Бортко взял у меня список и бегло просмотрел.

— Одни женщины, — задумчиво проговорил он. — Что у них, мужей нет? Могли бы у них на работе места в ведомственных садах пробить.

— Ну, значит, не смогли, — развёл я руками. — Свой ведомственный сад ещё чем хорош, что у него чёрные субботы совпадают по режиму работы с предприятием.

— Ну, а что Управление-то открестилось? — недовольно спросил Сатчан.

— Известное дело, возиться неохота, — ответил Бортко. — Помещения найди, оборудуй, персонал найми… Это же надо, чтобы где-то рядом с фабрикой садик был…

— Желательно, — как о само собой разумеющемся ответил я.

— Ладно, подумаю, что можно с этим сделать, — взял он мой список себе.

— А по Ганину есть какие-то новости? — поинтересовался я.

— Докладывал Мещеряков вчера, что расширил круг поисков, — с аппетитом уплетая отбивную, ответил Бортко. — Но пока глухо.

Я порадовался тому, что при таких известиях у него аппетит хороший. Значит, уверен, что эту проблему с похищенными деньгами Ганина они все же урегулируют. Тоже немного успокоился по этому поводу. Мы вкусно пообедали, обсудили дела и разошлись. Они поехали назад в райком, а я решил съездить в таксопарк.

Волошина застал у него в кабинете. А Епихин прибежал по первому звонку, в этот раз искать его по всему таксопарку не пришлось.

Рассказал им про эксперимент, который поможет нам вывести в отстой часть машин.

— Где же мы их тут спрячем? — сразу засомневался Епихин. — Тут все всё друг у друга тырят! Водилы даже дворники снимают и прячут где-то в салоне. Тут только зазеваешься, и без ковриков останешься и без всего остального. А за два года у нас тут эти машины разберут по винтику, ничего не останется, пустое место только.

— Вывозить их и два года где-то прятать в другом месте еще более рискованно, — заметил я. — Неужели у вас тут всё так плохо?

— Может, и не так, но два года в целости и сохранности они здесь не простоят, это правда, — подтвердил Волошин.

Вся моя красивая схема начала рассыпаться прямо на глазах из-за повсеместного воровства на предприятиях. А складировать жёлтые машины с шашечками где-то ещё, кроме таксопарка, так себе идея. Любая залётная комиссия или проверка создаст нам столько проблем вполне закономерными вопросами!..

— Так… Покрасочная камера у нас есть… А если перекрашивать машины и потом куда-то вывозить? — задумчиво проговорил директор.

Ну да, глаза у обоих загорелись, потенциал моей идеи они оценили. И очень хотят ее реализовать, но похоже, что на чужом горбу.

— Куда? — спросил я.

— Ещё не знаю. Может, вы, как наш куратор, сможете по другим своим предприятиям договориться?

И оба уставились на меня. А Епихин тут же начал меня агитировать:

— Лучше всего по одной-две машинке пристраивать, чтобы сильно не афишировать сам факт существования таких машин. А всяких гаражей и складов на каждом предприятии полно. А нет, так и построить можно. А на вопрос любой комиссии можно ответить, что это начальство тут свою личную «Волгу» держит. Что они, проверять кинутся?

— Нет, так дело все же не пойдет, — покачал я головой, — у нас только серьезные предприятия, и на каждом у директора есть своя машина. И как она выглядит, каждый рабочий знает. Стоит члену любой проверочной комиссии спросить, чья эта машина у какого-нибудь работяги, как тот тут же и скажет, что у директора совсем другая. Вон она стоит, под его окном. Спалимся.

Они угрюмо переглянулись.

— Да и в ваших же интересах, чтобы эти машины все были в пределах таксопарка, — сказал я, — представьте, при проверке захотят выборочно посмотреть на машины. Назовут вам по списку, какие хотят увидеть.

— Так скажем, что в рейсе сейчас… — пожал плечами Епихин.

