– Ричард Грант?

– Фу! Нет!

Анна немного наклонилась вперед, как будто заинтересовалась.

– Ну не Ричард Армитидж?

– Да! – воскликнула Рути.

Теперь Анна представила кого-то похожего на Ричарда Армитиджа в шортах и майке, бегающего по полю для нетбола. Рути наверняка преувеличивала. Если бы у Анны был такой учитель физкультуры в ее время, она бы действительно попыталась заниматься спортом. Но такого не было, поэтому у Лизы получалось уговорить Анну заглянуть просто ради развлечения на групповую тренировку, только если она обещала угостить ее потом чем-нибудь вкусненьким, причем не обезжиренным.

– Я могла бы сказать ему, что не справляюсь с упражнениями… на ноги… потому что у меня особые потребности, и тогда мистеру Перхоти придется поговорить с тобой насчет каких-то индивидуальных, но не слишком сложных упражнений.

– Нет! – тут же воскликнула Анна. – Нет. – Она поднесла стаканчик к губам и перестала витать в облаках с Ричардом Армитиджем. – Рути, у меня все хорошо. Я никого не ищу. У меня полноценная жизнь. У меня есть ты, Лиза, Нита и проект на работе, который продвигается очень и очень хорошо…

Он не продвигался очень и очень хорошо. Он вообще никуда не двигался. В промежутках между размышлениями, вызванными слишком большим количеством вина, ее разум отчаянно придумывал рифму к слову «сервелат». Она даже не знала, с чего начать перекраивание этого предприятия, и это было так не похоже на нее. Вероятно, краткие инструкции к этому проекту были слишком краткими. Возможно, ей стоило вернуться к Адаму и выудить из него конкретные ожидания клиента.

– Я знаю, что усложняю тебе жизнь, – тихонько сказала Рути, глядя на нее блестящими глазами, которые стали немного влажными. – И я знаю, что нелегко приспосабливаюсь к переменам.

– Рути…

– Но ты можешь завести парня. Если хочешь. При условии, что он никогда не зайдет ко мне в комнату, даже чтобы проверить, работает ли обогреватель, и будет кашлять в рукав, а не себе в ладони, и будет любить кей-поп и вселенную «Марвел».

Анна улыбнулась.

– Хорошо. Я это учту.

Неправда. У нее совсем не было желания усложнять себе жизнь еще больше. Еще и в декабре. Кто в здравом уме думает о свиданиях накануне Рождества? В ее жизни и так много чего происходит: проблемы с проектом, беспокойство о Рути и все ее школьные мероприятия, включая сегодняшнее – праздничную ярмарку, которая состоится после обеда. Анна взялась помочь Ните на стойке со всякой согревающей всячиной. По сути, с супом, булочками и веганским бульоном.

– И спасибо, что разрешила оставить Чизкейка, – добавила Рути, к носу которой прилипла зефирка из кружки.

Да, теперь у нее помимо кролика, о котором нужно заботиться, есть еще и кот. Как она могла не сдаться после новости о ребенке? Так поступают все матери. Они выбирают самую сложную из возникающих проблем и бросают основные силы туда. Поэтому на сегодняшний день длинношерстный породистый кот окраса табби, записанный в документах под именем Профессор По-Кэдбери Фрост, одержал над ней победу.

В этой части города было хорошо. Здесь Лондон совсем не походил на тот, который Сэм видел в интернете. В новостях, попадавшихся ему в США, помимо исторических зданий, показывали в основном многоэтажки и оживленные вокзалы. Конечно, он был не настолько глуп, чтобы думать, что здесь нет ничего, кроме Вестминстерского и Букингемского дворцов, но домики, на которые он сейчас смотрел, были действительно милыми. Они создавали уютную и приятную атмосферу, а пейзажи напоминали сельскую местность.

Трех- и четырехэтажные дома, покрытые белой штукатуркой, с большими эркерными окнами. У каждого дома ставни и большое крыльцо, и большинство из них украшены к празднику. На дверях висели рождественские венки, по виду дорогие, в основном с серебряными колокольчиками и золотистыми ленточками, а не с привычными сосновыми шишками и листьями плюща. Вдоль улиц на заборах и ветках деревьев были развешаны гирлянды с лампочками, готовые осветить весь квартал, как только начнет смеркаться.

Его маме понравилось бы здесь. Она всегда восхищалась аккуратными подъездными дорожками, садами и занавесками на окнах и обязательно говорила, что в таких местах живут хорошие люди. Под словами «хорошие люди» на самом деле его мама подразумевала «богатые люди». По своему опыту Сэм знал, что, каким бы хорошим человеком ты ни был, это никак не отражалось на состоянии твоего банковского счета.

