На первом месте этого послесловия стоит самое громовое слово в громовом Откровении сына Громова, в себе содержащее целое откровение Церкви. Вот это слово:

Здесь требует изъяснения всякое слово и в отдельности, и в общей связи. Начнем с этой последней. Что означает здесь это и, при том сказанное еще двукратно и чрез это в двояком смысле: именно и — и могут относиться к перечислению двух начал в их раздельности, но также и в их отождествлении, как — так и. В первом случае установляется наличие двух, между собою допускающих различие, начал, во втором же их связь и отождествление: Дух Невесты или Невеста в Духе. Надо отдельно рассмотреть оба члена этого двуединства. Что означает здесь Дух? Здесь возможно, прежде всего, ограничительное толкование, которого и придерживаются некоторые толковники (например, Charles, II, 179). Согласно ему, Дух в XXII, 17 означает Дух Христов (подобно как в выражении: «Дух говорит» во II, 7, 11, 17, 29; Ш, 6, 13, 22; XIV, 13; поскольку во всех семи посланиях церквам говорящим является Сам Христос. В таком толковании выражение «Дух и Невеста» означает: Христос и Церковь или же Христос в Церкви, или Церковь во Христе. Получается странное заключение, что Христос обращается с призывом «прииди» к Самому Себе. Однако что же иное есть «Дух Христов», как не Дух Святый, на Нем почивающий, Третье Лицо Св. Троицы? Христос, помазанный Духом Святым, Сам применяет к Себе это слово древнего пророка: «Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня», и т. д. (Лк. IV, 18, 21, Ис. XLI, 1-2). В этом смысле Дух Св. может быть назван и Духом Христовым, однако не умаляя этим собственной Своей ипостасности. При этом выражение «Дух Св.» может пониматься и как ипостась, именно Третья, и как совокупность даров Св. Духа (излюбленная седмерица Откровения), пребывающих в Церкви, в теле Христовом, воодушевляемом Духом Святым. [124] Однако при всех этих оттенках смысла надо еще раз сказать, что «подлежащим», субъектом «Духа» здесь надо разуметь Третью ипостась, а не Вторую. «Дух и Невеста» здесь, таким образом, означает, что Церковь, сама будучи телом Христовым, и вдохновляема Духом Святым, который «ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными» (Рим. VIII, 26) в своей молитве, которая есть молитва молитв: прииди!

На этом основании, поскольку «Невеста» (νύμφη) относится к Церкви, то словосочетание «Дух и Невеста», точнее, именно и в нем, указует на это единство или тождество жизни Церкви и Духа Святого, ее вдохновляющего и совершающего ее обожение как Тела Христова. И означает, иными словами, Церковь, в Духе Святом живущая, человеческое естество в единении с божественным, совершаемое Духом Святым Богочеловечество во Христе. Связка и имеет в себе безмерное догматическое содержание, выражая эту основную истину экклезиологии: Церковь есть Богочеловечество, в котором человечество пребывает в диадическом единении Второй и Третьей ипостасей, во Св. Троице открывающих Первую, небесного Бога Отца. «Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии... мы приняли духа усыновления, которым взываем: Авве, Отче! Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы дети Божий» (Рим. VIII, 14-16).

Теперь обратимся к экзегезе слова «Невеста». Это есть один из самых живых и волнующих образов всей библейской экклезиологии, начиная с таинственной мистики «Песни Песней» (Песн. IV, 8-12; V, 1), продолжая пророческими образами Ветхого Завета (Ис. LXI, 10; Иер, II, 2, 32), кончая многочисленными евангельскими текстами. В контексте последних глав Откровения мы читаем сначала о браке и брачной вечери Агнца, к которым «жена Его приготовила себя» (XIX, 7-9); в качестве пророческого предварения в XXI, 9-10 говорит ангел: «пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца... и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога». Как уже указано выше, это относится к тысячелетнему царству, знаменующему завершение земной истории, этого века. Но в той же главе выше (2) говорится еще и о новом Иерусалиме, сходящем от Бога с неба, приготовленном как невеста, «украшенная для мужа своего», и это относится уже к жизни будущего века, принадлежит эсхатологии. Это соединение разных значений в толковании образа Невесты в применении к Церкви ветхозаветной, новозаветной и грядущего века, Царствия Божия, заставляет придавать ему самое обобщающее значение, церковно-историческое и мистическое. Это есть жизнь Церкви во всех проявлениях и силе, на путях приуготовления, как и в состоянии готовности, ранее Парусии и после нее, вся полнота ее во времени: настоящем, прошедшем и будущем, и в сверхсовременности, в приобщении к вечности. Все это содержится в этом именовании Церкви как Невесты Христовой в полной приуготованности на брак и брачную вечерю ее.

