– Сломал, – мрачно констатировал майор.

– Я починю! – умоляюще возопил пацан.

Нойланд издал скептический смешок.

– Я позвоню в «DEX компани», вызову специалиста. Похоже, этот подарочек обойдётся мне в круглую сумму.

– Не надо! – Ангел аж зажмурился, представив, сколько может стоить вмешательство официального дилера в явно негарантийном случае и как потом отдавать этот долг. – Я сам его оживлю, честное слово!

– Сам? Ну-ну.

Нойланд постоял минуту и молча ушёл. Дал ещё немного времени. И Ангел этим воспользовался. Оживил «покойничка» – в сумме за четыре дня. Сослуживцы прозвали его Ангелом, возвращающим клиентов с того света.

Ред получился сильно глючным, и Ангела мучила совесть. Он сдал экзамены и поступил на заочное обучение, все студенческие годы совершенствуя систему – иногда удачно, порой не очень. Раз в несколько месяцев Ред оказывался в коме, к этому постепенно привыкли, и прятаться уже не было нужды. К тому моменту, как Ангел получил диплом кибертехнолога, системные файлы Реда напоминали стандартный пакет только с виду.

В этот период он приобрёл привычку разговаривать с Редом. Больше он ни с кем особо не откровенничал, киборгу же можно было излить душу, не боясь осуждения или осмеяния. Почти так же, как со всеми приборами, которые чинил. Но приборы не отвечали, не кивали сочувственно, не расспрашивали участливо. Ангел долго не осознавал, что с некоторых пор ему отвечает не программа. Скорее всего, не видел в этом ничего особенного: он свято верил, что любое механическое или электронное устройство обладает душой, даже будильник или пылесос, чего уж насчёт киборга сомневаться!

Когда умерла мама, именно Ред вытащил его из депрессии. Явился к нему домой и принёс забарахлившую микроволновку – как потом признался, сам попортил. Оставить агрегат в беде Ангел не мог, пришлось отложить бутылку и заняться ремонтом. А там, слово за слово… Ред был к тому времени женат, у него имелись другие обязательства, но он не уходил. Заставил вымыться, нормально поесть, помог убрать квартиру. Утром разбудил и чуть ли не силком поволок на работу, которую Ангел прогуливал уже неделю: какой смысл в заработке теперь, когда мамы нет? Вынудил снова втянуться в ритм жизни. И Ангел сказал ему на кладбище, куда они пришли с цветами на девять дней:

– Ред, ты настоящий друг.

Тот поднял бровь:

– Ты для меня сделал не меньше.

Ангел не собирался на пикник. Гораздо комфортнее провести время за компьютерной игрушкой или на форуме хакеров. Но Ред его позвал:

– Поехали. DEX проставляется за прозвище.

Юный двойник Реда вызывал у Ангела когнитивный диссонанс. Если верить глазам – типичный киборг, шестёрка сорок третьей серии. Уж как Ангел обрадовался, увидев парня! Но если верить его словам – нет. Верить ли? Результат теста на зелёную стену явно нерелевантен, он срабатывает только на неразумных киборгах, а разумные ещё и издеваются порой: #47A76A – нееее, #0A5F38… Проверять надо как-то по-другому. Инженер всю сеть обшарил в поисках скрытых устройств, втихомолку подкрадывался с детектором – пытался обнаружить импланты… И ничего. Прямо обидно!

– Да брось, не нужен я этой шебутной компании и этой подделке под кибера, – попытался откосить Ангел, но Ред оборвал его:

– Ты мне нужен!

Под брюхом флайера – зелёно-бордовое море леса, колышущееся от верхового ветра. Город остался позади. Прямо по курсу – синеватые вершины гор, подсвеченные солнцем; чуть правее Алик заприметил антенну радара.

– Там военная часть, – сказал Ключ. – ПВОшники и центр управления орбитальной обороной. В увольнение к нам ходят. Девушек отбивают, мля…

Левее сплошной лесной массив прерывался извилистой линией. Река, догадался Алик. Туда Стейнбьёрн и повернул флайер.

Деревья отступили от реки на десяток метров, оставив небольшой пятачок, вероятно, затапливаемый при паводках. Но сейчас вода смирно плескалась в русле, открывая очень удобно расположенные валуны на самом берегу. Из флайера вытащили мангал и мешок с углями, поставили поближе к воде, чтобы не пришлось тушить случайный пожар – они же не на работе, в конце концов. Ключ понюхал мясо с видом знатока, кивнул, принялся нанизывать на шампуры. Алик сунулся было к реке вымыть овощи, но Тор остановил:

– Возьми канистру во флайере. Речной водой, чтоб её, только жёсткое мясо мариновать.

