– А тебе не приходит в голову нанять на работу мужчину, который будет твоей правой рукой? – кинула Паола, представив её в сопровождении мужчины.

Лёгкая улыбка осветила смуглое лицо Руны.

– Моё посещение премии в сопровождении мужчины вызовет ещё большую сенсацию.

– Я не это подразумевала, ты ведь понимаешь. Разве ты не можешь пригласить мужчину для работы в фирме, а… на премии появишься одна.

Она наклонилась к Паоле, подперев рукой подбородок. Стороннему наблюдателю могло показаться, что они обмениваются любезностями, но её слова были совсем иного свойства.

– Работа в фирме – не проблема. Мои кадры вполне справятся с административной стороной дела. Но помимо связи с прессой нам нужен человек, который будет сопровождать Элиота. Может, ты согласишься?

Паола пришла в смятение.

– Какое отношение к этому имеет мой племянник?

– Одна из особенностей премии этого года – серия выступлений подающих надежды юных вокалистов. Мальчик заслужил своё и должен быть среди новых дарований.

Перед глазами Паолы всё поплыло. Элиот станет выступать перед сливками музыкального шоу-бизнеса, его покажут по телевидению! Кто знает, а вдруг из этого что-то выйдет?

– Ты придумала это, чтобы добиться моего согласия на работу, так? – подозрительно спросила девушка.

– Я ничего не придумывала, просто у Элиота замечательный талант, заслуживающий признания.

Руна опять переиграла её.

– Отлично, ради Элиота я исполню свою роль. Но всё это закончится, когда вернётся моя сестра и мальчик отправится домой. Большего ты не можешь от меня требовать.

Руна с вызовом посмотрела девушке в глаза.

– Я могла бы потребовать от тебя гораздо больше, моя милая, но не сверх того, что, как мне кажется, ты способна дать.

– Пока твои требования ограничиваются работой, то да, – сказала Паола, ощущая, как волна возбуждения охватывает её.

Ироничный тон, присущий Руне даже в серьёзной деловой беседе, сквозил в её словах и сейчас.

– Моя фирма вполне приспособлена, чтобы служить вторым домом. Так что от работы до личной жизни в ней всего один короткий шаг.

Дыхание Паолы перехватило. Воспоминания о том, что когда-то было между ними, лишали девушку душевного равновесия, и она чувствовала, что Руна об этом догадывается. Она играет чувствами Паолы так же умело, как на своей любимой гитаре. Да как она смеет! У девушки не хватало слов, чтобы найти подходящий ответ.

– Перестань издеваться! – не выдержав, вскрикнула Паола. – Я не буду с тобой работать, пока ты не пообещаешь относиться ко мне с уважением.

Рука Руны скользнула по столу и сжала пальцы девушки. Пожатие было лёгким, но многозначительным.

– О, я буду уважать тебя, и даже по утрам, заверяю тебя.

– Как ты… – Паола постаралась освободить свою руку, но артистка крепко держала её железными пальцами.

Не ослабляя хватки, она сделала круговое движение большим пальцем по особо чувствительному месту на запястье Паолы.

Несмотря на весь свой гнев, Паола почувствовала, как по руке начало растекаться тепло. Её лицо заалело. Заметив, что происходит с девушкой, Руна удостоила её холодной улыбки.

– Если хочешь устроить соревнование и определить, чья воля сильнее, я гарантирую, что ты проиграешь. И не говори, что презираешь меня. Ведь я вижу, что случится, коснись я вместо запястья другого места.

По телу Паолы пробежал предательский озноб, подтвердив, насколько близки к правде услышанные слова.

– Это нестерпимо. Почему ты со мной так обращаешься?

– Разве не понятно? Однополая помолвка снова пробудила нашу взаимную страсть, которая считалась давно похороненной. Но ты в этом не признаешься. Это означает, что все те годы, когда ты пыталась избегать меня, были ошибкой.

Паола почувствовала, как туман застилает её глаза, и быстро заморгала. Нет, она не доставит Руне удовольствия своими слезами. Это равносильно тому, чтобы признать её правоту.

– Для нормальных гомо-отношений одной страсти недостаточно, – попыталась Паола возразить нетвёрдым голосом.

