От мысли о рыбе Элиза проголодалась. Ей очень захотелось есть прямо в этот момент, и как можно больше. Пока ничего не осталось. Это чувство голода возникало иногда, когда она видела, как едят близнецы. Даже если она не была голодна, ей хотелось есть. Очень много. Пока все не закончится.

Она поднялась по ступенькам, сумка с книгой воспоминаний стукнулась о ее бедро, и она пожалела, что не осталась с остальными, или что Щенок остался на месте.

"Эй, ты!"

Мужчина на соседней площадке выглянул из-за перил и посмотрел на нее. У него была черная борода, только не такая грязная, как у Соло. Элиза на мгновение замерла, а затем продолжила подниматься по лестнице. Мужчина и лестничная площадка исчезли из виду, когда она свернула под ними. Он ждал ее, когда она вышла на лестничную площадку.

"Ты отделилась от стада?" - спросил мужчина.

Элиза склонила голову набок. " Я не могу быть в стаде ", - сказала она.

Мужчина с темной бородой и яркими глазами изучал ее. На нем был коричневый комбинезон. У Риксона был такой же, который он иногда надевал. Такой же комбинезон был и у того мальчика из странного мира.

"А почему бы и нет?" - спросил мужчина.

" Я не овца ", - ответила Элиза. " Овцы создают стада, а их не осталось ".

"А что такое овца?" - спросил мужчина. И тут его яркие глаза вспыхнули еще ярче. "Я видел тебя. Ты одна из тех детей, которые жили здесь, не так ли?"

Элиза кивнула.

" Ты можешь присоединиться к нашей пастве. Паства - это община людей. Члены церкви. Ты ходишь в церковь?"

Элиза покачала головой. Она положила руку на свою книгу памяти, где была страница об овцах, о том, как их выращивать и как за ними ухаживать. Ее книга памяти и этот человек расходились во мнениях. Она почувствовала пустоту в желудке, пытаясь понять, кому из них верить. Склонилась к своей книге, которая была права во многом другом.

""Хочешь зайти внутрь?" Мужчина махнул рукой в сторону двери. Элиза заглянула мимо него в темноту. " Ты голодна?"

Элиза кивнула.

"Мы собираем еду. Мы нашли церковь. Остальные скоро придут с ферм. Не хочешь зайти, взять что-нибудь поесть или попить? Я собрал все, что смог унести. Поделюсь с тобой". Он положил руку ей на плечо, и Элиза стала изучать его предплечье, поросшее темными волосами, как у Соло, но не как у Риксона. В животе у нее заурчало, а фермы казались такими далекими.

"Мне нужно забрать щенка", - сказала она, и голос ее прозвучал негромко на огромной лестничной площадке, словно туман в прохладном воздухе.

"Мы возьмем твоего щенка", - сказал мужчина. " Пошли в дом. Я хочу услышать все о вашем мире. Это чудо, понимаешь? А знаешь, что ты - чудо? Это так".

Элиза совсем не знала этого. Этого не было ни в одной из книг, из которых она черпала воспоминания. Но она пропустила много страниц. Ее желудок заурчал. Желудок заговорил с ней, и она пошла за этим человеком с темной бородой в темный коридор. Впереди раздавались голоса - успокаивающая и тихая смесь гула и шепота, и Элиза подумала, не так ли звучит стадо.

Хранилище 1

43

Шарлотта снова жила в коробке. Коробка, но без холода, без матового окна и без ярко-синей линии, глубоко вонзившейся в ее вену. В этой коробке не было всего этого, не было возможности видеть сладкие сны и кошмарно просыпаться. Это была простая металлическая коробка, на которой появились вмятины и которая гудела, когда она регулировала свой вес.

