– Ради этого вы оторвались от дел и приехали лично об этом спросить? – на лице мамы было удивление, свою роль она играла отлично

– Хотел повидаться со своим крестником, – теперь Гор бросил свой орлиный взор на меня.

Он напоминал хищника, который вот—вот готов наброситься на свою жертву.

Но меня будто оторвали из этой комнаты и бросили в холодный прорубь. Он назвал меня крестником. Мама заметила мое легкое замешательство, как напряглось мое тело от услышанной информации. Ее рука на моем плече застыла.

– Ладно оставим формальности, вы, наверное, уже знаете, что мою дочь похитили, – он замолчал и снова впился в меня взглядом, словно пытаясь вывернуть мои внутренности, – хочу удостовериться в том, что ты не слишком глупа, чтоб быть к этому причастна, – Гор расстегнул пиджак и склонился вперед, переведя взгляд и смотря впритык на маму

Я поддался вперед, но мама вновь удержала меня.

– Гиоргий Амиранович, вы врываетесь в мой дом, и что—то мне предъявляете? – мама говорила, так, что даже меня это восхитило. Никогда ранее не видел ее такой деловой.

– Я церемонится не стану, отвечай, – Гор повысил голос, и я встал, не смотря на то, что мать из—за всех сил пыталась не дать этому случиться.

– Не смей так разговаривать с моей матерью, – я сжимал руки в кулаки, упираясь ими в поверхность деревянного стола.

Если мне не показалось, губы Гора тронула едва заметная улыбка.

– Вижу Эльдарчик повзрослел, – вмешался Винченцо Гуэрра и бросил на меня внимательный взгляд, он изучал меня, – Рамзановская внешность и твоя вспыльчивость, – подытожил он, как бы давая мне свою оценку.

От упоминания моего имени в таком ракурсе меня передернуло. Лишь мать называла меня этим именем, да и то наедине. Эти люди знали обо мне намного больше, чем я думал. На мои выпадки они ничего не ответили, как будто не считали меня себе равным. Так голодранец, пацан, который вмешался в разговор взрослых.

– Мне нечего Вам сказать, господа, я не знаю о чем речь, мы не были в стране, вернулись сегодня утром, можешь проверить, у тебя ведь везде свои верные псы, да Гурамов? – мама обратилась к Гору

В глазах Гора была тьма, именно это я ожидал увидеть. Сзади собрались его верные люди, все они смотрели на нас с нескрываемым отвращением. Как бы я перерезал горло каждому. Но больше всех отличался Тео, он смотрел с особой жаждой убийства в глазах, я знал, как он любит сестру и на что готов ради нее. Они очень связаны, и уверен ее похищение больно ударило по нему. Под глазами были круглые темные круги, явный недосып. Уверен он не спит ночами и пытается найти свою сестренку.

– А теперь покиньте наш дом, – мама сменила тон, теряя всякое терпение

– София, я обещал не трогать твоего сына, – Гурамов сделал паузу, словно давая мне время на переосмысление сказанного, – но не дай Бог и мне придется не сдержать данное мною слово, – Гор буквально горел, боль за дочь проявлялась в каждом слове.

– Ты смеешь угрожать мне в моем же доме, проваливай немедленно, – я сильнее облокотился на кулаки сдавливая стол подо мной до скрипа

– Ты это мне, щенок? – он наконец обратился ко мне, переводя свое внимание на меня, вспышку ярости в его глазах я уловил мгновенно. Зеленые глаза горели адским пламенем.

Мать не дала мне продолжить и мигом встала между нами.

– Гор, ты обезумел, врываешься к нам, обвиняешь нас в чем то, в чем мы не повинны. Я не желаю видеть всех вас в моем доме. Хватило всех 22 лет, чтоб хоть как—то смириться с потерей моего мужа и причиненной тобой болью, как ты снова осыпаешь мои раны солью, видя тебя… – мать пошатнулась и схватилась за сердце

Я ухватил ее за локти.

– Похитили моя дочь, – он проговорил каждое слово с особой важностью и тоже привстал со своего места, – и, если я узнаю, что ваша семейка в этом замешана, клянусь всем святым, твой сын бетоном просто не обделается, – на его лице бушевала целая буря негодования.

