– Возьми, я не люблю быть кому-то должным, – сказал я, даже не глядя на её лицо.

Когда я неожиданно передал ей деньги, она чуть пошатнулась, но быстро выпрямилась. Развернувшись, я не знал, куда идти. Просто дальше от этой девицы. Тоже мне, самая популярная. Я шагал по коридору, пряча руки в кулаках с мурашками, словно все меня обсуждали – «Как же так, этот парень не оценил свою удачу». Может быть, я и был не тем, кем она хотела меня видеть. На этом пути я понимал – каждый шаг оставлял у меня горький привкус, но мне нужно было это пережить.

Я шагал по коридорам университета, погружённый в собственные мысли, словно в туман. Чувство растерянности сжимало меня в своих объятиях. Глэдис, моя новая знакомая, сбежала, так и не показав мне все эти непонятные территории. Куда идти? Как ориентироваться в этом лабиринте? Я остановился, прислонившись к стене, размышляя о том, как все это нелепо.

Вдруг мой взгляд упал на табличку с надписью «Деканат». Может быть, это то, что мне нужно? Я собрался с духом и осторожно постучал в дверь. Открывая её, я увидел небольшой кабинет с несколькими столами, но только за одним из них сидел полноватый мужчина с заметной залысиной на голове. Он поднял глаза и посмотрел на меня, как будто я был отпечатком от его вчерашнего ужина.

– Извините, – произнес я, стараясь подбирать слова как можно аккуратнее. – Я новенький и не знаю, куда мне идти. Не могли бы вы мне помочь?

– Как вас зовут? – неожиданно спросил он, его голос звучал холодно, как утренний воздух.

– Адам Эйтевин, – ответил я, пытаясь сохранять уверенность.

– Что ж, Адам Эйтевин, – произнёс он, погружаясь в свой компьютер. – Уже прошла целая учебная неделя. Где вы были?

Я почувствовал, как щелчок тревоги пробежал по спине, когда он поднял на меня взгляд, явно ожидая хоть какое-то объяснение.

– А, болел, – выдавил я. На ум пришло первое, что кто-то когда-то упоминал на уроках об обычных отмазках.

– Болели, значит, он повторил мои слова, словно вкусил их на языке, взвешивая каждую первую букву. – А справка у вас есть, раз вы болели?

– Э, нет, – поспешил я ответить, недоумевая, что за справка. Я ведь не в больнице лежал.

– А как вы докажете, что болели, если у вас нет справки? – настойчиво продолжал он, словно был учителем, который ловит своего ученика на лжи.

Внутри меня разразилась паника. Боже, что мне делать?

– Ну, у меня была диарея, – выдал я, осознав, что это может выглядеть более правдоподобно. Чувство абсурда просто зашкаливало. Боже, что со мной делает этот мир?

– Оу, – наконец произнёс он, кратко и с недоумением. – Ну, в таком случае, ваш факультет – социология, расписание сейчас распечатаю.

Он начал быстро набирать что-то на клавиатуре, и вскоре принтер издал звук, словно выдыхая из себя его писанину. Принтер с шумом выдал ему бумажку. Он потянул руку, и я невольно подошел ближе, чтобы взять ее. Бумага была холодной и невесомой, словно какой-то судьбоносный билет.

– Социология? – удивился я, не ожидая такого поворота.

– Ну да, – невозмутимо ответил он, как будто это было самым естественным делом на свете. – Искусство понимать людей и все такое. Вам же виднее.

– Что ж, спасибо, – ответил я, чувствуя, что вошел в этот сумасшедший мир, как будто на корабле, который заблудился.

Я развернулся и вышел из кабинета, держа в руках этот лист с расписанием. Он выглядел таким важным, словно это была карта к сокровищам. Социология? Честно говоря, я не видел другого выхода, кроме как принять эту игру. Но что ж, раз мой папаша НАСТОЛЬКО заморочился, пусть будет так. Может, я хотя бы научусь разбираться в этих странных существах, которые зовутся людьми.

