Если подготовленные солдаты подвержены переустановке, то что уж говорить о детях. Учителю достаточно давать сочинения на тему «Почему я люблю…», и этого будет достаточно, чтобы заложить нужное «зерно» в голову детей. Неспроста именно молодые люди становятся заложниками и сторонниками чьих-то убеждений, зачастую очень радикальных. Не обладая опытом, нужными знаниями и имея несформированную префронтальную кору, которая формируется только к 25–30 годам, они становятся легко манипулируемыми индивидуумами, подпадающими под сильное влияние не всегда здравых убеждений. Что еще в этом страшное: то, что мы впитали как убеждение в возрасте до 14 лет, может навсегда остаться как паттерн поведения в нашем сознании. Все будет зависеть от гибкости ума реципиента. Кто-то обладает более гибким нейронным паттерном, их мнения и убеждения будут меняться по мере поступления новой информации, остальные, кто не обладает такой пластичностью, останутся в плену заложенных убеждений.

Рассмотрим некоторые нюансы механизма последовательности. Исследования показали, что люди, взявшие на себя небольшое обязательство, в дальнейшем готовы расширить сотрудничество и согласиться на более крупные издержки, даже если ранее не были на них согласны. Данный метод называется «нога в дверях». Допустим, администрации поселения необходимо все заборы вдоль улицы N выкрасить в синий цвет, но проблема в том, что владельцы домов категорически не хотят этого делать. Сотрудникам администрации не стоит сразу требовать выкрасить забор. Необходим поэтапный подход. Например, сначала попросить жителей этих домов повесить небольшую вывеску с текстом: «Здесь живет законопослушный и ответственный житель села», или социальную рекламу: «Мы, жители села А, порядочные и дисциплинированные», или использовать прайминг и повесить вывеску: «Синий цвет – цвет умиротворения». Далее, когда некоторые из жителей согласятся и повесят табличку, через непродолжительное время можно попросить их покрасить забор в синий цвет. Процент согласившихся значительно вырастет по сравнению с тем, если бы они не сделали этот первый шаг. Имея несколько согласившихся выкрасить свои заборы и после того, как они это сделают, можно использовать другой инструмент, который мы рассмотрим чуть далее, – «социальное давление» и «самоидентификация себя в группе». Нужно сообщить жителям, не покрасившим свои заборы, что их соседи это сделали. Людям не нравится быть «не такими», социальное влияние окружения имеет огромное значение. И многие, кто раньше не соглашался идти на уступки, скорее всего, изменит свое решение.

Поделюсь небольшим секретом. Если перед избирательной комиссией стоит цель привести на выборы как можно больше людей, нет смысла уговаривать прийти всех членов семьи, достаточно взять обязательство с одного. Статистика показала, что один член семьи, особенно принимающий решения в этой семье, взявший на себя обязательство, чаще уговаривал и других членов тоже сходить на выборы.

Статистика, когда несколько членов семьи одновременно брали на себя обязательство сходить проголосовать, показала худший результат посещения избирательных участков.

Религия – лучший друг тоталитаристских государств, стран, где главенствует диктатура. Если невозможно выстроить демократическое или социалистическое общество, для объединения народных масс нужен «социальный клей». И религия идеально подходит в качестве такого «клея». Но почему я написал, что религия – лучший друг диктаторских государств? Ведь сама по себе религия никому не вредит (речь о четырех основных конфессиях. Радикальные взгляды не рассматриваются), наоборот, учит добру, говорит, что нельзя воровать, убивать, обманывать близких, заниматься прелюбодеянием и чревоугодием. Все просто: в основе любой религии стоят вера и послушание. Именно этими двумя особенностями и пользуются власть имущие. В тоталитаристском государстве нельзя сомневаться в решениях правителя, все, что он делает, правильно. Все основывается только на вере. Вера в доброго и справедливого правителя не дает людям возможности даже усомниться в том, что он может быть неправ. Именно по этим двум причинам – наличие объединяющего «клея» и слепой веры – многие правители начинают искусственно культивировать религиозные ценности, создавая религиозный культ. Вы можете подумать, а какая связь между верой в бога и верой в правителя? Самая прямая. Создавая массовое религиозное мышление, руководство страны вырабатывает у населения соответствующий менталитет. В силу эвристической доступности один алгоритм мышления будет накладываться на другой. Если сказать проще, у человека в мозгу будут воспроизводиться прямые ассоциации между эти двумя событиями, хотя он осознанно не будет это понимать.

