Итак, Шура распрощался с чекистами и комсомольцами. В комсомол уже не возвращался, а вот с бывшими коллегами по Одесской губчека сохранил хорошие отношения, не зачеркивая для себя возможности сотрудничества с ними в будущем. Мало ли как жизнь могла сложиться.
С чекистами общалась и его сестра Ася. До замужества она была вхожа в компанию одесских писателей, поэтов и художников (туда в частности, входили Эдуард Багрицкий и Сергей Бондарин). Так вот, в этой компании появлялись и чекисты, живо интересовавшиеся настроениями «властителей дум». Среди чекистов выделялся Дмитрий Николаевич Медведев, занимавший должности Уполномоченного Одесской ЧК, начальника Секретного отдела Одесского ГПУ и другие, не менее высокие и важные. В годы войны он прославился как один из организаторов партизанского движения, работавший со знаменитыми разведчиками – Н. И. Кузнецовым, Н. В. Струтинским, А. В. Цессарским и другими.
А Шура искал себя. На пару месяцев осел в Одесском курортном управлении (КУРУПР – прелестная советская аббревиатура) заведующим клубным сектором. Длилось это недолго, тем более, что в какой-то момент нового сотрудника мобилизовали по решению районного бюро комсомола для работы в Подольской губернии. Речь могла идти о борьбе с бандами (военный опыт у бывшего кавалериста и чекиста имелся), подавлении крестьянских волнений или изъятии церковных ценностей.
После Подолии в КУРУПР он уже не вернулся. Как можно предположить, жаждал найти профессию по душе, вдохновляющую, открывающую новые горизонты. И остановил свой выбор на кино, которое в двадцатые годы бурно развивалось в СССР, в том числе на Украине. Легко предположить, что Шура заинтересовался этим самым современным тогда видом искусства еще в детстве, до революции (кто же им не интересовался), и позже этот интерес не угас. В любом случае это была крутая жизненная перемена, но в те времена перемены никого не удивляли.
Из автобиографии
В 1923–1924 гг. поступил на специальные курсы при Всеукраинском фото-кино управлении (ВУФКУ) и успешно их закончил по специальности кино-администратора.
ВУФКУ появилось в 1922 году и существовало в течение 8 лет. За это время удалось добиться невероятного подъема советского кино на Украине и создать современные киностудии в Одессе и Киеве. Начинать приходилось с нуля, грамотных специалистов не хватало, и для их подготовки и организовали те самые первые курсы, на которые записался Александр Кесельман.
О том, что они собой представляли, подробно рассказано в работе киноведа В. Н. Миславского «Становление кинематографического образования в Украине (1916–1929)»:
Более или менее стабильно смогли просуществовать “Государственные кинокурсы” под руководством Б. Лоренцо, организованные в Одессе в марте 1923 года Одесским окружным отделением ВУФКУ и Одесским губернским отделом профессионального образования (Губпрофобр). В декабре 1922 года сообщалось, что при ВУФКУ будет открыта школа кинематографического искусства, в которой “теоретические занятия по обширной программе будут дополняться здесь же практическими занятиями в снимках одесских павильонов, с участием учеников в картинах и т. д.”
По замыслу организаторов, эти курсы должны были “подготовить новый кадр деятелей кинематографии, знакомых с новейшей кинотехникой, с принципами экранного искусства, с задачами советской кинопромышленности и производства среди путей возрождения украинской кинематографии, завоевания ею европейского рынка и, что еще важнее, превращения её в мощное орудие социальной агитации и широкого просвещения трудящихся”.
Открытие курсов совпало с наращиванием кинопроизводства в Одессе. Программа обучения была рассчитана на 8 месяцев, практические работы (участие в съёмках, лабораторные, операторские и др. занятия на фабриках) – на 4 месяца. В числе преподавателей значились проф. Б. Варнеке, Б. Лоренцо, Н. Салтыков, Е. Славинский, Схоцкий и др. Курс занятий состоял из девяти предметов: 1. Пластика, танцы. 2. Введение в искусство актёра. 3. Мимодрама. 4. Мимика. 5. Искусство экранного актёра. 6. Грим. 7. Техника кинематографии. 8. Гимнастика. 9. Политграмота.
