«Я вообще никого не спас… А может она спряталась в корабле? Нет, вряд ли – туда я с одной рукой кое-как забрался. А у неё даже ножки поломанные. Буду искать пока светло. Хоть весь Осколок переворошу!»

Но всё же грызло меня мысль ,что унесли мою Инку. Вот только кто? Ещё через два часа, когда я обошёл уже половину Осколка, я решил вернуться к домику, перекусить и составить «план поиска».

Сидя после обеда в домике я достал лист бумаги и набросал примерный чертёж Осколка, нанеся на него условные стороны света. Его поверхность, покрытая лиственными рощами, кустарником и лужайками, была большей частью равнинной с понижением к северо-востоку. Там был ручей и небольшое озеро. На юге была небольшая группа скал, откуда вытекал второй ручей, впадавший в тот же водоём. «Контролька» находилась в северо-западной части Осколка, лужайка с разбитым кораблём – ближе к северу. Нарисовав такой чертёж, я отметил места, где я уже искал и где мне надо ещё побывать. Скалы я решил осмотреть в последнюю очередь.

Плечо почти не болело, я мог даже делать мелкую, нетяжёлую работу правой кистью. Ещё немного посидев после обеда, я отправился на поиски.

Ещё четыре часа бесплодных блужданий. Солнце уже клонилось к «закату», к тому же на «небе» снова стали собираться облака.

И тогда я решил пройти к скалам и посмотреть – есть ли там какие-нибудь пещерки или гроты, куда могла спрятаться роботесса. Сами скалы были невысокими – верхняя точка едва ли поднималась на пятнадцать метров и почти не видна из-за окружавших их деревьев.

Когда я продрался сквозь кустарник и вошёл в рощу мне послышался голос. Именно что послышался – поднялся ветер и листва на деревьях зашумела. Я уже было решил заняться обыском кустарника, но сперва, пока ещё светло, надо осмотреть скалы.

-…Дорога, дорога ведёт от порога,

Идёт от порога к мечте голубой!...

Это я уже слышал, несмотря на шум листьев, более-менее отчётливо.

-…Пусть мир необъятный, но всё же приятно,

Когда ты шагаешь обратно домой…

Я рванул на голос – такой знакомый и такой тоскливый, словно пелась не весёлая детская песенка друзей, а реквием по ним. Мне пришлось поискать место, где была возможность подняться на скалу, с которой хриплым контральто исполняли песенку под аккомпанемент альта:

- …Дорога, дорога похожа на друга,

Похожа на друга, с которым всегда…

Тут исполнение прервалось глубоким вздохом.

- …Всегда интересно и даже… не… тесно…

Я, бросил мешающий мне альпеншток и, обдирая руку в кровь, наконец забрался на верхушку. Ко мне спиной, сидела «гусеница в одеяле» и тихо наигрывая на альте мелодию, пела припев:

-…Хорошо под небесами.

Словно в лодке с парусами,

Вместе с верными друзьями

Плыть куда глаза глядят.

По дороге с облаками…

А перед ней, на земле лежала коробка из под рациона, в которой лежала бедная, поломанная и тихая Инка.

- Анги… - тихо позвал я её, всё ещё не веря, что она осталась со мной. – Ангиррайя!...

«Гусеница» медленно повернулась ко мне. На меня уставились два вертикальных зрачка, в почти круглых от изумления глазах. Суккуб смотрела на меня, словно на призрака – со смесью замешательства и страха. Затем выражение сменилось радостью. Радостью домашнего животного, которое вновь обрело своего любимого хозяина. А дальше случилось странное: Ангиррайя вдруг упала на колени, подползла ко мне и, обняв за ноги стала горячо шептать – «Это вы… Это вы… Хозяин…Вы живой…»

Теперь в замешательство пришёл я. Совершенно не понимая что происходит, я просто машинально стал гладить левой рукой её по голове, стараясь не задевать её слишком чувствительные рожки. Но она перехватила мою руку своей и прижала к рожкам, прошептав: «Вот здесь… пожалуйста…».

Через две минуты я всё же не выдержал и попробовал выбраться из объятий суккуба.

Безуспешно.

Оторвать её руки, обхватившие меня за ноги я не смог. Только напоминание, что мне всё-таки больно, подействовало на неё. Она отпустила мои ноги и стала горячо извиняться не сводя с меня своего обожающего щенячьего взгляда.

«Сейчас вскочит на задние лапы и лизнёт в лицо…». Почти так и случилось – она встала на ноги, посмотрела на меня и, нежно прижав к себе, робко поцеловала в щёку. А потом… на самом деле лизнула своим длинным языком!

