В 1955 году я окончил школу с серебряной медалью и поступил в строительный институт на вечернее отделение факультета, сокращенное название которого — ПБЖКСС — даже и выговорить было невозможно. А означало оно — железобетонные конструкции, новые в строительстве. Мечтал стать, как и отец, строителем.

И снова работа, студенческие аудитории, а в ДОСААФ — чудесно оборудованные парусные классы. В них мы под руководством того же Машовца изучали теорию паруса, историю паруса, разрабатывали стратегию гонок, которых еще не было. Знакомились с лучшими мореходами прошлого и самыми знаменитыми яхтсменами настоящего. Пауль Эльвстрем, например, казался мне таким знакомым! Я знал чуть ли не все его гонки. Это Машовец учил меня, что именно Эльвстрем, олимпийский чемпион в девятнадцать лет, будет когда-то моим соперником и что именно к встрече с Эльвстремом я должен готовиться. И я готовился, я мечтал о ней.

Много лет прожил я уже в парусном спорте, много видел. Но не помню другого такого одержимого парусами и яхтами коллектива, как в те пятидесятые годы в Киеве. Когда проваливались под лед, добираясь до водной станции. Когда переплывали Днепр, если не было переправы. Не существовало таких преград, которые могли бы помешать тренировке. Отработал ночную смену, а утром уже на реке.

Теперь через Днепр проложен мост. А вот ходить яхтам по Днепру в районе Киева запретили. А как мы любили гонки по Днепру на приз открытия сезона, посвященные Дню Победы! Шли от Киева до устья Десны и назад. Каким торжественным было открытие соревнований! Подъем флага. Выстроенные яхты, каждую из которых придирчиво проверяет техническая комиссия, обычно возглавляемая строгой Надеждой Яковлевной Христяновской. Неаккуратно подготовленные к соревнованиям лодки, да и спортсмены не допускались. Тут уж закон был неумолим.

Одной из первых таких гонок была для меня весенняя 1955 года. Стартовали при низовке (так называли мы южный ветер). Шел на “Олимпике”, прижимаясь к берегу, чуть ли не цепляясь за нависшие над водой коряги: лишь бы уменьшить действие течения — поднимались же вверх по реке. За водной станцией Дворца пионеров Днепр резко поворачивал на запад. А сразу за поворотом — мост. Под правым берегом путь был короче и течение меньше. Но пересекать реку нужно было, поймав усиление ветра. И если маневр удавался, сразу получал большое преимущество.

Под мостом, вокруг быков, бушевала, клокотала вода. Казалось, так и тянет маленький швертбот в эту круговерть, просто на быки. Но у самых бетонных громад резко привожусь, и бык проносится мимо. Над головой грохочет поезд. И чувствуешь себя чуть ли не повелителем стихии. Остаются позади ослепительные днепровские пляжи. Вот и Черторой промелькнул за бортом яхты. Мечешься от берега к берегу, выбирая самый удачный кратчайший курс.

В этой гонке мне все удавалось. Казалось, не упустил ни одного захода ветра, не проворонил ни разу нужного момента для перехода от одного берега к другому. И уже течение не враг, а друг. И речной трамвайчик не препятствие, а, наоборот, помощь, если удастся прокатиться хоть немножко у него на волне.

Плывут по Днепру сорванные половодьем кусты, ветки. И мчится “Олимпик”, преодолевая течение, прямо на бело-красный бакен в устье Десны. Тот самый бакен, что означает поворот назад.

Ну а назад уже сплошное удовольствие. Течение со скоростью 5—6 километров в час само несет к финишу. Оглядываюсь — нет, никому не догнать меня. Устраиваюсь поудобнее, достаю бутерброд. Наступает полное самоуспокоение. На радости пролетаю под железнодорожным мостом не в том пролете. Вот тебе и пообедал, вот и успокоился. Что же делать? Поворачивать, снова в бурлящем потоке подыматься вверх против течения, разворачиваться за мостом и потом уже спускаться через судоходный пролет, как предусмотрено инструкцией гонок? А может быть, сойти? А как же команда?

И снова впереди грозные быки и ревущая вокруг них вода. Но нет уже того хода. И соперники не за спиной, а мчатся на полных парусах навстречу.

Вместо лидерства роль догоняющего. А тут еще, как назло, прицепился к шверту огромный куст, из тех, которые раньше проплывали мимо. Уж если не повезет... Финишировал вторым. Горечь поражения, когда уже мерещились поздравления с победой. И на всю жизнь вынесенное правило — никогда не успокаиваться.