Как вы думаете, какой должен быть процент вашего окружения, чтобы вы стали сомневаться в правильности своего убеждения? Оказывается, не менее 25 %, а чтобы вы изменили свой взгляд на тот или иной вопрос или заразились каким-то общественным трендом, то не менее 50 % вашего окружения. Любая верховная элита стремится подавить инакомыслие и несогласие с ее политикой. Очень хорошо это получилось сделать у американской элиты в 50-х, в годы расцвета социалистических настроений. Да, сейчас в это сложно поверить, но в те годы было очень модно быть социалистом и транслировать коммунистические идеи среди интеллектуального населения Америки. Что же сделали американцы? Они создали антиамериканские комитеты. Цель их – разоблачить симпатизирующих коммунистическим идеям. Допросы длились по несколько часов, многие из которых транслировались на всю Америку. Не стоит говорить, что сочувствующие коммунистам или разделяющие их идеи моментально становились изгоями общества. Их увольняли с работы, бывшие друзья и коллеги избегали общения с ними, чтобы самим не получить ярлык коммуниста. Для каждого вызванного в комитет лучшим способом защитить себя становилось во всеуслышание признаться в своих антикоммунистических взглядах. Многие, чтобы не навлечь на себя неприятностей, стали сдавать своих идеологических друзей. Тем самым при помощи оговора непреднамеренно увеличивая легитимность антикоммунистической политики. Тактикой комитета было не преследовать единичных людей, а уничтожить их социальные сети. Превратив некогда близких друзей в информаторов, доносивших друг на друга, данная стратегия разрушила укрепляющие сети доверия и поддержки, которые могли распространить инакомыслие. Люди боялись поделиться своими взглядами, зная, что их могут сдать. Подозрение постепенно стало ослаблять социальные связи, близкие люди не доверяли друг другу, что в итоге разрушило всю сеть коммуникаций между единомышленниками, подавив тем самым возможность создать ячейки оппозиции.

Один из пострадавших от таких комиссий, знаменитый американский драматург Артур Миллер великолепно по этому поводу сказал: «Лучшим доказательством вашей невиновности было то, что вы доносили на тех, кого видели в компании Дьявола».

Данный механизм использовали не только американцы, доносы были очень распространены в сталинский период правления, а также в нацистской Германии, где граждане-антинацисты не только не протестовали против ареста своих еврейских соседей, но и даже сдавали тех немцев, которые этих евреев укрывали.

Самый простой способ отвлечь человека от проблемы – это сместить фокус его внимания на другой стимул. Ярким примером такого смещения можно назвать американские репортажи будней военных в Ираке. Население Америки было очень недовольно результатами военных действий на Ближнем Востоке. Война отнимала огромные финансовые ресурсы, которые могли идти на социальные программы. Человеку всегда важнее то, что происходит с ним здесь и сейчас, чем там и с другими. Плюс угрозы террористических атак и гибель молодых ребят. Все это вызывало у людей негатив по отношению к военной операции. Которая, ко всему прочему, никаких положительных новостей о завершении или больших успехах не давала. Тогда американское руководство придумало неплохую идею – сместить фокус внимания с боевых действий на самих солдат. Большое количество журналистов и представителей телевидения отправилось в зону военного конфликта, где стали снимать репортажи о буднях американских военных. СМИ США стали показывать ролики, прямые эфиры и репортажи, где акцент был смещен на быт и условия жизни военных. Это дало свои плоды. Журналистам приходилось договариваться о съемках с военным руководством, само собой, это выглядело как просьба. А если кто-то вашу просьбу удовлетворяет, то некрасиво будет «гадить» в ответ. Поэтому репортажи были немного «сглаженными» и подавались в более положительном ключе. Зрители смотрели хроники, схожие с реалити-шоу. Темой обсуждения масс становились люди со своими персональными историями, военные успехи и провалы стали отходить на второй план.