– Брат двоюродный, сын папиного близнеца. – Что вполне могло бы быть правдой. Кто ж знал, что дядя Джордан уйдет в католические священники.

– Познакомишь? – Хитрый прищур говорит только об одном: не больно-то она мне и поверила.

– У Сэма есть подружка, – отмахиваюсь я в надежде свернуть с темы. – Для других целей знакомить не вижу смысла, он и со мной-то общается редко.

– Вы и его Сэмом зовете?

– Родились в один год с разницей в пару месяцев.

– Одно на двоих?

– Что? – Я не с первого раза слышу вопрос подруги, переключившись на вошедшего в аудиторию препода.

– Имя у вас, говорю, одно на двоих.

Я киваю, подумав, что на двоих у нас еще и мозги, которым не мешало бы немного отдохнуть после четырех часов сна.

– Винчестер Кольт?! Его предки на заводе огнестрельного оружия познакомились? – хихикаю я, услышав имя преподавателя.

– У меня были компьютерные ассоциации. Жена Кольта преподавала нам информационные технологии в дизайне на втором курсе. Знаешь, как мы ее называли?

– Материнская плата?

– Бинго!

– Девушки в синем в конце зала! – Надо же, я только сейчас заметила, что наша с подругой одежда похожих тонов. – Не поделитесь с нами причиной своего веселья?

Кажется, дуло мистера Кольта определилось с целью на ближайшие два часа.

– Извините! – кричит Милли. – До моей тормознутой соседки только дошел смысл анекдота, рассказанного перед началом пары!

– Ну спасибо, – шиплю я, едва прекратив смеяться.

– Ладно уж, – машет рукой Дон Винченцо. – Но в следующий раз анекдоты травить будете в коридоре.

Два часа нудной лекции – и наступает долгожданный обеденный перерыв.

Столовая сразу же заполняется студентами, и мы с Милли оказываемся в числе первых. Обнаружив свободный столик у западного окна, куда еще не добралось жаркое солнце, мы сразу же двигаемся в ту сторону.

– Напитки не взяли. – Милли сокрушенно хлопает себя по лбу и с досадой оборачивается к длинной очереди к автомату.

– Я схожу. Тебе кофе?

– Возьми американо. – Подруга расплывается в благодарной улыбке. – Единственный сносный напиток, извергаемый этим доисторическим монстром.

– Окей! – бросаю я, шагая в сторону толпы.

На счастье, очередь продвигается быстро, и уже через шесть минут я держу в руках два бумажных стаканчика с горячим напитком. Реально горячим, чтоб его… Вот почему все сюда с подносами прутся.

Жжение в кончиках пальцев нарастает, и я озираюсь в поисках хотя бы чужого подноса, который смог бы спасти меня от ожогов. Но в ту же секунду подошва скользит по плитке, а я в очередной раз мысленно ругаю себя за выбор «копыт». Ну правда же, корова на льду.

Едва удержавшись на ногах, я слегка качаюсь вбок – как раз в тот момент, когда взгляд ловит кусочек фигуры в потрясающей белоснежной рубашке с закатанными рукавами на не менее потрясающих предплечьях. Только не… это.

– Твою же, – шипит случайная жертва моей неуклюжести смутно знакомым голосом. – Черт!

Поднимаю виноватые глаза и… Опять он?!

– Господи, – только недавно Хорнер вспоминал прислужника Дьявола, – и дал же ты мозги криворуким…

– А разве не мило? – пытаюсь я оправдать себя потоком слов, половину которых сама разобрала бы только с третьей попытки. – И, что самое важное, креативно! Кофе и рубашка, горячее на холодном, темное и светлое, сладкое и…

Я запинаюсь, пытаясь прикинуть, можно ли наделить ткань вкусовыми свойствами.

– Пресное? – спрашивает Хорнер с серьезной миной.

Киваю, схватившись за спасательный круг, брошенный с вражеской шлюпки. Судя по аромату, что забивает ноздри, вкус там далеко не пресный…

Погоди-ка, Сэм, ты же сейчас не о рубашке думаешь, правда?

Я выбиваю из головы мысль, пугающую до легкого содрогания в теле, и продолжаю:

– Внутреннее противостояние как суть человеческой природы.

Он все еще смотрит на меня как на умалишенную. Приходится сойти с воображаемой трибуны на кафедре философии и использовать более приземленный аргумент.

