Само жилище купца представляло собой трёхъярусное каменное здание с островерхой черепичной крышей, нижняя часть которого несколько выступала вперёд. Там, как разузнала Тармулан, была кухня и комнаты, в которых жили доверенные приказчики и телохранители купца. Плоская крыша нижнего яруса служила своеобразной галереей, охватывающей второй ярус дома. Здесь располагалась гостиная и покои. Третий, самый верхний ярус занимали опочивальни Юешэ и его семейства.

Чёрная петля захлестнула один из торчащих на гребне шипов, и тёмно-серая тень бесшумно взметнулась вверх по стене, а ещё через долю мгновения она уже исчезла за ней. Оказавшись за стеной, Тармулан шмыгнула под сень садовых деревьев, чья густая листва не пропускала лунный свет. Под их прикрытием она пробралась к углу дома. На мгновение остановившись, она прислушалась, но всё по-прежнему было спокойно.

Коротко размахнувшись, Тармулан забросила крюк на галерею, опоясывающую второй ярус дома. Издав короткий сухой стук, он зацепился за ограждение. Тайгетка несколько раз дёрнула за верёвку и, убедившись, что она прочно закреплена, единым духом взобралась наверх.

Внезапно Тармулан почуяла в темноте какое-то неясное движение. Она замерла, увидев совсем близко перед собой два больших жёлтых глаза, смотревших прямо на неё.

Первой её мыслью было: «Телохранитель-дикарь! Купец не отпустил его от себя». У Тармулан внутри всё сжалось от охватившего её волнения. В висках бешено застучала кровь. Она лихорадочно прикидывала, как будет выбираться из ловушки, в которую угодила.

– Мау-у,– раздалось из темноты и взгляд жёлтых глаз, изумрудно блеснув зеленью на прощание, потух.

Тьфу ты пакость. Это же обыкновенная кошка. Тармулан облегчённо вздохнула. Поминая про себя Мизирта-Заступника, она подождала, когда успокоится сердцебиение. Потом её охватила досада. И как только она умудрилась забыть о том, что встретила дикаря по дороге в Алань среди воинов. Ведь это же было совсем недавно.

Успокоившись, Тармулан двинулась дальше по галерее. Она дошла до двери, ведущей внутрь дома. Та была распахнута настежь, а дверной проём закрывала лёгкая занавесь, колеблемая ночным ветерком. Отогнув край занавеси, Тармулан мягко проскользнула внутрь и оказалась в большой просторной гостиной. Залитое потоками лунного света помещение пустовало.

В гостиную выходило три двери смежных комнат. Одна из них была полуоткрыта. Заглянув, Тармулан увидела человека. Он спал за столом, уронив голову на руки. Перед ним лежали свитки пергамента, а на полу валялся пустой кувшин. Витавший в воздухе запах перегара подсказал ей, что спящего нечего опасаться, и до утра его вряд ли разбудишь.

Пробравшись через всю гостиную залу, Тармулан очутилась на лестнице. По ней она поднялась наверх к личным покоям хозяина дома. Лестница оканчивалась площадкой, куда выходили две двери. Одна из них вела в опочивальню купца, другая в детскую.

Здесь Тармулан в первый раз столкнулась с препятствием. Возле первой двери, лёжа на ковре сладко посапывая дремал евнух. У второй, сидя на подушке, сонно клевала носом пожилая рабыня. Тайгетка вытащила кинжал и мягко скользнула вперёд. Тармулан не стала их убивать. Рукоять кинжала последовательно опустилась сначала на голову евнуха, а потом и рабыни.

Теперь Тармулан предстояло решить: за которой из двух дверей находится спальня Юешэ. Она справедливо рассудила, что купец вряд ли бы стал пользоваться услугами рабыни, к тому же ещё и старой. К тому же она не слыхала, чтобы скопцы были воспитателями маленьких детей. Поэтому она уверенно направилась к двери, возле которой лежал евнух. Из-под неё пробивалась слабая полоска света.

Бесшумно ступая, Тармулан проскользнула в опочивальню. Посредине стояла большая, закрытая с трёх сторон пологами, кровать. У её изголовья, разгоняя ночной мрак, горела большая лампа, заправленная благовонным маслом. Тут же рядом на небольшом табурете стоял медный тазик с водой для омовения.