Жаль, что многого этого нет сейчас в Киеве. Нет гонок по Днепру, которые вырабатывали умение бороться с течением и лавировать. Нет торжественных дефилиад по праздникам, когда яхты в общем строю с катерами, весельными лодками проходили вдоль набережной и пляжей, вызывая восхищение тысячи зрителей.

Быстроходные “Ракеты” и “Метеоры” вытеснили с реки яхты, выселили из Киева яхтсменов. Правда, взамен спортсмены получили огромное водохранилище, целое море. Но, переселившись на новое место, не захватили яхтсмены с собой главного — славных традиций. Они остались по эту сторону шлюза. И строгой Надежде Яковлевне Християновской приходилось все реже, да и труднее инспектировать. И вряд ли услышишь теперь, что спортсмен не допущен к гонке из-за неряшливого вида или из-за того, что подняты грязные паруса.

Теперь настали другие времена. Тренировки обычно в слабый ветер. Чуть задуло больше трех баллов, судьи отменяют гонки. И не из-за трудностей борьбы в таких условиях: не хватает катеров, трудно обеспечить безопасность соревнований. На тех же, кто все Же поднимает в тренировке паруса, смотрят как на чудаков. А мы мечтали о сильном ветре. Стоило задуть, как ни одной яхты не оставалось на берегу. Каждый старался блеснуть мастерством, бесстрашием перед природой. И если кто переворачивался, не справившись с порывом, остальные сразу же бросались на помощь. А потом на берегу разбирали по косточкам, как это произошло, почему, как вел себя экипаж.

Мы ждали сильного ветра.

...Пришел с работы. На носу экзамены. Допоздна засиделся за книгами, а потом побежал к Машовцу домой.

Сережа, что мне завтра делать? ...

Пройди до Десны и назад...

Проснулся. По привычке сразу выглянул в окно. Ветер трепал деревья, разбрасывал сломанные ветки, сорванные листья. Дым над трубами ТЭЦ вился клочьями. “6—7 баллов, пожалуй, будет”, — отметил про себя. И бегом на Днепр. Разве можно упустить такую удачу! Правда, в 6—7 баллов даже Машовец не очень охотно выпускал. Но сегодня его не должно быть на реке, а задание он мне дал вчера.

Штормовой ветер раздул сильную волну. Тучи, казалось, задевали воду и поливали не дождем, а впитавшимися в них волнами.

Быстро вооружил “Олимпик”, спустил на воду. Рабочие на водной станции пытались остановить: с ума сошел, в такой ветер!

Десять километров вверх по Днепру шел больше четырех часов. Ветер будто воздвиг перед яхтой непробиваемую стену. Пройти сквозь нее было невозможно. Приходилось толкать ее и продвигаться следом за ней. Несколько раз подходил к берегу, когда яхта чуть ли не доверху была полна воды. Отливал воду, и снова против ветра, против течения.

“Олимпик” зарывался носом в воду, потом, словно выпрыгнувшая из волны рыба, взлетал вверх. И снова вниз. Вверх. Вниз, вверх. Руки горели, натертые мокрыми шкотами. Горели щеки, исхлестанные ветром. Но о том, что шел этот путь четыре часа, даже больше, узнал лишь тогда, когда, огибая створный бакен в устье Десны, глянул на часы — раньше было не до этого. Обратный путь пролетел за 18 минут.

В тот день я себя чувствовал покорителем стихии.

В тот день мне казалось, что нет такого, с чем бы не смог справиться. И все это дала борьба с ветром, единоборство со стихией.

А сколько похожих дней было на Днепре! Наверно, вот из-за таких гонок на бурной реке и сложилось позже убеждение, что Манкин силен только в сильный ветер. Да, что греха таить, было в этом утверждении немало правды: сильный ветер мне всегда был по душе. В шторм лучше чувствуешь, что человек могущественнее стихии. Между прочим, большинство украинских яхтсменов моего поколения тоже любят сильный ветер. К этому приучил нас Днепр. Мы росли на нем, крепли и мужали. Ведь и мастером спорта я стал на Днепре, когда маршруты гонок не уходили дальше устья Десны и Жукова Острова. Именно на Днепре подготовился я к тому, чтобы преодолеть заветный рубеж. А в те годы стать мастером можно было, лишь заняв первое-второе места в стране или дважды на протяжении трех лет поднимаясь на третье место.