— А потом я что-нибудь придумаю. Но если твой отец вдруг поставит тебе ультиматум, когда узнает правду?

— Надеюсь, до этого не дойдет, — произнесла девушка. — Я не знаю… не уверена, что мне хватит сил, как тебе, вот так взять и всё бросить, просто оставить свою семью… — с горечью в голосе, но честно ответила Юми.

— Да, я понимаю. Никто не знает подобного наверняка, пока не столкнется с этим лицом к лицу. Но мы сможем найти компромисс. Главное к тому времени мне уже иметь хоть какую-то значимость в нашем мире.

— Получается… — задумалась Юми. — Мне необходимо будет продолжать притворяться, что у нас отношения с Паком.

— Получается, что так. Но нам это нужно.

Девушка улыбнулась, с теплом посмотрела на Чана, приблизившись, взяла его ладонь обеими руками и произнесла:

— Я верю в тебя.

До Ну Шон поднялся и пожал руку женщине в вечернем платье.

— Госпожа Ру Нэ, рад вас видеть, — произнес он. — Вы прекрасно выглядите!

— Спасибо, — улыбнулась она и уселась за стол к нему. — Как ваше здоровье?

Девушка многозначительно кивнула на чашку кофе перед главой партии Народное единство.

— Врачи ворчат, — понимающе расплылся в улыбке мужчина. — Хотят, чтобы я отказался от кофе.

— Может быть, стоит прислушаться к ним?

— Я пытаюсь, — виновато развел руками До Ну Шон. — Пытаюсь и уже почти перешел на чай, но вы должны меня понять — это не так просто. Кофе — это страсть моей жизни.

— Понимаю, — тяжело вздохнула Ру Нэ. — Понимаю и не осуждаю, но вы нам еще очень нужны, господин До Ну.

Мужчина покивал головой и умолк, пока официант принес два блюда, поставив его перед гостями.

— Господин До Ну, — начала женщина, взяв вилку с ножом. — У меня крайне плотный график, поэтому сразу перейду к делу. Что с тем бандитом, что возомнил себя политиком?

— Бо Рам Сон, — кивнул мужчина, принимаясь за свой стейк. — Увы, он оказался довольно упрямым. Наглый, упрямый и уверенный в себе.

— С ним будут проблемы?

— Пока нет. Тут важна другая сторона, — мужчина отрезал кусочек мяса, осмотрел его срез и закинул в рот. Прожевав, он продолжил: — Прижать его, устроить проблемы с полицией, перевернуть и прикрыть пару нелегальных казино — это дело достаточно быстрое. Тут даже полиция может проявить инициативу. Уверен, на взятках они тоже будут греть руки.

— Так чего же вы ждете?

— Есть мысль, что этот Бо Рам Сон — все же фигура не самостоятельная, как он заявляет, — произнес До Ну Шон, отрезая второй кусочек. — Есть риск того, что это ловушка от наших закадычных врагов — Власть народа.

— М-м-м? Думаете, они могли…

— Вполне. Подкинуть деньжат, отработать нестандартную схему и запустить в наши владения этого бандита. А если мы вдруг начнем давить на него лично, ущемлять стандартными методами политической борьбы — взвоют раненным медведем и спустят на нас прессу. Будут кричать на каждом углу, что Народное единство давит конкурентов, не дает народу выразить свою волю и прочую чушь.

Женщина не донесла вилку с листом салата до рта, опустила руку и хмуро взглянула на До Ну Шона.

— Сейчас очень важный момент. Скоро выборы в парламент, и я бы…

— Я прекрасно понимаю, — кивнул глава партии. — Поэтому и не тороплюсь с ответными действиями.

Мужчина снова отрезал кусочек мяса и задумчиво уставился на него срез.

— Я выставил ему ультиматум. Либо он с нами, либо мы будем его давить всеми силами, что можем себе позволить в данной ситуации.

— А он…

— Нет, — оборвал ее глава партии. — Мы не тронем партию. Мы будем бить по корню, туда, откуда пришли деньги. Будем бить по серому варианту. Через полицию, связи и другие ниточки. Перекроем им кислород так, чтобы они сидели на голодном пайке. Тогда и посмотрим, откуда у него деньги, и не спонсирует ли все это Власть народа.

Женщина вздохнула и неохотно спросила:

— Надеюсь, у вас хватает людей, чтобы задействовать серые связи?