– Породы кислые, – объяснил Редрик. – Вода течёт через них, набирает кислоту. Купаться можно только в верховьях. – Он глазами указал на горы.

– А как же деревья?..

– Они местные, – хмыкнул Пушок. – За миллионы лет дюже хорошо приспособились.

Вот ведь природа! Кроны шумят, птички поют. А в реке…

– Что за кислота? – спросил Алик. Уксусом вроде не пахнет, сероводородом тоже. Сплошной озон.

– Серная.

Он поёжился.

– Да ты не волнуйся, она сильно разбавленная. Просто руки не суй.

Мясо пахло одуряюще. Роняя слюну, Алик снял его с шампуров и сложил в миску, больше напоминающую тазик. Разлили по стаканам – не воду, разумеется, и даже не кислоту.

– Ну, тебе слово. – Ред похлопал Алика по плечу.

Вот так раз! А к выступлению-то он не подготовился. Ни одна мысль в голову не шла. Он взял стакан.

– Я того… рад, что приехал сюда работать…

– Типун тебе на язык, к бесам, – проворчал Ключ. – Мы сюда вообще-то отдыхать приехали.

Алик задумался над правильной формулировкой, но внимание его отвлекла ритмичная музычка. Её громкость стремительно нарастала.

– Ага, конкуренты, – определил Пушок, глядя в небо.

Из-за деревьев вынырнул флайер. Музыка неслась оттуда. Компания во флайере была изрядно подогретой, два парня и девушка пытались танцевать прямо в полёте, пьяно хохоча. Ангел нахмурился:

– Вот балбесы!

Направлялись они, судя по всему, на тот же берег.

– Ща мы им, это самое, наваляем, – решительно сказал Тор. – Мы тут первые место забили! Пускай ищут другое.

Но до разборок и драки не дошло. Особо залихватский прыжок танцоров оказался последней каплей. Машина перевернулась, и балбесы посыпались вниз. Сперва танцоры, а чуть позже – девушка-пилот, не пристёгнутая вопреки правилам. Прямо в реку, с фонтаном брызг.

– Опа! – сказал Ключ.

– Ё-моё! – поддержал эмоцию Тор.

– Блииин! – вырвалось у Алика.

Он выронил стакан. И, как был – в футболке и шортах – сиганул в воду. За ним – Ред.

Самый пьяный ушёл на глубину. Двое барахтались на поверхности, ошалело вопя и дрыгая конечностями. Девушка-пилот вошла в воду чуть дальше, Алик рванул за ней, тонущей беззвучно и отчаянно. Похоже, девчонка не умела плавать. Вода захлестнула её с головой. Алик нырнул, подхватив девушку сзади; она брыкнулась.

– Не дёргайся! – рявкнул он.

Бум, мощный плеск и шипение – это дальше по течению в реку упал флайер. Нахлынула волна. Девчонка расширила глаза и брыкнулась сильнее. Она находилась в ужасе и не понимала слов. К тому же пьяна была – ну как можно в таком состоянии садиться за штурвал, да ещё пассажиров везти? Она билась в молчаливой истерике, грозя утопить спасателя, и Алик, мысленно выругавшись, засветил кулаком по причудливой причёске. Пострадавшая обмякла. Он потащил её к берегу. Тело начало пощипывать: вначале он забыл, что вода здесь не совсем вода, не до того было, но теперь она настойчиво напоминала о своей природе. Тяжело даются метры в серной кислоте, вспомнилось к месту.

Ред выкинул из воды двух воющих ребят – оставшиеся на берегу принялись быстро сдирать с них одежду и поливать из канистры – и снова нырнул, за последним. Алик выпихнул потяжелевшее девичье тело на берег и вылез сам. Снял и выжал футболку.

– Брось её, – посоветовал Стейнбьёрн, подходя. – Высохнет – в труху, это самое, рассыплется. Снимай остальные тряпки. Да не стесняйся, этим девкам всё равно.

Девушек, безжалостно раздетых и окаченных из канистры, грузили в только что приземлившийся флайер «скорой помощи». Алик скинул остатки одежды, Пушок принёс ещё одну канистру, помог смыть речную воду и протянул ветошь – обтереться. Кожа покраснела.