обо всем позабочусь! Если нужно будет, съездим к врачу. – Я заметила, как старательно он всматривается в пространство передо мной. Пытается понять, что сейчас со мной твориться.

Знала бы я сама….

- Не бойся. – Леманн сел, и увлек меня за собой, щекоча носом шею.

Ни разу за все время, что Дэви перевез меня к себе, я больше не задумывалась о таблетках. Не всерьез! Мысли приходили вскользь, и то, лишь в том ключе, что я не пойду на это. Не смогу просто!

Фантазия рисовала прекрасного малыша с его кудряшками, и пронзительными голубыми глазами. Мне хотелось его увидеть!

Он будет бегать по нашему дому, или по Питерской квартире, на своих пухлых маленьких ножках… размазывать по стенам мои краски… стучать пальчиками по дорогущему фортепиано Давида. Возможно, даже в детстве, у него будет получаться это лучше, чем у меня!

Он будет наш.

- Я не боюсь. Разве что капельку. Самую малость…

В доме мы потушили свет, забрались в кровать, и обнимались, продолжая разговаривать, пока не уснули. К сожалению, поспать нам так и не удалось. Когда небо еще было серым, мы проснулись от криков. Кто-то иступлено барабанил к нам в дверь.

Пахло гарью.

- Пойдем, солнышко… - Хрипло и озабоченно заговорил со мной Леманн, уже просовывая мою голову в свою толстовку. – Одевайся.

- Дэви, что случилось?

- Что-то горит в поселке.

Голос в его телефоне оповестил, что звонил Гриша, Иосиф, его друг Яков.

Я встала, и натянула спортивные штаны. Босиком, он повел меня вниз по лестнице. Ступни не хотели проскальзывать в кроссовки, и цеплялись за стельки.

- Гриш? – Леманн открыл дверь.

- Горит дом Мириам…

Я начала кашлять, перед глазами запрыгали мошки, а кровь ударила по ушам под большим давление.

- Дом папы? Как так вышло?

- Больше ничего? – Голос Дэви был холодным и властным.

- Дом, и… машина.

- Чёрт… - Леманн обернулся ко мне. Скользнул руками по плечам, и немного задержался на животе. – Мири, побудешь здесь? – Он сам понимал, что я откажусь.

- Мне нужно туда. Это же дом папы! Там его вещи! Его одежда! Все бумаги, что он писал от руки!

Я рванула к выходу, но вокруг талии обернулся стальной обруч.

- Пожалуйста. Останься здесь. Это может быть опасно. – Но я не слушала. Я отбивалась, просила, и, в конечном итоге побежала со всех ног, когда хватка Давида ослабла.

- Гриша, не тронь! Я пойду за ней… - Донеслись до меня обрывки фразы.

За поселок, вниз. С асфальта на грунтовку. Через маленькую рощицу.

- Нет… только не это… - Я закрыла ладонями рот, чтобы не закричать.

Дом горел, окруженный столпами огня. Веранда, комнаты, крыша…

Все фотографии… Бутылка виски, которую папа обещал выпить со мной, когда я к нему приеду, и которую мы так с ним и не выпили.

Старое коричневое кожаное кресло.

Его трубка, пропахшая табаком.

Теплые рубашки, с припрятанными мелками в карманах. Папа везде прятал мелки. Прятал и, потом забывал где.

Меловая доска, где до сих пор были записаны математические формулы.

Его чайник. С безумно громким свистком. Он так меня раздражал! Но папа говорил, что, зато его всегда, из любой точки дома, можно услышать.

Папины очки…

Мое детское одеяльце, и платья, в которые меня еще мама наряжала.

Горело все то, чем я дорожила, потеряв самых родных людей.

Я оперлась о дерево, потом сползла по стволу вниз, наблюдая, как мимо проносятся три пожарные машины и пожарники начинают разматывать шланги.

Давид вместе с Гришей и незнакомым мне парнем, разговаривали с полицией, а рядом со мной, осторожно опустился на коленки Иош.

- Мири? – От звука собственного имени, прозвучавшего так жалостливо, я разрыдалась в голос. Парень коснулся моей руки.

- Ничего не удалось спасти? Совсем ничего?

- Нет, сестренка… прости…

Глава 51. Без цвета

Мои руки дрожали. На периферии зрения мелькала запыленная обувь пожарных, их сосредоточенные и потные лица. Униформа со светоотражателями. Бьющая фонтаном пена, окутывающая мой дом.Иош говорил без умолку, присев передо мной на корточки.Цвет кожи резко контрастировал. Моя бледность, против его смуглых золотистых пальцев.В точности такой же, как и Давид... Удивительно!В его ладонях колотились друг о дружки мои фаланги.Дрожь передалась всему телу. В ушах нарастал гул. В конце концов я перестала слышать что либо кроме белого шума и пульсирующей по венам крови.Я пыталась сфокусироваться на Иосифе, его лице, и словах, что вылетали из его рта. Сощурила глаза, облизнула губы, окунувшись во вкус гари и копоти.Ничего. Ни единого звука.

Что он говорит?Мои вздохи раздробились на двое. Я втягивала носом воздух и потом диафрагма начинала сжиматься и засасывать еще небольшую порцию внутрь.Ноги онемели. Стопы вывернуло в неестественном положении, и я перестала их чувствовать.Иосиф хотел отпустить мои руки, чтобы поднять лицо, но увидев как изгибаются запястья передумал.Оборачиваясь назад, он начал кричать. Я поняла это лишь потому, что вены на его шее вздулись, кадык подпрыгнул, и опускалась и поднималась вверх челюсть, оголяя белые зубы.