Может быть, именно сейчас он впервые почувствовал на себе тяжесть прожитых лет, и его обуял невольный соблазн продолжить свой путь по ней, как тогда, когда они с Джучибером бежали из лагеря имперских войск под Тыйфынем. Всё время вперёд, без препятствий рытвин и ухабов.
Но сейчас здравый смысл подсказывал ему, что всё-таки им нужно двигаться, не столько быстро, сколько скрытно, ибо конец лёгкой дороги вёл их прямо в руки злейших врагов. Подавляя в себе чувство невольного сожаления, Кендаг направил коня на обочину в сторону темневших полей, на которые уже опускалась ночная мгла.
На ночёвку они остановились посреди небольшой рощи в полутора линах к югу от дороги. Хотя Джучибер выказывал некоторое беспокойство, но Кендаг, был твёрдо уверен в том, что вряд ли у ченжеров найдётся следопыт, способный пройти по их следу. Особенно после того, как они покинули горы Анахуаня и пересекли большую имперскую дорогу. Даже если ченжеры вернулись туда с подкреплением, то самое большее, что они смогут найти, так это оружие, спрятанное Джучибером возле их шалаша.
Разводить костёр и готовить похлёбку не стали, и потому на ужин жевали пресные ячменные лепёшки с вяленым мясом, запивая их водой из кожаной фляги.
– Послушай,– обратился к Кендагу Джучибер.– Когда мы были в Пограничье, то я видел там чародея, которого ты назвал факиром. Он ещё делал всякие чудеса на потеху толпе. Скажи, почему с тех пор, как мы пересекли Линьхэ, я больше нигде не встречал таких людей?
– Большинство факиров, которых я видал, были родом из Йоностана или Мавергана,– ответил Кендаг, отрывая от куска зубами жёсткую полоску мяса.– Кулбусы говорили, что давным-давно, ещё до того, как их покорили ченжеры, у них тоже были факиры. Но потом жрецы и священники шестипалых запретили их.
– Почему?
– Не все из них были обманщиками, использующие ловкость рук и всякие хитрые приспособления,– принялся объяснять тайгет.– Были и такие, что действительно знали волшбу и могли предсказывать будущее. Поэтому ченжеры испугались, что те какими-нибудь средствами могут навредить им, и запретили кулбусам даже гадания. Вот так.
– Тогда почему среди самих шестипалых нет факиров?
– Потому что любой обладающий столь необычными способностями ченжер может стать жрецом, и жить куда лучше и богаче, чем показывать толпе чудеса на базарной площади. Да и к тому же любое колдовство, если оно не исходит от жрецов, в Ченжере считается святотатством. Ну, что тебе ещё рассказать?
– Ничего,– ответил Джучибер.
Некоторое время он сидел неподвижно, обдумывая сказанное тайгетом, потом поднял голову и посмотрел на усеянное звёздами ночное небо.
– Ну, тогда давай укладываться спать,– сказал Кендаг и сладко зевнул.– Завтра нам снова в дорогу.
Глава 11
Они встали с первыми проблесками зари и наскоро перекусив, двинулись в путь. Кругом них были сады и возделанные поля. Правда, иногда встречались рощи и сколки дикого леса. Попадались одиноко торчащие из земли серые гранитные скалы и крутобокие холмы, усеянные бурыми валунами.
В одном месте дорогу им преградил глубокий, густо заросший бамбуком овраг, который пришлось объезжать. На его дне, прячась от солнца, лежал снег. Наконец, впереди показались две гряды холмов, окаймляющих небольшую долину, представляющую собой одно большое распаханное поле.
– Если бы я хотел устроить засаду, то это самое лучшее место, что я видел,– произнёс Джучибер, останавливая своего коня. Кендаг, приподнявшись на стременах, огляделся.
Издалека дно долины больше походило на болото, чем на твёрдую землю, а крутые склоны холмов были сплошь покрыты деревьями и кустарниками. Холмистую гряду расположенную слева прорезали многочисленные овраги. Н-да, действительно, место для засады лучше не придумаешь.
Судя по вспаханной земле и зеленеющим росткам то ли проса, то ли ячменя, долина была обитаема. Между двумя засеянными озимыми участками стояла большая тростниковая хижина, с обмазанными глиной стенами и соломенной крышей. Но сколько они не вглядывались, людей они так и не заметили, ни на полях, ни возле единственной на всю долину постройки.
