Мне не забыть кровавых скал,

И солнца в знойной вышине,

Где брат мой юный умирал,

Сгорел он молодым в огне.

Пожар войны всегда жесток.

Нельзя нам это забывать.

Узнали мы, каков Восток,

Как тяжело там умирать.

Вдали от дома и родных,

Вдали от Родины своей,

Среди обычаев чужих,

Погибло много сыновей.

Моя страна их погнала

Свои законы утверждать.

Неужто Родина мала,

И матери устали ждать.

Своих детей им только жаль

У государства ж боли нет.

На сердце у меня печаль,

Я много лет ищу ответ.

Зачем, за что нести мне крест,

Не в силах я в глаза смотреть,

Всех не дождавшихся невест,

Которым никогда не петь.

На свадьбах собственных своих,

Им никогда не танцевать,

Лежит в земле ее жених,

Слезам, увы, не высыхать.

Мне не забыть кровавых скал,

И солнца в знойной вышине,

Где брат мой юный умирал,

Сгорел он молодым в огне.

Я прошу, возвращайтесь ребята,

Я прошу, возвращайтесь скорей,

Перед Вами страна виновата,

Не увидеть мне лучших друзей.

Не сказать им, что все отгремело,

Плохо мне, хоть ты криком кричи,

С той поры, все в душе помертвело,

Только совесть моя не молчит.

Я живу, за себя, за Серегу,

Я люблю за себя, за него,

Жаль увидел он в жизни немного,

Под Кабулом убило его.

На дороге, ведущей к Союзу,

Много крови, со звездами стел,

Мы вернулись домой с тяжким грузом,

Помню я, как Серега хотел.

Возвратиться в село, где родился,

Пробежать по росе босиком,

Родниковой водою напиться,

Он бы шел через горы пешком.

Вот вернулся, но дома не рады,

Мать осталась на свете одна,

Вместо сына, коробка с наградой,

Ну зачем ей, скажи, ордена?

Нас Афган породнил, напоследок была его воля,

Мы всегда узнаем, тех, кто с нами в горах побывал,

Наше сердце заходится часто щемящею болью,

За ребят, что домой не вернулись, за речкой упав.

Отгремели бои, возвратились домой мы по хатам,

Снится ночью война, от нее не уйти никуда,

Наши души болят, в чем же мы, в чем же мы виноваты,

Что на долю нам выпала злая такая судьба.

Сколько песен не спето и сколько веков не прожито,

Стало в мире светлее от седеющих женских волос,

За какие грехи поколенье младое убито,

Наши матери неба и солнца не видят от слез.

Закружилась земля, и ушла из под ног,

Друг упал не успев, вслух сказать нам о смерти,

Сколько пройдено этих, пыльных дорог,

Что нам не было страшно, прошу вас не верьте.

Мы боялись остаться без патронов в горах,

Мы боялись остаться без воды и без хлеба,

Но страшней было, если брат убит на глазах,

Вот тогда и темнело афганское небо.

Наши души взлетали высоко к небесам,

Возвращались на миг до родного порога,

И звучат до сих пор всех друзей голоса,

Вот тогда я и начал разговаривать с Богом.

Знаю я, никогда, нам прощенья не будет,

Мы виновны, что вызвали всполохи гроз,

От нас Родина даже отвернется, забудет,

И утонем мы все в этом море из слез.

Я проснусь — тишина, и не бьют пулеметы,

На листе излагаю простые слова,

Друг к словам сочинил этой музыки ноты,

Что б она по земле, среди нас поплыла.

Кровавые даты в истории нашей,

Их было так много, и будут еще,

Отмечены кровью юности павшей,

Подставившей ноше тяжелой плечо.

Мне больно Вас видеть, безногих, безруких,

И вас, не увидевших утром рассвет,

Давайте афганцы, возьмемся за руки,

И здесь перед камнем дадим им обет.

Что мы не забудем всех тех, кто остался,

В горах за последней чертой,

И тех, кто упал там, и не поднялся,

«Тюльпанами» прибыл домой.

Мы слез не стыдимся, нам горько все видеть,

Я только прошу об одном,

Их светлую память сберечь, не обидеть,

Всех тех, кто сожжен был огнем.

Я помню, как летел Ташкент — Кабул

Туда, где лишь свинцовый ветер дул,

Где ждали только смерть и кровь,

Как странно с ней рифмуется любовь,

А подо мною снег лежал в горах,

Он схож так с сединою на висках,

У молодых ребят, которым двадцать лет,

Шептали губы, «сохрани от бед»,

Чтобы увидеть снова высоту,

Чтобы остаться и не пересечь черту,

Чтобы вернуться к матери домой,

Чтобы остаться наконец собой.

И кто-то рваться в бой из них хотел,

А кто-то только чудом уцелел,

Прицел с земли наш самолет ведет,

Душманский «Стингер! наш прервал полет.

Раздался взрыв и грохот в синеве,

И камнем мы летим уже к земле,

Сам Бог нам не поможет, не спасет,

Коротким оказался тот полет.