Из многих определений Церкви, которыми она выражается, здесь избрано самое трепетное, священно-эротическое: νύμφη, которое звучит небесной музыкой Песни Песней, радостью радостей любви совершенной. Все экклезиологические смыслы и их оттенки содержатся в этом словесном изваянии, которое по силе и сжатости своей подобно красоте мраморной статуи как образу любви. «И Дух и Невеста говорят», обращаясь к Жениху, к Возлюбленному, которого «ночью на ложе моем искала я» и находила лишь для кратких встреч, не насыщающих душу ненасытную. Потому и теперь, в полноту времен и сроков раздается этот зов, а вместе и молитва к Жениху: прииди (ερχου), прииди на этот раз уже со всей полнотой, во всей неразлучности. Это есть голос всей Церкви, небесной и земной, в котором сливаются призывные голоса всего мироздания. В нем выражается любовь Церкви ко Христу.

Это есть голос Духа и Невесты. Сам Дух есть ипостась Любви, любовь ипостасная. Церковь же в Духе любит Жениха тварно-ипостасной, многоипостасной, «соборной» любовью. Церковь — соборна, она есть кафолическое многоединство, в котором все голоса сливаются воедино, все ипостасные «я» соединяются в многоединое Я церковное Духом, Святым: νύμφη есть не только тело Христово, но и лично живущее существо, многоипостасная ипостась, в которой светится Ипостась Духа Святого.

Здесь мы невольно приближаемся и к последней тайне о Церкви, последнему слову о ней откровения. Церковь как Невеста есть Невеста Неневестная, «Сестра Моя Невеста» и Матерь, женский лик Богочеловечества, Приснодева Мария. Она сама здесь не названа по имени, но лишь описана, указана, однако так, что это указание не может остаться непонятым и неуслышанным. Здесь, как и во всем Новом Завете, откровение о Приснодеве преподается слышнее молчанием, нежели словом, более показуется, нежели сказуется или доказуется. Однако в этом одном слове, вернее двух словах: Дух и Невеста, также сказано: Духоносица, Невеста — Жена Логоса, Матерь Божия. Ее священным именем, не названным, но указанным, заканчивается эта пророческая книга. Она от лица всечеловечества, от лица всего тварного мира зовет: «прииди». И этому прииди ответствует также всечеловеческое, всемирное, всетварное живое эхо, к которому обращаясь, говорит пророк: «и слышавший да скажет прииди! Жаждущий пусть приходит и берет воду жизни (благодатным) даром». Божия Матерь говорит здесь от лица всего человечества, которое Она возглавляет. И всякая человеческая душа вместе с ликами ангельскими сливается с Нею в этом молитвенно-радостном зове. [125]

Наконец, следует прибавить, что этой общей экклезиологической мысли о Церкви, призывающей Агнца, возможно придать акцент и евхаристический, и в таком случае она получает значение эпиклезиса, молитвы преложения Св. Даров, которое представляет всякий раз новое пришествие Христа в мир, как бы сшествие Его с небес, соединяемое и с их неоставлением. Видимо, такая мысль не чужда была и первенствующей Церкви: в Didache, X, 6 находим молитву после причащения: «да приидет благодать и да прейдет мир сей. Осанна Сыну Давидову. Если кто свят, да приступает, если же нет, да покается. Ей, гряди, Господи (маранафа)!».