— А проверка не всегда одним днем работает. Скажут, что завтра утром подгоните эти машины. Что тогда будете делать? Ехать за несколько сотен километров, перекрашивать тачки в родной цвет, везти их обратно в таксопарк? А они заведутся вообще, годик постояв? И свежей краской вонять все равно будут, лишний повод для подозрений. А если ее там, увидев, что она никем не используется, разукомплектуют? Что, только у вас ворья навалом? Там же такие же госпредприятия, как и ваше…

— Ну так-то да, влипнем… — скривился директор.

— Так что, товарищи, рекомендую заняться этим вопросом на своей территории. Постройте какой-нибудь огромный ангар, метров на восемьдесят в длину. В нем если организуете дополнительный отсек машин на двадцать-тридцать, никто и не заметит. Как изнутри понять, что внутри места меньше на шесть метров в длину, чем снаружи? Главное, нанять чужих шабашников, которым все равно, и на время стройки не позволять своим любопытствующим там шастать. Сделать несколько сдвижных стенок по-хитрому, с рычагом. Внешне стенка металлическая, а если знать, где нажать, то ее можно сдвинуть, и ворота получатся. Шабашникам щедро заплатили, и тут же самолетом в Туркменскую ССР обратно отправили. А ночью загнали туда тачки, закрыли эти скрытые ворота, пусть себе стоят и пылятся два года. А при любой проверке дождались ночи, выгнали всех, открыли, выкатили машинки — вот они, все на месте, сверяйте номера агрегатов.

— Так у нас и по ночам народу полно, такая специфика, — сказал Епихин.

— Да можно придумать много ситуаций, когда люди сами охотно уйдут из ангара, — улыбнулся я, — скажите, хотя бы, что из-за жалоб на крыс будете ночью травить их особо злостным препаратом, и что если мужику таким надышаться, то он в постели жене станет непригоден. У вас не то что в этом ангаре никого не останется, у вас весь таксопарк до утра опустеет, чтобы ненароком не надышаться… Или затейте какие-нибудь учения проводить по ориентированию в противогазе в задымленной местности вместе с местными пожарными. Дайте им на лапу, чтобы они машину свою пожарную поставили около ангара и ушли куда-нибудь квасить, а сами запалите какие-нибудь тряпки в ведре около входа, чтобы антураж соответствовал, и в противогазах спокойно машины свои доставайте из плена. Уверен, что добровольцев бегать в противогазе ночью по ангару у вас не будет. Разбегутся, как тараканы от дуста, лишь бы к учениям не припахали. А если вдруг найдется кто-то все же достаточно на голову отбитый, то можно ему ведро с тряпками в другом ангаре запалить, и пусть там в противогазе бегает, пока вы своими делами занимаетесь.

Волошин и Епихин обменялись задумчивыми взглядами.

— Ну так надо выбить на это денег… — сказал директор, перестав принципиально возражать.

— Выбивайте, а мы вам поможем, чтобы запрос утвердили без волокиты. Таксопарк огромный, имеет право улучшать свою материальную базу, — пожал я плечами.

Они согласно кивнули одновременно. Почему-то я был уверен, что тянуть они не будут…

Потом обсудили с ними ситуацию с водкой в свете антиалкогольной кампании.

— Скоро годовщина постановлению, — напомнил я, — начнут итоги подводить, рейды проводить, статистику собирать и анализировать. Начинайте работать аккуратнее… Как уже вам говорил, есть смысл откреститься сейчас вообще от этой алкогольной темы. Любое уголовное дело против вас, по которому может нарисоваться тысяча двести свидетелей, или, вообще, взяткодателей, замять будет очень трудно. Хорошо бы ещё для таксистов собрание провести с предупреждением, что могут и рейды, и контрольные закупки участиться и вообще, мол, вы вдвоём теперь не при делах и всё это категорически не одобряете. А если они продолжают этим заниматься, то на свой страх и риск. Чтобы не ждали потом, что вы всё бросите и помчитесь, теряя тапки, их у ОБХСС выкупать.

Епихин хмыкнул, видимо, представив себе эту картину. Мне показалось, что они с директором переглядывались периодически между собой как-то слишком многозначительно.

Уходил я от них с тяжёлым сердцем. Вот как узнать, последуют ли они моей рекомендации, или нет? Насколько они жадны до денег? И Мещерякова с его людьми за ними не пустишь, у них сейчас голова другим занята… Эх, печаль печальная!