Курсы возымели успех, и в июле был объявлен приём в параллельную группу. Также было объявлено о начале цикла лекций на тему: “Искусство и кино”, “Задачи советского кинопроизводства”, “Организация кинопромышленности”. Для чтения лекций и руководства художественной работой курсантов были приглашены В. Гардин, П. Чардынин и Ширвиндт. В октябре, по сообщению прессы, студийцы были заняты в съёмке картины “Дыхание новой жизни” и практиковались на Механическом заводе. В ноябре “Государственные кинокурсы” получают дополнительное ассигнование, и утверждается новый состав преподавателей, приступивших к работе в декабре: проф. Б. Варнеке (введение в искусство), Рыков (политграмота), Б. Лоренцо (мимика и мимодрама), В. Гардин и П. Чардынин (экранное искусство), Панов (грим), Е. Славинский (кинотехника), Яковлева (пластика и танцы). Также в ноябре был открыт класс кинотехников и начат приём в новую группу.
Из этого следует, что процесс обучения на курсах ВУФКУ был поставлен достаточно основательно, однако у Александра Кесельмана на этот счет сложилось иное мнение, диаметрально противоположное, и о курсах у него остались не самые лучшие воспоминания. Возможно, причиной был юношеский максимализм, с которым он отметал всё старорежимное, а курсами руководил Борис Лоренцо – критик и педагог старой школы. Занятия тоже вели крупные деятели театра и кино дореволюционной России. Шура называл их «корифеями прошлого», вкладывая в слово «корифей» отрицательный смысл. О творчестве Гардина и Салтыкова он спустя пять или шесть лет отрицательно отозвался в очерке «На заре кинематографа», в котором вообще, можно сказать, камня на камне не оставил от первых курсов ВУФКУ:
Советская кинематографическая смена тоже поначалу готовилась под руководством ермольевских мастеров11 и корифеев. В гостинице “Московская” в Одессе, в помещении бывшей биллиардной, размещалась первая учебная студия ВУФКУ, смахивавшая на школу танцев. Кроме фокстрота, который только что пришел к нам с Запада, в школе ничему не учили. Киноискусство пытался преподавать корифей Салтыков12, который уже сходил с экрана.
О покойниках (Салтыков умер в 1927 году – А. Ю.) принято говорить или хорошо, или никак, но возьму на себя смелость утверждать, что обучение удавалось только когда учитель был пьян в меру, а не когда напивался до умопомрачения. В совсем же трезвом состоянии он не находился ни при каких обстоятельствах. Если же был недостаточно пьян, а занятий в тот час не было, то специально отыскивал своих учеников, чтобы одолжить пять рублей, обещая взамен все возможное кино-счастье. Вот как в то время готовилось киносмена.
Наверное, не все было идеально на курсах, но сомнительно, чтобы они были целиком бесполезными, как заявлял бывший подпольщик, кавалерист и чекист. Возможно, ему было трудно заниматься и не получалось найти общего языка с преподавателями, особенно с Салтыковым, с которым, очевидно, отношения категорически не сложились. И что в «сухом остатке»? Слушателю курсов вручили диплом кино-администратора, а вот из-за возникших проблем в ходе обучения полезными связями обрасти он не сумел, и именно это, скорее всего, могло помешало ему устроиться на Одесскую кинофабрику. В то время она уже функционировала и понятно, что каждому выпускнику хотелось туда попасть.
Однако не получилось. Молодому киноработнику доставались только «разовые работы». Его приглашали на съемки фильмов «Рассказ о семи повешенных» (по рассказу Леонида Андреева) и «Призрак бродит по Европе», которые ставили крупные дореволюционные режиссеры – Петр Чардынин с Николаем Салтыковым и Владимир Гардин. По всей видимости, не в качестве кино-администратора, а на какие-то совсем низшие должности (типа «подай-принеси»). Возможно, эти первые опыты оказались неудачными из-за неуживчивости начинающего киноработника и его критического отношения к постановщикам в связи с их старорежимностью. Об этом еще будет сказано.
