Я решил украдкой взглянуть на её лицо. Прямые рыжие волосы, тонкие губы, острый, но не слишком большой нос. За улыбкой прятались ровные, но слегка желтоватые зубы. Кожа белая-белая, ей-богу. Наши взгляды встретились, и мы смотрели друг другу в глаза секунд шесть, не моргая. По животу проползла змея и пустила яд в районе груди. Сердце моё колотилось так, будто меня ударило током. Где-то я читал, что если поглядеть в глаза незнакомцу несколько секунд, то возникает непреодолимое желание его убить. Но у меня появилось совершенно иное желание – страстно заняться сексом. Это чувство накапливалось и обострялось, но, слава богу, она разрядила обстановку.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Амир, – ответил я, – а тебя? Она потушила сигарету и, делая вид, что не услышала меня, встала с дивана и пересела ко мне.

– А ты симпатичный, – говорит она, нежно трогая мои волосы. Руки у неё были нежные, а тонкие ногти слегка почесывали мне голову.

– Расслабься, ты слишком напряжён, – продолжала она. Действительно, я не привык реагировать на такое внимание от девушек. – Может, уединимся? В “Гулливере” можно взять номер, у тебя есть резинки?

– Так сразу, удивился не понимая, что происходит.

– Да, – ответила она, достала ключ с синей биркой под номером двадцать три. – Говорят, дешевле всего обходится та девушка, которой надо платить сразу.

– Проститутка, – констатировал я. Господи, ненавижу проституток. Когда я учился в старших классах, мой двоюродный брат Ильяс решил, что пора мне стать мужчиной и отвёл меня к проституткам. Пришли мы, значит, в одну злачную квартиру, где жили три шлюхи. Расхаживали они по квартире полуголые, в обуви на высоких каблуках. Казалось, им было жуть как неудобно ходить. Там был ещё парень; он как раз вышел из душа и расхаживал голый с полотенцем на плече. Выглядело это мерзко. Я выбрал длинноногую девушку – на лицо она была страшной, там все были уродинами. Но фигура у неё была неплохая. Я заплатил ей из денег, подаренных мне на день рождения, потом сделал своё дело и вышел. Пока я был там, Ильяс всем сообщил, что это у меня в первый раз. Остальные только и шутили, а я не мог понять, в чём дело. Мне это всё не очень-то понравилось; даже душ не стал принимать. Попросил брата, чтобы мы ушли оттуда поскорее. Пройдя от дома метров сто, к нам подъехал экипаж полиции. Мой кузен Ильяс рванул оттуда в ту же секунду и скрылся в темноте дворов, так как на улице уже была ночь. Меня посадили в машину и привезли в опорный пункт. Говорили мне, что я изнасиловал ту шлюху, что у них есть образцы моей спермы, потожировые следы и отпечатки пальцев. Требовали, чтобы я позвал того, кто убежал, иначе меня посадят надолго. Я уже проклинал себя, ей-богу, и был готов сесть в тюрьму. Спустя несколько часов, когда один майор, пересматривая моё удостоверение личности, заметил, что я ещё несовершеннолетний, всё резко изменилось. История сменила окраску на статью “совращение малолетних”. Конечно, проститутки сдали нас полицейским, и, раз всё круто повернулось, меня молча отпустили. Всю дорогу я шёл и повторял себе: ненавижу проституток. Так вот, ненавижу проституток.

– Послушай меня, – говорю, – я ничего общего с тобой иметь не хочу. Твой жизненный выбор я, мягко говоря, презираю. И платить за это я не намерен. Вообще-то, заниматься любовью нужно только по любви.

– А чего тогда не занимаешься? – с насмешкой спрашивает она. – Что, не с кем?

– Есть, – гордо заявил я, – и скоро она будет моей. Пьяным я был просто жуть.

– Я могу тебя многому научить, – говорит она. – Согласен? Потом спасибо скажешь.

– Нет, спасибо, – отвечаю. – Я буду хранить себя для неё. Она божественна, в отличие от тебя. Это её задело; волосы стали прям огненно-рыжими. Можно сказать, что она вскипела.