Все эмоции читались на лице Гора и это было упоением для меня, я как наркоман впитывал всю энергетику этого момента, балдея с каждой секундой все больше. Даже упоминание бетона и то, что он сотворил с моим отцом, не могло испортить триумф этого момента.

Видеть своего врага в таком состоянии, о—о да—а, именно этого я и добивался, но он не представлял, что это все еще только начало…

Он, напоследок, бросил снисходительный взгляд на меня и покинул помещение, а следом и его свита, шайка шакалов.

Мы все продумали до малейших деталей. Даже штампы в паспортах о нашем прибытие в страну сегодня утром, по данным мы отсутствовали из страны целый год. Гор обязательно проверит достоверность наших слов, и пока будет докапывается до правды, его девочка будет страдать и мучаться в моих руках.

Когда мы остались одни, я обратился к матери.

– Почему ты скрывала, что он мой крестный отец, если он враг моего отца, как он мог быть моим крестным? – мой голос был спокойным, но мой взгляд говорил об одном: я не потерплю ложь.

– Я виновата перед тобой сын, но то было давно, ты был ребенком, и это уже давно забытая правда, твой отец и Гор были друзьями, потом Гор предал твоего отца и свалил из страны, когда вернулся решил мстить ему и в конце… – она запнулась, – убил его, но тогда когда они были еще друзьями родился ты и Рамзан решил, что Гор будет твоим крестным.

Я был зол на мать за то, что она скрыла от меня это, и то, что отец был другом Гурамова, все это уже мне не понравилось. Здесь была какая—то тайна, почему мать столько лет это скрывала от меня. Я ничего не ответил, уехал даже не попрощавшись, мне нужно было переварить всю эту информацию.

Прошло пару дней, к Амелии я не заходил, пока что не торопился, во мне было все неспокойно после встречи с Гором.

По началу мне казалось, что прикосновение к этой девице вызовет во мне отвращение, но я получал истинное наслаждение от контакта с ней, ее аромат и кожа манили меня, и я не знал смогу ли я насытиться ей так скоро. Хотя я бредил ею столько лет.

– Леон, время поджимает, – злилась мама, – Гор хитер как лис, он все пророет, у тебя мало времени, ты уже переспал с этой девкой? – мама впервые была неуравновешанной и даже выпивала коньяк

– Нет, пока.

– Леон она у тебя столько дней, и ты даже не лишил ее девственности, чем ты там занимался? – она была в ярости

– Девчонка оказалась слабой и падала в обморок, я не мог, – безразлично ответил я

– Может ты передумал и решил плюнуть на честь нашей семьи, так ты чтишь память своего отца, – глаза ее увлажнились, что причинило мне сильную боль, видеть слезы моей матери мне не хотелось

– Нет, я все улажу, – ответил я сухо

– Покончи с этим сегодня же, чтоб на утро у меня были простыни с кровью, – она удалилась даже не договорив, вся на нервах, столько лет она планировала этот день.

Я взял свой стакан и подключил камеры наблюдения, девчонка была одета в мою рубашку. Я переселил ее в мою комнату. Наверное она отыскала одежду в гардеробной, я оставил ее в комнате. Может необдуманное решение, но держать в подвале точно не хотелось. Да и в другой комнате тоже. Хочу, чтоб она всегда была под рукой. Моя личная игрушка, для забавы. Она сидела на подоконнике и смотрела из окна прижав колени к груди, наверное опять плакала, она то и дело, что обливалась слезами, жалкое создание. Пора за дело Леон, оттрахать суку и подарить простыни ее папаше.

Амелия

Меня переселили. Одним утром, ко мне зашла та мужика-подобная женщина и сказала следовать за ней. Не видела смысла сопротивляться, я молча последовала туда, куда она меня повела. Это была другая комната. Спальня. Обширная, просторная, в серых тонах. Окна, были без ручек. Жаль. Когда я осталась одна, я начала спокойно просматривать комнату. То и дело касаясь своих губ, каждую секунду прикасалась и снова отдергивала руку от лица. Я никак не могла забыть ту ночь, этот кошмар мне никогда не забыть. Он лишил меня моей невинности, моей чистоты.