- Э! Хватит! - отстранился я и осмотрелся. Ангиррайя была снова одета «не так» - вместо той одежды, что я покупал, на ней снова были сапоги-чулки и ременная сбруя. И моя старая рубашка с отрезанными рукавами. Ну и конечно перевязь с портупей и оружием.

Вся плоская верхушка, скалы, похожая на маленько плато, была замусорена коробками от рациона – как выпотрошенными, так и ещё не распечатанными.

«Она тут что, с горя отъесться напоследок решила?»

- Анги! Что случилось? Почему ты сюда убежала и Инку уволокла?

- Так, Хозяин вы же…

- Что «я же»?

- Вы же умерли…

Немая сцена. «С этого места поподробней!...»

- То есть - «я умер»? Я же просто без сознания несколько часов пролежал!

«Или больше?!»

- Когда я очнулась, вы лежали там… холодный. И сердце не билось. И… Я вначале хотела вколоть вам «Реаниматор», но его не было… «Аптечка» была пустой. И Знак ваш... Он почернел.

Я засунул руку за пазуху и вынул Знак. Он был тёмный, но не чёрный. «И что это значит?»

- Ой! Он посветлел! Значит вы снова живой!

- То есть, если я «не живой», то он чернеет?

- У Людей Адепта так и было. – сказала она. – Я видела много мёртвых Людей с почерневшими Знаками. Но… там были другие. И я…

- Погоди, потом расскажешь. – я посмотрел на заходящее солнце. – Давай-ка ты соберёшь здесь всё, потом спустимся вниз, пока светло, и пойдём в домик. И ты там всё мне расскажешь.

Суккуба кивнула и начала «прибираться». Пока она быстро собрала мусор и разбросанные коробки с рационами, я стоял и размышлял над её словами. «Она сказала, что Знак почернел и это было признаком моей смерти. Но так ли на самом деле? Может он просто отреагировал на ухудшение здоровья? Ну да и рана была нехорошей, да и последствия облучения в этом логове могли сказаться. С другой стороны, слова про «Аптечку». А она, как системная вещь, «завязана» на меня. И если я, мягко говоря, перестаю функционировать, то «Аптечка» перестаёт пополняться…»

- Всё, Хозяин! Я всё собрала! – радостно сказала она, поправляя лямки рюкзака, к которому было приторочено одеяло и свёрток с коробкой, в которой лежала поломанная Инка.

- Тогда пошли. – сказал я и мы начали спускаться. Вот только я не учёл, что подняться с одно рукой можно. А вот спуститься…

Ангиррайя недолго смотрела на мои мучения. И поступила просто – она взяла меня на руки, как ребёнка и ловко, перепрыгивая с уступа на уступ, спустилась вниз.

- Отпусти. – приказал я и суккуб поставила меня на землю и мы, в вечерних сумерках быстро пошли к домику. Через полчаса я уже кипятил воду для чая, а совершенно счастливая демоница сидела и ела мороженное.

- Итак, мы остановились, что мой Знак почернел, пульс не прощупывался, а тело было холодным. – вернулся я к рассказу Ангиррайи, начатом на скале. Я сидел на откидном стульчике у стола, а демоница – на кровати, снова завернувшись в своё одеяло. - И ты решила, что я умер. А что было дальше?

- Я услышала стон. Кто-то стонал в корабле. Точнее, в его уцелевшей части…

«Значит, Владислав не умер? Ну да, Воин восьмого уровня, к тому же наверняка воспользовавшийся «Аптечкой» даже с такими ранами и кровопотерей может выжить.»

- …И я пошла посмотреть, кто из ваших убийц мог уцелеть…

- Стоп! Откуда ты взяла – что в разбитом корабле – «мои убийцы»? Ты же была в бессознательном состоянии?

- Инка. Она на несколько минут вышла из «дежурного режима». Когда я только подошла к вам. Тогда я ещё сомневалась, в том… живы вы… или нет…И рассказала, что случилось. Плохо, сбивчиво, но я поняла… А потом…

Из дальнейшего рассказа я узнал, что Владислав и правда был ещё живой. И что он попытался приказать Ангиррайе, что бы она ему помогла. На вопрос, как оживить меня, этот Воин только посмеялся над ней, сказав, что от его клинков в живых не остаются – они сделаны из специального сплава и заговорены на уничтожении. Точнее, на медленную смерть, если я не выполню условие - моя компаньонка, для того, что бы спасти меня, должна перейти к нему на службу…