В штабной было тихо, дверь на замке, только порохом и кровью из коридора попахивает. Собственно, и не должен сюда торопиться враг — комсомольский тюфяк и керосинка ему едва ли интересны.

— Берем на всякий случай устаревшее барахло, — Вано достал берданку и иное унаследованное вооружение. — У тебя патронов сколько?

— Не знаю. У нас Ворона боекомплектом заведует.

— Ишь ты, обзавелся он вторым номером, возомнил. Рука как?

— Ничего. Дотяну как-нибудь.

— Дать бы тебе по роже! Что значит «дотяну»? Обязаны выстоять!

— Я и говорю — до вручения медали «За мясницкую стойкость» определенно дотяну и выстою.

Вано хмыкнул:

— Да, как-то оно не так пошло. Без лихости, зато с двойным фаршем. Не думал я, что так… С другой стороны, мы ворога не выбирали. Что пришло, то и бьем.

На комоде тихо стукнуло.

— Ожил, что ли? — удивился начоперот, глядя на телеграфный аппарат и свешивающиеся хвосты ленты. — Чего тут? Так «срочно вскл сегодня ночью возможна попытка…», с этим понятно. Дальше… «все меры поддержки и содействия незамедлительно предпринимаются…». Гм, нет приятно, конечно, но толку-то…

Вано вмял скомканную ленту в миску, чиркнул спичкой. Керсты посмотрели на веселые язычки пламени, Игорь вздохнул:

— Пойдем, и сами примем, а? Пусть не меры, а просто спирта. А то дадут прикурить…

Принять по стакану успели — хозинспектор почувствовал как по венам пошла живящая и согревающая крепость. Наверное, керсты вообще могут на чистом спирте функционировать, подобно первым двигателям внутреннего сгорания немецкого товарища Николаса Отто. Гарнизон разобрал бутерброды, нарубленные полубогиней. Сама Ворона сидела на полу — кресло ее тяжести не выдерживало — и блаженно затягивалась «казбеком».

— Вы бы все же скушали бутербродик, — попросил Игорь, жуя толстенный ломоть с домашним сыром.

— Смысл? Меня и так мебель не держит. Зла я сегодня, — призналась девушка.

— Тут ты не права, — возвестил начоперот. — Во-первых, уговор есть уговор — питаться нужно. Во-вторых, определенная гибкость тебе не помешает. Нам сейчас главное предстоит! Согласен, маневр тут символический, но рубиться нужно с толком. Короче, ешь, и не расстраивай товарищей.

Полубогиня хмыкнула и не очень интеллигентно запихала в рот бутерброд. Смотреть, как черный язык слизывает с черных зубов светлые крошки сыра было немного странно. Игорь подумал, что вот такой подругу-любовницу он почти не видел: жалкие остатки платья-туники облегли тело и застыли, на локтях и коленях тускло блестят потертости и ссадины. На прическе глубокая борозда, несколько прядей-перьев отломаны. Но все равно хороша.

— Слушай, может, накинешь что? — спросил подумавший примерно о том же начоперот. — К примеру, тот же бушлат?

— Безобразна? — уточнила полубогиня.

— Наоборот. Классична и прекрасна, — сделал комплимент комсомолец. — Хотя прическа слегка и не вписывается. Но нам все-таки драться и обнаженка сейчас малость лишняя.

— Сомневаюсь, что меня насиловать будут, — вздохнула Ворона. — Не сбыться мечте чугунной.

— Тьфу, вот дура ты все же манерная! — поморщился Вано. — Давай, бушлат накинь. Смущаешь нас. Игорь, не жмотись, дай девушке ватную форму одежды. И поприличнее будет, и, опять же, хрупкость поубавит. А то поотшибают руки как мраморной родственнице.

— Не надо руки, — попросил Игорь. — Может, бронежилет? От меня в рукопашной все равно толку мало, посижу в уголке, постреляю.

— Удивляете вы меня, сударь. Ну нахуя мне ваш бронежилет? — оскорбилась полубогиня. — Давайте уж бушлат.

В камуфляжной куртке с меховым воротником Ворона неожиданно оказалась миниатюрнее, изящнее и вообще…

— Жаль, раньше не додумался, — пробормотал хозинспектор.

— Очередной парадокс? — девушка запахнула бушлат, эффектно качнула плечами.

— Взбодрились, да? — заныл начоперот. — Тьфу на вас! Готовимся…

За дверью действительно уже неприкрыто скреблись, дребезжали и что-то двигали.

