– Александр Иванович, в этом городе мы с вами одни. Крейсер "Варяг" и канонерская лодка «Кореец» обладают хорошей огневой мощью и доблестными экипажами. Однако, количество кораблей японского флота сравнимо с количеством почтовых марок в моей коллекции. А марок у меня больше сотни! Мы же понимаем, что японцы делают ставку на внезапность и скорость развертывания войск. И мы не можем позволить застать себя врасплох. Нужно что-то предпринимать.

– И я предпринимаю! Мне нужно время, чтобы убедить Санкт-Петербург в решительности намерений Японии. Как только я получу соответствующее разрешение, мы немедленно отправимся в Порт-Артур.

– А что Роман Романович?3 От него была телеграмма?

– Да, была. Роман Романович коротко и без лишних выводов сообщил, что только в порте Удзина собралось такое количество транспорта, которое способно перевезти одну дивизию.

Пауза. Все́волод Фёдорович нахмурился и тяжело выдохнул. – Вы слышали про похищение жен и детей?

– Да, мне доложили утром. Мои люди уже их ищут.

– У вас не много людей, Александр Иванович. Ваших усилий будет недостаточно.

Контекст разговора и его цели были понятны каждому собеседнику.

– И поэтому вы здесь?

Всеволод Фёдорович одобрительно кивнул глазами. – Дабы не ставить вас в неудобное положение перед Санкт-Петербургом, я не буду погружать вас в свои планы. А они у меня есть.

– Вы сможете освободить пленников?

– На счет смогу, я не знаю. Но я должен это сделать.

Александр Иванович чуть заметно улыбнулся. – Витиевато выражаетесь, Всеволод Фёдорович.

Всеволод Фёдорович улыбнулся в ответ. – Имея дело с дипломатом, быстро научишься говорить витиевато…

– Ладно, Всеволод Фёдорович, действуй по своему усмотрению. В случае каких-либо неудач, чем смогу – тем помогу. Будем надеяться, что из-за нас война не развяжется!

…

__________________________________________________________

…

– Ваше Благородие, надо освободить, значит, освободим! – твердо сказал лейтенант Евгений Беренс. – Только скажите, где их найти.

– Что до местоположения пленников, то тут все более-менее ясно. Они в одном из корейских гостиных домов, в котором сегодня вечером произойдет соответствующая сделка. По данным разведки на встрече будут присутствовать две стороны. Ожидаемо, это японцы и сторонники Японии с корейской стороны.

Пауза. Лейтенант задумчиво нахмурил брови. Всеволод Фёдорович продолжил.

– Корейцы помогают с предоставлением складских площадей, как для провианта, так и для оружия, которое ночными тропами и неподконтрольными бухтами доставляется прямиком из Японии. На этой сделке будут передаваться документы на земли и склады, карты и планы местности, схемы коммуникаций, и данные о расположении корейских военных частей, которые корейцы подготовили для японцев, чтобы те успешнее оккупировали их территорию. Разумеется, в обмен они получат много мзды. Золото, серебро или деньги – не знаю. Очевидно одно, представители корейской стороны исключительно корыстные – мошенники и истинные ненавистники собственного народа.

Он погладил свою бороду, разгладил усы.

– Что касается японской стороны, то там люди верные своему призванию и делу. Хитрые, суровые, обученные и на пути к достижению своей цели – безжалостные. На эту встречу они идут для передачи денежных средств и получения вышеперечисленных документов. Но что куда важнее, на этой встрече будет решаться судьба пленников. Как можно догадаться, судьба их незавидная.

Слушатели не задавали лишних вопросов. Они вдумчиво кивали и впитывали информацию, как трава впитывает утреннюю росу. Лейтенант Евгений Беренс записывал. Он стоял ближе всех к капитану, в то время как остальные стояли поодаль, на расстоянии двух шагов.

– Ваше Высокоблагородие, нам не остается ничего, кроме как явиться и кардинально повлиять на судьбу всех присутствующих в том гостином доме. – Сказал лейтенант Евгений Беренс. Присутствующие за его спиной одобрительно кивали головами.

