Там же видел репортера Лещинского, совсем рядом, когда стоял в охранении НП армейского. Потом мать писала, что соседка видела меня по телеку.
Потом еще несколько раз ходили на Джелалабад и «Черные горы». В марте 87 года были на очередной армейской операции в Джелалабаде. Шли колонной, наш дивизион и второй ‒ самоходки. Помню с двух сторон маки, красотища и тут впереди ‒ бабах, бабах ‒ подорвалась КШМка 2-го дивизиона и самоходка моего земляка Игоря Диордиева. Командир 2-го дивизиона получил тогда травму позвоночника. Пока дошли до огневой позиции уже стемнело. Полночи окапывались, ну а потом молодые на «фишку» (в охранение). Огневая находилась рядом со стоянкой пуштунов, их палатки стояли совсем рядом, ну и я, как это ни прискорбно, уставший уснул на ходу и очнулся, когда головой уперся в палатку. Сон как рукой сняло, что было бы, если заперся туда страшно представить. Утром после первого залпа пуштунов как корова языком слизала.
Потом Комбат Загзинский ушел на дембель, вместо него исполнял обязанности ст. лейтенант Кириенко Сергей. Неплохой мужик. С ним в июне 87 ходили на Олихейль. Сказали ‒ идем на пару дней, а засели надолго, двигались по руслу реки, так как много подрывов. Потом трудно было занять позицию, все не хотели, чтобы мы стояли рядом, потому, как духам очень легко нас засечь и накрыть. Как уже говорил, выходили на пару дней, а застряли надолго. Закончилась еда, вода. В обозе пехоты прапорщик с Энэргодара был, мой земляк, так хоть иногда делился водой. У пехоты меняли мыло на сигареты. Постоянные обстрелы, был ранен водитель БМ Игорь Баглай, осколок попал в почку. Потом пришла колонна со снарядами и продовольствием, немного легче стало.
Между боевыми занимались благоустройством быта. Строили баню, бассейн, столовую, но не успели. Перед новым 1987 годом нас передислоцировали в Теплый стан, расположились с комфортом в модулях стройбата. В июне-августе ушли на сопровождение колон Кабул — Кундуз — Талукан — Файзабад.
Перед Салангом у нас на «ГАЗ- 66» лопнул фильтр топливный. Стали ремонтироваться, колонна потихоньку ползет вверх, а мы одни остались: я, мой помощник Миша Иванцов, связист Вася Павлов, водитель и СОБ. Солнце за горы садится, колонна уходит, в кишлаке начинается непонятное движение. В тот момент я испытал непонятное чувство, нет, не страха, а какая-то тоска навалилась. Но потом подошла БМП и прикрыла, ‒ подстраховала нас, пока мы ремонтировали машину и догоняли своих. Саланг прошли нормально. Через тоннель проходили в противогазах. Потом объяснили почему, чтобы не случилось той трагедии, когда там задохнулось много солдат выхлопными газами. Переночевали в Пули-Хумри. На следующий день заняли позицию так, чтобы наши снаряды доставали по пути следования колонны. Стояли долго, потихоньку начали расслабляться, пейзаж чисто наш родной: речка, стога сена, кавуны, дыни растут. На горке сидели корректировщики, и захотелось им отведать их. А в кишлаке были духи, они нас не трогали, а хлопцев, когда они зашли в кишлак подстрелили и забрали с собой. Объявили тревогу, ЧП ‒ пропали трое. Кишлаку ультиматум, выдать живых или мертвых. Окружили его, кольцо «зеленых», потом наши. Прилетел командующий артиллерии, нас всех застроили. Прилетели вертушки, выгрузили пацанов, зрелище не для слабонервных, тела были изуродованы, все, что можно было отрезать, отрезали, животы вспороты и т. д. Нас провели строем, ну чтобы больше не хотелось бахчи. Потом все свернулись, осталась одна наша машина с объемными снарядами, и кишлака не стало на карте. Да, корректировщики не наши были, откуда ‒ я не знаю. Обратно возвращались вообще неорганизованно, наша колонна растянулась. Я пересел в ТЗМку к Толику Руденко ‒ земляку из Днепропетровска. На Саланге перед галереей у нас лопнул ремень усилителя руля и чуть не слетели в пропасть, повезло, стукнулись в стену галереи. Спускаемся, горит колонна, что впереди шла. Домой добрались все благополучно, правда, в течение двух суток прибывали наши машины. Потом был сильный разбор полетов от командира дивизиона, ст. лейтенанта Кириенко Сергея сослали в Кандагар и исполнять обязанности комбата стал Иванов Виктор Васильевич, СОБом стал Иванов Владимир. Мне присвоили сержанта.
Потом была операция вокруг Кабула. Здесь мы немного попугали своих, а именно НП 350 пдп. Наводчик ошибся и бахнули недалеко от них.
