Почему им всем кажется, что я тащусь от грубого секса? Потому что наголо стрижен и стихи не умею сочинять? Когда-то меня эти девичьи загоны напрягали, потом привык – а теперь, реально, тащусь. Чужая покорность заводит. Особенно если девка кайфует не меньше тебя.

- Мужчина, я буду кричать!

- Ори, разрешаю! – Мой вздыбленный член уткнулся ей между бедер и сразу вошел на треть. Мокрая сучка, давно ко всему готова! Внутри горячо и тесно, не раздолбили до сих пор. Вскрикнула, дернулась, выгнула талию, я качнулся назад и вторым толчком загнал до упора. Выдержал пару секунд – чтобы всё там привыкло и сжалось – начал двигаться медленно, туда-сюда. Натаха взялась стонать, пока еще тихо. Несколько раз попыталась вырваться, но я держал крепко. Кончил так, будто бомба в башке рванула, Натаха вскрикнула тоже, дернулась, обмякла. Или реально умеет кончать одновременно, или изображает. Хотя, на кой хер ей играть бесплатно? Думает, замуж ее возьму? Обломись, моя веточка – я на ближайшие лет десять женитьбы не планировал. Тем более на блядях.

- Ты крутейшая телка, - сказал, не спеша вынимать, да и Натахе стоять рачком, определенно, нравилось. Сейчас бы с ней и анал получился без проблем, но я ж только кончил. Мне надо силы восстановить, да и ребра вдруг заболели с утроенной силой. Надо медикам сдаться! Лучше месяц боев пропущу, чем завтра мне кто-нибудь все доломает и сделает инвалидом!

- Крутейшая самка, ваще огонь! Пожрать приготовь.

- И это всё? – она подалась вперед, и мой вялый, опустошенный конец из нее опустошенно выскользнул. – Раньше вы жертву так быстро не отпускали, мужчина! Терзали и снова терзали!

- Раньше трава была зеленее, - проворчал я голосом дряхлого деда и натянул трусы. Позже мы обязательно продолжим. Только вот дерну алкоголя и отдышусь слегка.

- У тебя вискарь найдется, жертва насилия?

- Ты ж не пьешь! – Аппетитная попка исчезла из поля зрения, зато на меня уставились светлые глаза. – Сейчас по-другому никак да? Дважды трахнуть уже не можешь без рюмки?!

Определенно, она меня выбесить решила! Стервозная сущность блядей – или я ее возбуждаю только злой и брутальный? Ладно, держи! На пощечину много сил не надо, но Наташкина голова дернулась, будто пуля в нее попала. На белой коже проявился алый след, голубые глаза блеснули бешенством, налились слезами, потом наполнились возбуждением. Сучка признала хозяина. Не люблю эту хрень, но с Натахой иначе нельзя.

- Виски тащи, кому сказал! Рот свой откроешь, когда разрешу, а пока молчи. Всё поняла?!

Она кивнула, не отрывая взгляда, а на ноги поднялась уже совершенно голая. Пошла на кухню, покачивая ягодицами, и выпивать мне вдруг расхотелось. Сбросил одежду, догнал, потянул за тонкую руку к дивану. В этот раз она отдавалась молча, даже губку прикусила, а я глядел в глаза. Мял упругие сиськи, поглаживал маленькие соски, вошел глубоко, но Натахе не хватило – закинула ноги мне на плечи, будто гимнастка. В светлых глазах плескался кайф победительницы. Знала, что кончить второй раз подряд получается не быстро, а стояк у меня не пропадет – очень долгая игра получится. Тонкие щиколотки на моих плечах, запах какого-то крема от ступней, золотое облако на подушке.

- Ты у меня заорешь, сука рыжая! Первая кончишь и заорешь, или не выживешь, заебу!

Ее глаза смеялись и кайфовали, руки сжимали меня все крепче, накатывало сладкое, приближалось, рвалось наружу.

Тут с улицы заорала сигнализация, и мой организм не выдержал. Кончил я без особого кайфа, первым. Наташкины ноги скользнули с плеч на мою же талию, обхватили.

- Не торопись. Побудь во мне.

- Сигналка орет, не слышишь?! Или ты залететь от меня решила? Дохлый номер, я на подставы не клюю!

- Дурак, - ее голос сделался тусклым, ноги и руки с меня убрались. – Думаешь, ты такое сокровище?! Все тебя только подловить мечтают, замуж за тебя?!

- Не думаю, уверен, - сказал я без всякой уже дипломатии. Какие, нахер, политесы, когда за окном вопит и зовет на помощь моя алая «ласточка»?!