Всеволод Фёдорович не ожидал другого ответа. Он продолжил. – Встреча состоится ближе к ночи, ориентировочно в двадцать два часа. Мною получена записка со следующим адресом в Сеуле, – капитан передал небольшой конверт лейтенанту Евгению Беренсу. – Лишних посетителей там быть не должно, представители корейской стороны заблаговременно выкупили весь зал гостиного дома на сутки.

Воспользовавшись паузой, лейтенант Евгений Беренс прокомментировал полученную информацию.

– Заявиться российскому экипажу в корейский район в вечернее время – это достаточно – лейтенант подбирал слова – подозрительное предприятие…

– Да, подозрительное, как женщина на борту. Поэтому давайте подумаем…

Капитан снова сделал задумчивую паузу и начал поглаживать усы.

– Решение простое. Предлагаю вам обратиться знатными латрыгами4 и бражникам, что, к слову, не делает части ни русскому офицеру, ни русскому матросу. Однако, ситуация вынуждает! После сего обращения, нужно выполнить указанную миссию и не оставить следов. Не хотелось бы, чтобы наше вмешательство в японские злочинства послужили поводом для объявления войны.

– Ваше Высокоблагородие, в этом ключе не могу не задать вопрос? – лейтенант Евгений Беренс.

– Задавай, лейтенант.

– В случае сопротивления, применение силы дозволено?

Все́волод Фёдорович на несколько секунд томно прикрыл глаза, выражая молчаливое согласие. Затем добавил. – Но нужно стараться этого избежать. Будет божественная благодать, если не прозвучит ни одного выстрела и все будут живы, даже японцы.

– Вас понял, Ваше Высокоблагородие!

Все́волод Фёдорович продолжил. – Знаки отличия снимайте, оденьтесь в гражданскую одежду. Вы русские, но не на службе. Никто не должен определить вас как членов экипажа «Варяга»… Лейтенант, перед выходом зайдете ко мне, вручу вам несколько экземпляров уникального оружия. Придется прихватить с собой исключительно трофейное добро, ничего из штатного вооружения приказываю не брать.

– Ясно, Ваше Высокоблагородие! – Поддержал лейтенант Евгений Беренс.

– Средства на сие мероприятие выдам лично… и еще – он положил свою широкую, тяжелую ладонь правой руки на плечо лейтенанта, – проявите бдительность и максимальную осторожность! Вы нужны мне целые, здоровые, с нужной информацией и живыми заложниками.

Взглянув на карманные часы, капитан сделал глубокий вдох и шумный очищающий выдох. – На сборы вам хватит пары часов. В двадцать часов можете покинуть борт и приступать… Лейтенант, за полчаса до выхода найдите меня в ходовой рубке. – Он по-отечески оглядел присутствующих добрым взглядом, – вопросы есть?

– Ваше Высокоблагородие, вопросов не имеется! – мгновенно ответил лейтенант Евгений Беренс.

Ван, сидя за небольшим обеденным столом, нервно крутил пальцами левой ладони потертую солонку с солью, которая была исполнена из маньчжурского кедра. Потрескавшаяся от старости ножка стола так иссохла, что пара гвоздей, которыми она крепилась к столешнице едва справлялись со своей функцией. Каждый раз поле того, как Ван делал один оборот солонки вокруг ее оси, его локоть по инерции опирался на стол, а последний в свою очередь издавал тонкий скрип, которой уже порядком нервировал Йонг.

Йонг расположился за длинным чайным столиком в противоположном углу от Ван. Их разделяли шесть метров и небольшая напольная ширма, которая номинально выполняла роль межкомнатной перегородки. За чайным столиком кипел процесс, однако упомянутый процесс был совсем не связан с чайной церемонией. Между поверхностью стола и руками Йонг перемещались три винтовки Тип 30 Арисака калибра 6,5 мм. Не смотря на относительную новизну данной модели винтовки (поступила на вооружение разных армий с начала 1899 года) винтовки, которые находились в распоряжении Йонг были сильно потрепаны и однозначно побывали на стрельбах ни одну сотню раз. Этот факт не умолял любовь Йонг к данному оружию. Он поочередно чистил, обрабатывал и смазывал все рабочие поверхности каждого огнестрельного экземпляра с той тщательностью, с какой любой придворный кондитер украшает свой десятитысячный десерт перед подачей на стол императора.