— Таран готовят? — взялся прикидывать Вано. — Там особо и не установишь. Вот же дикость и средневековье.

— Ванечка, если уже до таранов дошло, может пора? — намекнула Ворона.

— Да что ты заладила⁈ Враки это все! Миф! Религиозное мракобесие! Я — не он! И не был никогда. Ну как вам доказать⁈ Вот это мое, понятно⁈ — комсомолец взмахнул маузером.

— Не вопи, — попросила чугунная девушка. — Нам откуда знать? Ты и сам не поймешь.

— Именно! В любом случае, нет на мне никакого выключателя, чтоб «щелк и готово». Понятно говорю?

В дверь с силой ударили чем-то металлическим, увесистым.

— Трубу из бойлерной притащили, — догадался Игорь. — После реконструкции лежала. Черт, нужно было ее продать.

— Допер он, — хмыкнул начоперот, проверяя маузер. — Вот у вас, у жуликов всегда так: все нужное разворуете, а ненужное оставите.

— Труба трудно-ликвидная, ее вынести трудно, — оправдался хозинспектор.

В двери били ритмично, видимо, удалось таран на какие-то козлы подвесить.

Гарнизон разобрал сектора обстрела, разошелся по местам. Игорь сидел за опрокинутыми тумбами, думал что не так уж плохо получается: прощаться с полумертвым бытием предстоит в знакомом месте, в привычной обстановке. В двух шагах сидит уникальная девушка, тепло и даже уютно. Если бы еще не случилось того месива со знакомыми лицами в коридоре…

— Не думайте об этом, Игорь, — попросила Ворона, протирая чистой вафельной тканью аккуратно разложенные магазины. — Все это морок и обман. Условность. Вот у нас еще две сотни патронов осталось и чудесная граната, давайте об этом думать.

— Верные слова! И порядок с боеприпасом — тоже верно! — одобрил со своей позиции начоперот. — В остальном — не мы первые, не мы последние. Не позорно уйдем. Кстати, Верка, ты лом протерла? Вдруг понадобиться.

— Протерт, выпрямлен, готов, — заверила девушка. — Могу бантик повязать. Кумачовый?

— Не, к чему нам излишества, — решил комсомолец.

Верхняя петля двери лопнула. Снаружи не донеслось победных криков, все так же механически били в прогнувшийся металл, было слышно поскрипывание тросов тарана.

Отчетливо звякнула средняя петля, отлетели головки крупных шурупов. После следующего удара дверь перекосили. Вано нажал кнопку гранаты и хладнокровно швырнул активированный таинственный боеприпас в образовавшуюся щель. Через две секунды хлопнуло — не очень звучно, даже разочаровывающее. Зато по глазам мазнуло неслабо, и это невзирая на отсекающее прикрытие двери. Несколько секунд полумертвые глаза керстов наполняла ярко-лимонная слепота.

— Изощренно придумано, — прокомментировала полубогиня, по понятным причинам не пострадавшая.

За дверью было тихо, потом донеслось полное муки «гы!!!». Затоптались сотни ног, и толпа слепо полезла в дверь. Чубакр водоворотом вносило в проем, они пытались нашарить и доломать створку, но их вталкивало дальше в склад, частью оттесняло в «химическую» половину. Несчастные твари топтали и ломали сами себя, а уже вдавливалась новая порция…

Игорь стрелял в волосатые головы, груда тел росла, шевелилась многоногим пауком, прыскала кровью, сдвигалась-катилась к центру склада, за ней ворочались относительно невредимые твари, доламывали двери.

Третий магазин… вот ползет через завал тел бодрый чубакр, протискивается, цепляет мохнатой спиной потолок. Уже не ползет… Следующий… Ворона словно щитом ударила в наползающую груду крышкой стола, отвоевала четверть метра. Безнадега — их там еще сотни, раздавят как в бочке с сельдью.

И тут все замерло.

Игорь опустил автомат. Стрелять не в кого. Да и бессмысленно. Пришли гости, свинца не боящиеся…

В тишине шуршали сдвигаемые тела. Мертвый завал разбирали с той стороны, но под пули не показывались. Не атака, началось главное…

В проход между наваленных практически до потолка рыжих тел вошел человек. Серый строгий костюм, полуботинки чистые — кровь не пристает. Лица у незваного гостя нет. Следовательно, не человек. Впрочем, это и сразу почувствовалось.