Несмотря на все его старания, мама отвергала любую денежную помощь от него, пока он не понял, что нужно быть хитрее. И он стал врать. Он говорил, что выиграл в соревновании и по условиям должен отдать приз: одну половину на благотворительность, а другую – семье. Или что ему прислали бесплатную машину в обмен на разрешение использовать его имя на сайте или рекламных щитах.

Его мама ничего не говорила, но он знал: она наверняка догадалась, что это все не имеет отношения к случайному везению, а просто он так пытается отблагодарить ее за то, что она вырастила его. Сэм надеялся, что ему удастся уговорить родителей переехать, когда контракт с «Далласскими диггерами» будет подписан. В какую-нибудь квартиру получше, но в том же районе или в дом с садом и качелями во дворе в каком-нибудь тихом и спокойном месте, где его мама смогла бы отдыхать. Может, отец даже решился бы выйти на пенсию или хотя бы меньше работать в автосалоне. Сэм бы купил ему машину какой-нибудь классической модели, например, «Понтиак Файрберд». Отец мог бы повозиться с ее ремонтом, а Сэм, возможно, даже помог бы…

Болезнь Гентингтона. Теперь есть только она. Ты не справляешься с единственным, что у тебя получалось хорошо. Обратный отсчет пошел.

Сэм мог бродить по этому незнакомому месту целый день, сравнивая его с Цинциннати, но голос в голове не хотел умолкать надолго. Когда в голове наступило очередное затишье и его мозг взял паузу от размышлений обо всем, что Сэм видит сейчас, и от воспоминаний о том, что осталось дома, возникла мысль – громкая, как звук его имени, которое скандировали фанаты «Бизонов», когда он заработал тачдаун.

А вдруг это ошибка? К этой мысли он хотел прислушаться. Такое ведь постоянно происходит. Людям диагностируют рак, а потом выясняется, что это не опухоль, а какая-то сросшаяся с их телом штука, которую они проглотили в трехлетнем возрасте. Или людям говорят, что им осталось жить несколько недель, а через пять лет они все еще живы и участвуют в нью-йоркском марафоне.

Заключение другого врача. Вот что нужно. Все эти переживания могли оказаться беспочвенными. И почему это не пришло ему в голову, когда он выбегал из кабинета доктора Монро? Еще, как вариант, у него в телефоне сейчас могла быть куча текстовых и голосовых сообщений от самого доктора, в которых он признает, что с результатами анализов произошла путаница. Возможно, где-то живет парень, который считает, что у него есть все время мира, но это именно ему нужно сходить с ума из-за своего диагноза. Надо включить телефон.

Сэм остановился, прикусив губу, и вдруг почувствовал тяжесть рюкзака на плечах. «Чего ты боишься? Того, что, если ты увидишь пропущенные звонки и сообщения, тебе больше не удастся притворяться, что того приема у врача никогда не было?»

Сэм посмотрел на часы, и его желудок заурчал. Ему нужно было перекусить, найти отель и после этого подумать о дальнейших действиях.

– Они все время ставят меня в палатку с супом – я считаю: это расизм.

Анна перевела взгляд на Ниту, подняв голову от больших булочек, которые мазала спредом. Хоть по вкусу он и походил на сливочное масло, все же нисколько им не был. В их палатке было на удивление тепло благодаря включенной печке и развешанным по периметру крыши разноцветным лампочкам, которых, казалось, было несколько сотен, и Анна подумывала снять шерстяную шапку. Она посмотрела на Рути, которая прятала руки без перчаток в рукава и пыталась помочь своим друзьям организовать конкурс «Угадай, сколько карамельных тростей в стеклянной банке» в палатке неподалеку. Рути не стала бы снимать шапку, даже если бы выглянуло солнце. Шапка была одним из элементов ее брони для подобных мероприятий. Хорошо, что сегодняшнее проходило по большей части на улице. Рути гораздо легче переносила большие скопления людей, если они собирались на открытом воздухе и у нее была возможность куда-то сбежать, когда ей станет не по себе. Конечно, только если поблизости не было насекомых или кустов. Ее друзья относились к ней с пониманием, разрешали делать только то, что для нее комфортно, и держали под рукой салфетки и антибактериальный гель. Никто никогда не мог гарантировать, что все внезапно не пойдет наперекосяк, но Анна прихватила с собой сумку с необходимыми вещами на все случаи жизни…