Она устроилась в подъемнике для дронов - металлическом контейнере, слишком низком, чтобы в нем сидеть, слишком темном, чтобы видеть руку перед лицом, и слишком тихом, чтобы слышать свои мысли. Дважды она лежала, прислушиваясь к звукам сапог по ту сторону двери, когда за ней охотились. В ту ночь она осталась в подъемнике. Ждала, что они вернутся, но у них должно быть много уровней, где они могли бы пошарить.

Она двигалась каждые несколько минут в бесплодных попытках устроиться поудобнее. Один раз она сходила в туалет, когда уже не было сил терпеть, когда боялась, что придется делать это в комбинезоне. Смывать или не смывать? Рисковать из-за шума или из-за улик в унитазе? Она спустила воду и представила, как в каком-то далеком месте грохочут трубы, и кто-то может точно определить, откуда это доносится.

В конце коридора она убедилась, что они не обнаружили радио. Она ожидала обнаружить пропажу радиоприемника и записок Дональда, но все было на месте под полиэтиленовой пленкой. Поколебавшись мгновение, Шарлотта собрала папки. Они были слишком ценными, чтобы их потерять. Она поспешила вернуться в свою нору и задвинула вещи в угол. Свернувшись калачиком, она представила, как ботинки обрушиваются на ее брата.

Она подумала об Ираке. Там были темные ночи, когда она лежала на койке, а мужчины приходили и уходили со смены, перешептываясь и скрипя пружинами. Темные ночи, когда она чувствовала себя более уязвимой, чем когда-либо в небе ее беспилотник. Казарма казалась ей пустой автостоянкой в темное время суток, шаги вдалеке, а она не могла найти ключи от машины. Спрятавшись в маленьком подъемнике, она чувствовала себя так же. Как если бы спала ночью в темном гараже, в казарме, полной мужчин, и гадала, от чего она может проснуться.

Спала мало. С фонариком, зажатым между щекой и плечом, она просматривала папки Дональда, надеясь, что такое чтение поможет ей задремать. В тишине до нее доносились слова и обрывки разговоров по радио. Еще одна шахта была уничтожена. Она слушала их панические голоса, сообщения о том, что открываются внешние двери, о газе, который, по словам брата, он может пустить на этих людей. Она услышала голос Джульетты, которая сказала, что все погибли.

В одной из папок она нашла небольшую схему - карту с пронумерованными кругами, многие из которых были зачеркнуты. В этих кругах жили люди, подумала Шарлотта. А теперь еще один из них пуст. Еще один крестик, который нужно зачеркнуть. Только вот Шарлотта, как и ее брат, теперь чувствовала какую-то связь с этими людьми. Она слушала их голоса вместе с ним по радио, слушала Дональда, когда он рассказывал о своих попытках связаться с ними, с этим единственным звеном, которое было открыто для его слов, которое помогало ему взломать их компьютеры, чтобы понять, что происходит. Однажды она спросила его, почему он не обратился к другим силовым структурам, и он ответил, что те, кто за них отвечает, не могут обеспечить безопасность. Они бы его сдали. Каким-то образом ее брат и все эти люди восстали, а теперь их нет. Вот что случается с теми, кто восстает. Теперь здесь была только Шарлотта в темноте и тишине.

Она перелистывала записи брата, и шею свело судорогой от того, что она так держала фонарик. Температура в боксе поднималась до тех пор, пока она не вспотела в своем комбинезоне. Она не могла уснуть. Это было совсем не похоже на тот ящик, в который ее посадили. И чем больше она читала, тем больше понимала бесконечные метания брата, его желание что-то сделать, покончить с системой, в которой они оказались.

Осторожно перенося воду и еду, делая крошечные глотки и маленькие кусочки, она оставалась внутри в течение, как ей казалось, дней, но, возможно, часов. Когда ей снова захотелось в туалет, она решила пробраться в конец коридора и еще раз попробовать радио. Желание сходить в туалет не уступало желанию узнать, что происходит. Выжившие были. Людям из 18-го удалось перебраться через холмы и добраться до другого бункера. Несколько человек выжили - но надолго ли их хватит?