На полу возле ложа валялся целый ворох одежды. Это значило, что Юешэ улёгся спать не один. Тармулан осторожно заглянула за полог и её лицо передёрнулось от отвращения. Она ожидала увидеть Юешэ в объятиях жены, наложницы, на худой конец даже рабыни, но только не это. На смятой постели рядом с жирной тушей купца лежал, уткнувшись лицом в подушку широкоплечий мускулистый юноша.

Левая ладонь Тармулан опустилась на бритый затылок юноши, вжимая его лицо глубже в подушку. Пальцы правой руки сомкнулись на шее, надавив на нужные точки. По телу спящего пробежала едва заметная судорога. Он было шевельнулся, но тут же бессильно обмяк, потеряв сознание.

Отпустив его, Тармулан брезгливо вытерла ладони о полог. Затем она взяла со столика тазик с водой и вылила его на голову Юешэ. Ченжер очнулся от сна, и громко икнув от неожиданности, захлопал глазами. Его челюсть отвисла, когда он увидел склонившуюся над ним чёрную тень.

Тармулан сходу врезала кулаком прямо по сальной морде купца. В следующее мгновение острый кончик её кинжала упёрся в кадык Юешэ.

– Если будешь отвечать быстро и не задумываясь, то у тебя будет возможность сохранить свою поганую жизнь,– прошипела Тармулан.

– Му-гу,– только и смог промычать в ответ ченжер.

– Что за послание тебе передали жрецы в Пограничье?

– Н-не знаю.

– Вот как? – острие кинжала впилось в кожу.

– К-клянусь богиней. Мне дали закрытый печатью пенал, что внутри мне не сказали, да я и не спрашивал. Сказали только, что это нужно доставить в Алань и отдать главе местных жрецов Братства Богини.

– Дальше.

– Я сделал всё так, как мне было велено. Больше ничего не знаю.

– Значит, пенал сейчас у местных жрецов? Так?

– Не знаю.

– Жрецы что-нибудь упоминали про Дайсана? Называли какие-то имена?

– Н-нет, нет. Ничего.

– Ну что же. Мне кажется, что твоя жизнь не стоит тех сведений, которые ты мне рассказал.

В голосе Тармулан прозвучало зловещее сожаление.

– Погоди, погоди,– задёргался Юешэ, кося глазами на лезвие кинжала.– Я вспомнил…

– Говори.

– Те жрецы в Кутюме в разговоре между собой упоминали имя Кендага. И ещё. Послания здесь уже нет. После того, как я передал пенал, я задержался в храме. Молился. А когда вышел, то увидел знакомого мне послушника – Шо. Так вот, он служит в Братстве гонцом. Когда он садился на коня я заметил у него под одеждой тот самый пенал, что я привёз из Пограничья.

– Не путаешь? Может быть, у него был другой пенал?

– Нет. Там печать. Я узнал её.

– Куда поехал гонец?

– Этого я не знаю. Только он торопился очень. Клянусь, это всё.

Юешэ умолк. Он тяжко дышал, как вытащенная на берег рыба. По его лицу катились крупные капли пота. Заглянув в расширенные от ужаса глаза купца, Тармулан поняла, что больше ничего она из него не выжмет. Её кинжал стремительно перевернулся, и его рукоять ударила ченжера в висок. Тот завалился на постель.

Теперь настала пора выбираться отсюда. Тармулан подошла к окну спальни и откинула занавески. Окно было забрано лёгкой на вид, но очень прочной решёткой. И тогда она решила возвращаться тем же путем, каким пришла.

Спустившись на второй ярус дома, Тармулан шагнула в гостиную и неожиданно нос к носу столкнулась с полураздетой женщиной. Увидев перед собой неясную тёмную фигуру, та испуганно завизжала от страха. В следующее мгновение Тармулан вырубила её ударом кулака в челюсть. Визг оборвался, но было уже поздно. Внизу раздался топот ног, захлопали двери и послышались встревоженные голоса.

Тармулан перескочила через упавшее тело женщины и бросилась к выходу на галерею. Оказавшись снаружи, она увидела внизу человека, выскочившего из дома. В одной руке он сжимал факел, а другой кривой меч-чимкан. За спиной, в гостиной раздался крик и лязг выхватываемого из ножен клинка.

Тармулан, не раздумывая, прыгнула вниз, прямо на стоявшего внизу человека. В последний момент тот обернулся и обе ноги тайгетки врезались ему в грудь. Раздался сочный хруст ломающихся рёбер.