Я с трудом нашел кабинет социологии, блуждая по коридорам университета, как потерянная душа в неведомом лесу. Кабинеты казались одинаковыми – серые стены, длинные коридоры и дверные номера, как загадочные заклинания. Когда я наконец нашел нужную дверь, открыл ее и шагнул внутрь, вся аудитория вдруг обернулась ко мне, как будто я сделал что-то неуместное на этом строгом приеме.

Взгляды новых однокурсников пронзали меня, как стрелы, а в воздухе витающее напряжение заставило мою неловкость расти. «Что им всем от меня надо?» – думал я, не находя ответа. Я предпринял поспешную попытку не показывать свою неуверенность и, наконец, заметил свободное место в углу. Поздно осознав, что походка моя была неуклюжей, я споткнулся о стул, когда садился, и это вызвало смех у нескольких ребят поблизости. Отличное начало, подумал я, в душе жалея, что вообще пришел сюда. Что ж, вот и моя новая жизнь в этом новом хрен знает кем забытом мире.

Пара прошла медленно, словно вчерашний снежный дождь. Я сидел и тупо смотрел в окно. Устрашающая перспектива университета окружала меня. Внутри все перевернулось от скуки: часы тянулись, как в ловушке с пауками, и я мечтал о том, чтобы там, за стеклом, была жизнь, которая била ключом, а не прозябала в душных стенах. Мой желудок, думая, что он пустой аквариум после длительной засухи, раздраженно напоминал о себе сквозь писк и ворчание, пока наконец не прозвенел звонок.

Как только звуковая волна обозначила конец занятия, я вскинулся на ноги. «Куда же теперь?» – мысли резонировали в голове. Глэдис, моя неунывающая соседка по университету, говорила о буфете, который, как она выразилась, «был лучше, чем брать еду с той страшной столовой». Я, решив следовать общему правилу – если видишь большое скопление людей, иди туда, там наверняка что-то интересное— направился в сторону, где гудела толпа студентов.

Атмосфера буфета напоминала мне о стандартном рынке: запах свежей выпечки, фритюра, смешанный с ароматом кофе, гудение разговоров, смех, щелчки посуды. Я подошел к витрине с едой, полных разномастных прилавков, где каждое блюдо и каждая закуска звали меня своим вкусом. Я был как мальчонка в магазине игрушек, ошарашенный множеством вариантов.

Глядя на ряды ярких салатов, аппетитных сэндвичей и варенных яиц, я наткнулся на блестящие пирожные, которые радостно притягивали взор, как магниты. Не сдержав желания, я указал на одно из них, а затем для устрашения своего голода добавил ещё два на десерт. Продавщица мне улыбнулась, в ее глазах блеск понимания заставил чувствовать себя чуть менее одиноким.

С новым здоровым запасом пищи в руках, я выбрал столик на краю зала, ближе к окну. Сел и стал наслаждаться остротой вкусов, забыв о той неловкости в кабинете социологии. Вокруг меня раздавались смех и разговоры, учащиеся обменивались историями, и в этот миг я почувствовал, что действительно стал частью этого нового забыто мира. Скука, что терзала меня до сих пор, начала испаряться. С каждой минутой, проведенной здесь, я все больше верил, что это место может стать моим домом.

Я доедал последний кусочек пирожного, свет солнца играл на стеклах витрин, а в моем желудке было легко и сладко. Я даже не заметил, как к моему столику подошла Глэдис. Она была как из другого мира – с длинными белыми волосами, которые ветром поднимались и опускались, словно волны, и огромными очками, затмевающими ее выразительные глаза.

– Ну что, уже немного освоился? – спросила она, присаживаясь рядом. В этот момент я почувствовал, как ком в горле начал сползать вниз.

– Да, есть такое, – ответил я, держа стакан с кофе так, словно он мог меня спасти. – Пирожные у вас что надо.

Она хихикнула, и это было приятно – словно я ударил по струнам ее души. Глэдис перевела взгляд на окно, где прохожие ловко шли по своим делам, а солнечные лучи пробивались сквозь листву деревьев.