– Ты вполне можешь стать законодателем нового модного веяния, – добавляю я шепотом, отчаянно пытаясь обернуть все в шутку. – Ну, или… всегда успеешь прислать мне счет за химчистку, – заканчиваю уже не так весело и даже с нотками вины в голосе.

– Ладно, проехали, – отмахивается Хорнер, хватая протянутую услужливой студенткой салфетку. – В конечном счете не у каждой хватает фантазии для оригинального подката.

Я едва не выплевываю кофе, который пригубила секунду назад, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы.

Понимая, что гневное отрицание скорее подтвердит догадки Хорнера в глазах окружающих, я делаю глубокий вдох, натягиваю на физиономию елейную улыбку и бросаю в спину удаляющемуся однокурснику:

– Куда мне до фантазии стареющего импотента, неотразимость которого держится на бородатых легендах и подставных фотках в социальных сетях!

Я вижу расширенные глаза Милли, мысленно хлопаю себя по голове за импульсивный выпад, косвенно затронувший подругу, и кривлю лицо в гримасе сожаления.

Рамирес пожимает плечами и закатывает глаза, тут же метнув раздражительный взгляд в сторону Хорнера.

Сам напросился.

Он откровенно веселится, оценивающе скользя по моему облегающему платью.

– Точно. Я для тебя скорее соперник, чем трофей. Тогда наслаждайся триумфом. После новостей о моей несостоятельности как мужчины найдется хоть кто-то, готовый с горя броситься в твои объятия.

Кажется, кто-то уделал меня моим же оружием.

– Как думаешь, много времени пройдет, прежде чем нас объявят парой? – безразлично тянет подруга спустя минуту, распивая свежую порцию американо, купленную вместо злосчастного палача для доспехов Македонского.

Я с тем же безразличием оглядываю столовую, пытаясь поймать хоть один заинтересованный взгляд, и понимаю, что всем пофиг. Кого в наше время этим удивишь?

– Можно к вам третьим лишним?

Мы синхронно оборачиваемся на голос Джейкоба.

– Кажется, началось, – ухмыляется Милли, невозмутимо потягивая кофе. – Ты тоже видел? Или уже донесли?

– Битву Титанов? – отвечает Джейк, тут же исправляясь: – Хотя признаю, что Хорнер все-таки выиграл всухую. У Сэм не было шансов.

– Я была о тебе лучшего мнения.

– Без обид. Ты залезла комаром в болото, где Алекс давно и прочно за главную лягушку. В эту чушь мог поверить только идиот.

– В итоге идиоткой выгляжу я.

– А еще лесбиянкой, – кривит он рот, с интересом разглядывая мои волосы и платье. – Представляешь, скольким парням ты разбила сегодня сердце? Хотя есть еще те, кто надеется, что даже ты падешь жертвой в неравном бою с Александром.

– И ты в их числе?

– Я-то знаю, что это неправда.

Интересно же откуда. Мы вроде не добрались до обсуждения моих сексуальных предпочтений.

– Хорнеру даже стараться особо не придется, – продолжает издеваться Джейк, едва скрывая улыбку при виде моего раздражения.

– Может, поспорим? Краем уха слышала, что тебе нужен заместитель на пару часов в неделю. Я неплохо справлялась с этой должностью в школе, а за экзамен у Фаррела можно тряхнуть стариной.

– У меня уже есть несколько кандидатов.

– Будем считать, что я один из них, – весело подмигиваю невозмутимой физиономии Паркера.

– Окей, только какая мне от этого выгода?

– Выгоду придумаешь позже, – отмахиваюсь я, одним предложением показывая, что это решенный вопрос. Никто не тянул его за язык.

– Зайдешь после пар, обсудим мои условия.

– Договорились!

Алекс

Иногда мне везет. Например, сегодня.

Перенос лекции Робинсона в неожиданно открывшееся окно между парами спас от участи весь день плестись по коридорам в образе дворецкого семейки Аддамс.

Добравшись до универа за пятнадцать минут до начала второй пары, спокойно поднимаюсь на четвертый этаж. Я смотрю в окно на двор кампуса и замечаю, как в ворота заезжает знакомая красная Ауди. Значит, мы все-таки учимся в одном универе и мне выпадет шанс поговорить с Макдугалом «по душам».