– Можешь презирать меня, – говорит она, – но с ней ты никогда не будешь. Говоришь, она божественна? Снизь её значимость, малыш. Теперь она задела меня, ей-богу. Под действием спиртного я совсем разошёлся, схватил её за локоть и оттащил от столика. Она начала брыкаться и царапаться, крича: «отпусти, я сама уйду». Я разжал пальцы, и она ушла. Нужно было срочно покурить; злоба во мне кипела. Доставая сигарету, я начал искать зажигалку и в этот момент понял, что она забрала её с собой.

– Вот же мразь! – выругался я и начал оглядываться по сторонам. У Кабула есть зажигалка, но его нигде не было. Возле барной стойки я заметил девушку с татуировкой скорпиона.

– Ты не видела моего друга? – спрашиваю.

– Твой друг Кабул уехал с моей подругой Линой. Он видел тебя с какой-то девушкой и сказал мне, что у нас с тобой ничего не выйдет, так как ты нашёл себе жертву. Так он выразился, – добавила она. – Лина, конечно, не хотела уезжать без меня, но я её отпустила.

– Извини, – говорю, – та девушка не являлась моей жертвой. Но, по сути, Каба прав: у нас ничего не получилось бы.

Мы посидели ещё немного, она оказалась довольно хорошей девушкой. Рассказывала мне, как приехала сюда из маленькой провинции, что работает учительницей в младших или подготовительных классах. Говорит, что ухаживает за больным братом с ДЦП. Я вызвал ей такси, и мы вышли на улицу. Последнее, что помню: она сказала, что я очень хороший, поцеловала в щеку и уехала. А я остался с мыслью, что ни имени, ни телефона, ни даже адреса этой девушки я не знаю.

С тех пор как мне нравится Айна – а это уже длится два месяца и двадцать один день – выходные у меня тянутся невероятно долго. Я не знаю, чем мне заняться, ведь все мысли только о ней. Хочу быстрее увидеть её и каждый раз обещаю себе, что в этот понедельник скажу ей, но каждый раз нахожу новые оправдания, почему не сделал этого. Но сегодня всё иначе: она знает, что я зайду к ней, и ждёт меня, думал я сам с собой, лежа в кровати. Говорят, если долго думать о человеке, который тебе нравится, то тот, о ком думаешь, не может ночами спать. Я не хочу, чтобы у Айны из-за меня началась бессонница, но с собой ничего не могу поделать. А ещё мне говорили, что мысли материальны. Если тебе что-то нужно, достаточно просто захотеть. Визуализировать, так сказать. Мысленно представлять себя с тем, что тебе необходимо. И мне пришла в голову мысль: если я буду представлять, что я и Айна вместе, как пара, то спустя некоторое время мы действительно станем парой. С этой идеей я и заснул.

Этим утром я проснулся бодрячком, будто мне не надо на работу. Такое часто случалось, когда мы собирались на школьные поездки в другие города. Я любил их всей душой, и поэтому просыпался рано и ждал раньше всех в пункте сбора. Хорошему настроению сопутствовала погода и преображение города к Новому году. Везде новогодние ёлки, гирлянды и прочая мишура. В магазинах поздравляют с наступающим Новым годом, хоть я и забегал за сигаретами. Пока ехал на работу, я подкурил сигарету и начал размышлять, почему Новый год – это важный праздник: все его ждут, и настроение у всех классное. Но если спросить у знакомых, все говорят, что Новый год проходит для них как обычный день. Вот и для меня он ничего нового не несёт. Даже праздничные салюты не приносят радости. Помнится, в девятом классе мы всей школой катались на горках, веселились от души. В один из таких дней, а точнее, четырнадцатого декабря, навалило кучу снега и после занятий мы побежали туда. Спускаясь вниз по горке, я понял, что сильно разогнался и неконтролируемо мчусь вниз, влетев в друга, зацепив ещё кого-то. Другие ребята сочли это смешным и тоже начали прыгать на нас. Кто-то очень сильно прыгнул на меня, и я ударился головой об лёд, при этом чья-то рука душила мою шею. Я потерял сознание и провёл три дня в коме. Ох, перепугались же тогда мои родители. А уже двадцать седьмого числа я был на школьном балу, правда, недолго: девушки в тот день все хотели танцевать со мной вальс. Я был местной знаменитостью, человеком, который пережил кому. Особенно запоминающимся стал вальс с Дашей, моей первой школьной любовью. Лучший Новый год.