Не помню точно дату, подняли по тревоге нашу батарею. Выдвинулись на аэродром Кабула, там прямо зарядили БМ и со спецназом пошли, по-моему, Чарикарскую «зеленку» обрабатывать, точно не помню. Стали недалеко от заставы, а спецы пошли в «зеленку». По рации передали координаты цели, ну мы туда и долбанули со всех машин и попали в молоко. Как нас потом имели во все щели. Оказывается, эти снаряды были экспериментальные и нужны были трупы для исследования. Позже пришли ТЗМки, зарядились и спецы опять пошли в «зеленку». Не знаю, может кого-то привязали к деревьям, но уже стреляли с корректировкой и результат был, но нас не подпустили. В БМП трупы погрузили, на аэродром и отправили в Ленинград на исследование. Это были новые объемные снаряды.
Самым незабываемым, наверное, было мороженое в Афганистане. Перед выходом с комбатом прибыли в штаб армии для получения карт боевых действий. У меня устала рука козырять, столько там чинов больших, а потом освоились, даже курили в коридоре. Когда уже все получили, склеили, зашли в буфет, а там почти как в Союзе, комбат купил мороженое. Наверное, самое вкусное за всю жизнь было!
17 ноября 1987 года ушли на Хост операция «Магистраль». Это был мой дембельский аккорд ‒ три месяца. За три месяца и снегом засыпало и оттаивало. Сначала встали в Гардезе возле 56 бригады, потом, по мере продвижения боевых действий, двигались вперед. Перед Новым годом заняли постоянные боевые позиции. Внизу нас решило расположиться руководство операцией, только они начали располагаться, как их накрыли «эресами». Духи положили три снаряда пристрелочных, а потом начали долбить точно. Оказывается, выше нас стояли «Грады» «зеленых», и оттуда велась корректировка, и духи быстро вычислили. Потери были у штабных. Новый год встретили с елкой, пришла колонна с Кабула со снарядами и старшина наш подарки привез. Ну, какие подарки ‒ конфеты, печенье, сгущенка.
Работы было очень много. Там был на перевале укрепрайон духов. Приходилось наводить по нижнему стволу, так как не хватало прицела. Пехота, когда спускались, говорила, что снаряды пролетели над самой головой, а еще с большим тормозным кольцом, там такой вой был, что невольно они в камни зарывались. Я не знаю, были ли аналогичные случаи в полку, чтоб сержант был награжден орденом «Красной Звезды» не посмертно или не раненым. У нас на батарее таким был Олег Гармазий ‒ командир БМ. Историю ордена знаю не точно. Когда мы были на Хосте, Олег со своей БМ был на Алихейле или в Асадобаде со специалистами, те попали хорошо, а он то ли их огнем прикрыл, то ли духов точно накрыл, спас короче. Командование спецназа и написало на него наградной лист. Правда, орден он получил поздно, когда было 20 лет вывода.
Олег Гармазий. Через 20 лет награда нашла героя (из личного архива Игоря Шардакова)
Олег Гармазий у своей БМ (из личного архива Игоря Шардакова)
По возвращению обнаружили, что каптерку нашу обокрали соседи, у всех дембелей украли дипломаты. Выломали решетку на окне и залезли. Чуть до бунта не дошло, по горячим следам нашли все, кроме моего дипломата, его успели продать со всеми вещами. Потом городок сдали «зеленым», а сами перебрались в расположение 180 мсп. 4 апреля всех дембелей отправили в Кандагар (кроме меня, Юры Букатина и двух сержантов с 12-й батареи), а молодых с Кандагара в Кабул.
Жили в казарме батареи артразведки, под началом НШ подполковника Ничипуренко. Для нас это был кошмар. Каждый день марш-бросок, потом на склады снаряды грузить и так каждый день. Числа 20 апреля я стоял дежурным по батарее, утром сдал дежурство дневальному, а сам пошел в умывальник. Зашел, хотел умыться, а там боец повесился, помощь ему была уже не нужна. Я пошел доложить, как раз развод шел, но не смог, дошел только до модуля РМО и чувствую, что мне подходит капец. Кое-как дополз до модуля и упал. Хорошо, что зашел дежурный по полку, дневальный побежал докладывать о ЧП. Короче, ситуация такая, за покойным пришла труповозка, а меня в госпиталь не отправляют, так как военник в штабе, а без него никак. А врач, по-моему, гражданским был, точно не помню. Помню, сержант фельдшер водой побрызгает, отойду, потом опять сознание теряю. Потом пришел в себя и врачу говорю, покойному уже все равно, а я 2 года оттарабанил, ну и немного с матом. Помогло, его вытащили, а меня погрузили и отвезли в госпиталь, сделали операцию. Что было, до сих пор не знаю, то ли паховая грыжа, то ли лимфоузлы воспалились.