– Странно. Мор что ли у них,– пробормотал Кендаг.– Поедем туда,– он показал на хижину,– в случае чего у нас будет хоть какое-то укрытие.
Джучибер только хмыкнул в ответ, перебрасывая из-за спины самострел. Они поехали вперёд, держа направление прямо к хижине. Копыта лошадей громко чавкали, утопая во влажной земле. Протоптанных троп не было, и они ехали прямо по посевам озимых.
Подъезжая, они заметили какое-то движение возле дверей постройки, и коттер взял свой самострел наизготовку. Левой рукой он отцепил от луки седла поводья заводных лошадей, чтобы в случае опасности можно было действовать без помех. Когда до хижины оставалось не более десяти шагов Кендаг, остановив своего коня, медленно слез с седла на землю. Тайгет шагнул вперёд и тут же остановился.
Его остановил звук, раздавшийся из хижины. До них с Джучибером донёсся тихий тоскливый многоголосый вой. Так воет волчица, когда охотники обнаружили её логово с маленькими щенками. Тайгет подумал, что ослышался и невольно оглянулся на коттера, сидевшего на коне с бледным как мел лицом. Но, несмотря на это, губы Джучибера были плотно сжаты, а в глазах читалась решимость встретить неизвестного врага: кто бы он ни был – человек или злой дух.
Некоторое время они оба застыли, замерев в неподвижности, не понимая, что это значит этот странный вой. И тут, сквозь него до слуха Кендага отчётливо донеслись рыдающие всхлипывания. Поминая всех своих святых покровителей, тайгет грязно выругался и шагнул вперёд. Не переставая ругаться и богохульствовать, он подошёл к двери хижины и из всех сил пнул её ногой. От его могучего удара хлипкие створки слетели с петель. Навстречу Кендагу из хижины метнулась тёмная тень, затем другая.
– Стой, не стреляй! – заорал он Джучиберу, который мгновенно спустил тетиву самострела.
Недоумевающий коттер увидел, как под ногой Кендага извивается тощее смуглое тело человека. Рядом с ним на земле валялся, выбитый из руки короткий нож. Ещё один лежал рядом, с пробитой самострельным болтом навылет грудью. Тайгет пинком отшвырнул от себя лежащего у его ног и шагнул в тёмный зев хижины.
– А ну, заткнитесь! – рявкнул Кендаг и терзавший слух Джучибера вой тотчас прекратился.– Неужели мы так похожи на шестипалых?! Есть ли среди вас кто-нибудь, кто может мне объяснить, что тут происходит, и зачем вы все забились сюда, словно глисты в кишку,– продолжал тайгет, обращаясь неизвестно к кому вглубь хижины.
Джучибер подъехал вплотную, ему было любопытно – с кем это Кендаг там разговаривает? Он заглянул внутрь хижины. Она была битком набита собравшимися там кулбусами. Не менее сотни полуголых мужчин, женщин и детей сидели и стояли вплотную друг к другу. Десятки пар глаз с застывшим в них выражением ужаса и отчаяния смотрели на тайгета и коттера.
– Ну, чего смотрите? – раздражённо обратился к кулбусам Кендаг.– Скажете, наконец, в чём дело?
Расталкивая собравшихся, к выходу протиснулся пожилой седобородый кулбус с измождённым лицом и усталыми глазами. Он был невероятно худ. Над впалым животом резко выпирали рёбра.
– Мы, прячемся здесь в ожидании смерти, господин,– кланяясь, произнёс он. Голос у тощего старика оказался на удивление густым и глубоким, и никак не вязался с его внешним обликом.
– Это все, кто сумел уцелеть из нашей деревни,– старец показал рукой на собравшихся.– Мы последние, и если вы убьёте нас, то некому будет сеять и убирать здешние поля.
– С чего это ты решил, что мы собираемся вас перебить? – недоумевая, произнёс Кендаг.
– А как же. Разве вы не наёмники Братства Богини, посланные за нашими головами? – спросил пожилой кулбус, опасливо косясь, то на труп своего соплеменника, то на Джучибера сидевшего верхом на коне с взведённым самострелом.
– Нет,– засмеялся Кендаг.– Мы не наёмники Братства. Мы просто проезжали мимо и увидели этот ваш сарай. Странно, что вы решили спрятаться здесь. Могли бы найти место и получше.