— Всегда держу при себе несколько таких, — кивнул До Ну Шон. — С первого взгляда — они бесполезны, но порой случаются вот такие казусы. Тогда вопрос без опасений можно решить только с помощью них.

Ру Нэ вздохнула и покачала головой.

— Только я решила, что эти выборы пройдут гладко, как появился этот Рабочий кулак…

— А вы помните гладкие выборы? — с улыбкой спросил До Ну Шон. — Не примите за оскорбления, но я в политике всю жизнь и… не помню ни одних гладких выборов. В принципе.

Собеседница хмыкнула, и закинув еще один лист салата со вздохом произнесла:

— Возможно, вы правы…

В этот момент к ним подошел официант и положил небольшую плоскую коробочку, которую использовали для счетов и места для чаевых.

— Очень предусмотрительно, — кивнула Ру Нэ. — Мне действительно уже пора. Меня ждут.

Женщина кивнула на мужчину в дорогом костюме, что стоял рядом с администратором.

— Да, конечно, — растерянно кивнул До Ну Шон.

— Всего доброго, господин До Ну, — кивнула она поднимаясь.

— Всего доброго, — отозвался политик, не сводя взгляда с коробочки. Счет он не заказывал, поэтому вид у него был настороженный.

Он взял принесенную коробочку, открыл ее и заметил в ней две вещи.

Первой был короткий счет. С виду ничего необычного.

Второй же была пуля калибра девять миллиметров с написанной чем-то красным цифрой — двадцать семь.

Мужчина взял ее в руки, покрутил и достал из кармашка ту, что оставил ему Бо Рам Сон.

— Хитро… — произнес он с усмешкой.

Покрутив в руках пули, он убрал их в карман, положил деньги в коробочку и поднялся. Его взгляд остановился на молодом официанте, затем перешел на администратора. С него на бармена.

— И не скажешь, кто засланный… хитро… Но намек понял.

Мужчина вышел из ресторана, подошел к машине, что подъехала ко входу. Усевшись на заднее пассажирское сиденье, он тяжело вздохнул и поерзал.

— Куда, господин До Ну? — спросил водитель.

— Домой. На сегодня все…

Тут он почувствовал какой-то предмет под пятой точкой и засунул руку, достав оттуда еще один патрон. Взглянув на него, До Ну Шон обнаружил надпись — двадцать шесть.

Опытный политик поднял взгляд и уставился на лицо водителя, что начал выезжать на дорогу.

— В машину кто-либо заходил? Заглядывал? — спросил он, внимательно наблюдая за водителем.

— Нет, господин. К машине никто не подходил и не трогал ее, — ответил он.

— Понятно, — кивнул глава партии и обеспокоенно взглянул в окно. — Возьми завтра выходной. Я улечу… мне надо немного отдохнуть.

— Как скажите, господин, — кивнул водитель, выруливая на дорогу к дому политика.

— Хорошо. Спасибо, что позаботился о том, что я тебя просил, — Пак Вон Шик довольно кивнул, продолжая разговаривать со своим сыном. — А с бизнесом, ну тем самым, связанным с сельским хозяйством, у вас как? Нормально всё?

— Да, пап. Там уже почти всё налажено. Теперь остается ждать и от сезона к сезону решать возникающие мелкие проблемы. Но в целом, уже всё хорошо.

— Понятно. Молодцы. Но… ты же пришел ко мне, чтобы поговорить о чем-то другом. Я правильно понимаю? — тот закрыл все свои документы, отложил их в сторону на край стола и внимательно посмотрел на сына, который сидел напротив.

— Да, — честно ответил Йонг. — Но я не знаю, с чего начать. Это… очень деликатный вопрос.

— Хм. Кажется, я догадываюсь, о чем ты. Спрашивай как есть. Я в любом случае всё пойму и если смогу, постараюсь чем-то помочь.

— Я… эм.

— Говори как есть, — повторил отец.

— Я хотел спросить у тебя… как ты лишился… ну, как у тебя было в первый раз. Это ведь было не с мамой, насколько мне известно. Просто мне…

— Хм, — Вон Шик хмыкнул с усмешкой на лице. — Вот как? Понимаю твоё стеснение. Но в этом вопросе нет ничего зазорного. Тем более ты уже в таком возрасте, что, кхем… Да. Нет ничего удивительного, что ты задумался об этом.

— Ага. Но сейчас такое время… в общем, мне просто стало интересно, а как у моего отца это было в то время.