– А кто говорит, что я подразумеваю лишь физическую близость? – Руна произнесла это таким тоном, будто обсуждала проблемы бизнеса. – Я бы хотела, чтобы наша однополая помолвка превратилась из фиктивной в настоящую.

Во рту Паолы пересохло, и она пожалела, что не попросила заказать ей чего-нибудь покрепче, нежели минеральная вода.

– Не может быть, чтобы ты действительно хотела обручиться со мной.

– А что тут удивительного? Четыре года назад мы были очень близки к этому.

Да, но разве можно забыть то, что произошло. Руна вытаскивала её с места аварии и выглядела так, будто само прикосновение к ней даётся ей с огромным трудом. После этого всё пошло не так. Руне хотелось честного признания, что вся вина за аварию лежит на Паоле, что она выпила чересчур много коктейлей на вечеринке и не последовала совету Хельги не садиться за руль в таком состоянии.

Признай Паола свою вину, и всё можно было бы поправить. Руна была в бешенстве не столько от того, что случилась авария, сколько от женского упрямства. Но почему же так трудно признаться и снять тяжесть с сердца? Однако Паола верила в непричастность к произошедшему, и неважно, как к этому относилась Руна. Без свидетелей и с такой уликой, как присутствие Паолы за рулём, когда она их нашла, не доказать свою невиновность. А кроме того, Паола не могла ничего отчётливо вспомнить с той поры, как ушла с вечеринки, и до того, как очнулась в руках возлюбленной. Однако, тем не менее, не сомневалась – было что-то ещё. О, если бы воскресить всё это в памяти. Только за долгие годы этого так и не удалось.

– Скажи мне одну вещь, – осторожно начала Паола, стараясь подавить в себе последние искры надежды. – Ты по-прежнему веришь, что это я разбила твой автомобиль четыре года назад?

Ответом девушке было молчание.

– Ничего не изменилось, ведь так? – спросила Паола.

Лицо Руны окаменело.

– Вряд ли это стоит обсуждать тут и сейчас.

– В таком случае, когда же мы это обсудим – когда при первом же нашем скандале ты напомнишь мне, как безответственно и безрассудно я себя веду?

– Смешно, что ты волнуешься о вещах, которые никогда не произойдут.

На глаза начали набегать слёзы, и Паола прикрыла их рукой.

– Разве? У моей матери была интрижка. За долгие годы супружеской жизни она допустила этот маленький промах. Отец простил её, но постарался сделать так, чтобы она никогда этого не забывала. Я не хочу ничего такого в своей жизни.

– Понимаю. – Руна сделала знак принести счёт и с мрачным видом стала расплачиваться, потом помогла девушке выйти из-за стола. – Пойдём.

– Куда?

– Туда, где сможем обсудить то, что тебя так тревожит. Я хочу, чтобы ты кое-что увидела.

Руна крепко держала невесту за локоть, сопровождая к автомобилю, который им подогнал швейцар ресторана.

– Ты меня пугаешь. Что произошло? – спросила Паола, когда они уже двигались в потоке автомобилей.

Не поворачивая головы, Руна ответила:

– Я хочу, чтобы ты наконец поняла, почему я так отношусь к пьяным водителям. Может, это ничего не изменит, и ты останешься при своём мнении. Только в любом случае, нам удастся лучше понять друг друга.

Всю остальную дорогу Руна молча вела автомобиль. Приехав, молодая пара поднялась не в студию, а в расположенную этажом выше квартиру, предназначавшуюся для гостей студии и самой начальницы, когда она поздно задерживалась на работе.

– В настоящее время это единственное место, которое я могу назвать своим домом, – пояснила хозяйка, пропуская Паолу в гостиную.

Эту квартиру вряд ли можно было назвать домом. В обстановке преобладали всё те же хромированные части и тёмная кожа, которые делали её неуютной и холодной, хотя открывающийся из окон вид был захватывающим. Не обращая внимания на попытки Паолы завязать разговор, Руна нажала кнопку на пульте управления, и одна из стен сдвинулась в сторону. За ней располагалась самая современная теле – и киноаппаратура.