- Щас вернусь и обсудим. Ты ж реально кайфовая! Че начинаешь-то?!

Не ответила, да и хер на нее. Натянул в темпе вальса футболку с джинсами, сунул ноги в кроссовки, по лестнице вниз сыпанулся без лифта – разогреться, на всякий случай. Гадом буду, задели мою лайбу те трое обиженных чертей! Отыграться решили! Я ж вас, суки, не бить теперь буду, я вас буду на части рвать! Если вы еще сами не сдристнули!

Они оказались на месте. Здоровяк в «адидасе» и мелкий дрищ с гвоздем в руке – именно этой штуковиной он провел пару длинных царапин по дверце «бэхи»! Увидел, как я выбегаю из подъезда – и потянул третью, наискось, со скрипом!

- Чё, козлина, не нравится? – улыбнулся Хряпа во весь рот, и отшагнул в сторону. Думал, я на дрища налечу, буду гвоздь отбирать – а вот удара коленом под дых, с разгона, не ожидал. Отшатнулся, схватил меня длинными, как у гориллы, лапищами, я ему сунул прямой в разбитый нос, но бестолку. Всяко, «под веществами»! Из захватов я вырываюсь на раз, только ребра опять подвели – крутануло меня такой болью, что потерялся. На пару секунд, но дрищу хватило – повис на моих коленях сзади, сковал движения. Про третьего я забыл, а он появился только сейчас – в поясницу вдруг что-то ткнулось, не так уж сильно. Почти без боли.

Хруст разрываемых мышц я почувствовал мозгом, не спиной. Раз, два и три. Нож остался во мне, руки-ноги свободны, трое кинулись бежать, а я упал.

Холодно стало и очень, очень спокойно. Даже не больно уже. Серое небо, асфальт, колесо моей «бэхи» перед глазами.

Звон в ушах и тела не чувствую.

Приплыли…

…Приплыли, качнули и стукнули спиной обо что-то твердое. Жив пока еще. Ну, пиздец вам, ребята, игры кончились! Вдохнул полной грудью, открыл глаза, увидел Хряпу, держащего меня за грудки, будто весу во мне килограммов двадцать.

- Тебе оно как было сказано, мышка серая? Если мимо идешь, опускай глаза и кланяйся, а ты чего? Давно на коленях не ползал?

Иногда меня так переклинивает от злости, что начинаю «зависать». Как сейчас. Понял, что с Хряпой что-то не то – и со всем окружающим миром тоже – но подумать об этом не смог, взорвался. Лупанул изнутри наружу по Хряпиным запястьям, сорвал захват, сунул прямой – и снова по носу. В третий раз, для комплекта.

Должно было хрустнуть, но Хряпина голова лишь качнулась назад, а сам он попятился. На секунду в глазах промелькнуло удивление, потом из меня вдруг вылетел воздух – от мае-гери в грудную клетку. От прямого удара ногой, если кто не в курсе. Швырнуло меня, будто весил… ну, не двадцать теперь, а сорок, максимум, в спину ударило, мир перевернулся.

Мир, совсем не похожий на двор столичного «человейника» – но заметил я это только сейчас. Ни машин, ни многоэтажек, ни пыльных кленов. Небо сверху – и множество лиц, заслонивших это небо. Мужских и женских. Пацанячьих и девичьих, если точнее. Странные прически, странная одежда, презрительные ухмылки. Только сейчас врубился, что Хряпа не в «адике» с кепкой, а в чем-то пижонском, и голова его повязана синей банданой. Это когда он переодеться успел? Нос у него не сломан и даже не кровит – совсем никакущий удар получился. Это что со мной такое?! Поднял руки к лицу, увидел чужие ладони. Большие, как у меня, но узкие, с длинными пальцами, без набитых бойцовских мозолей на казанках. Что за херня творится?!

- А ты молодец, Непряха, почти мужчина, - сказал здоровяк и звучно хлюпнул горлом, а все вокруг заржали. – Не ожидал, что руками начнешь махать. Понимаю, что ебанулся со страху, но разве со мной так можно?

Мирный тон, спокойная улыбка – только вот интонация совсем плохая. Тихая, вкрадчивая, как у всех, кто замыслил эпическую подлянку. Как он там, кстати, меня назвал?

- Теперь ты мне должен, Непряха, сам понимаешь. Поднял руку на члена высшей касты. За это и сам будешь в жопе, и твой отец, но я ведь до крайностей могу не доводить. Ты ротик открой, а я потом всё прощу.