— А больше тебе ничего не надо? — спросил Даштемир, и губы его скривила знакомая неприят­ная усмешка.

«Он смеется надо мной! — с обидой подумал Сайбун. — Эх, нелегко с ним!»

Только Даштемир уже не смеялся. Взгляд его был серьезен. И это успокоило Сайбуна.

— Надо, — сказал он. — Я хочу... велосипед!

— Велосипед? — Даштемир хохотнул. — Что ж тебе отец не купит?

— А знаешь, сколько стоит велосипед?

— Ну сколько?

— Рублей сорок!

Даштемир усмехнулся. Он усмехнулся так, словно мог каждый день тратить сорок рублей и покупать велосипеды.

— Папа сказал, — продолжал Сайбун, — если буду учиться на пятерки — купит.

— Так. А ты учишься на пятерки?

— Трудно учиться на пятерки, — признался Сайбун. — Не получается у меня...

— Значит, не видать тебе велосипеда как соб­ственных ушей! — засмеялся Даштемир. — Ха-ха-ха!

— Ничего, — сказал Сайбун, злясь на Даштеми­ра за его смех, — ничего, вырасту и сам куплю. Полугоночный. А захочу — и гоночный.

— Не горюй, браток, — серьезно заговорил Даштемир. — Слушай меня внимательно: будет у тебя велосипед. Хоть полугоночный, хоть гоночный. Найдем с тобой и сорок рублей, и сто сорок — толь­ко захоти! Ты, я вижу, парень с головой, а трусость твою мы собьем. Постой-ка, — Даштемир остановил­ся около телефона-автомата, — позвонить надо. — Он опустил монетку, набрал номер. — Галя? Это ты? Даштемир, собственной персоной... Ах, вот как? Ладно. Ну мы же договорились. Хорошо. В семь? Хорошо. Оревуар, дорогая. — Он повесил трубку. Потом снова бросил монетку и снова на­брал номер. — Тома? Привет! Даштемир... Конеч­но. Увидела бы ты меня сейчас — со смеху умерла! Подожди...

Даштемир прикрыл дверь телефонной будки, и теперь слова его еле доносились до Сайбуна.

— Видик еще тот! — продолжал Даштемир. — Настоящий работяга!.. Ну, крошка, гуд бай, жди меня, и я вернусь!

Когда Даштемир вышел из будки, Сайбун спро­сил у него:

— Ты что, английский знаешь?

Даштемир быстро повернулся к нему. Глаза его будто хотели пробуравить Сайбуна.

— Ах ты червяк, подслушивал?

— Я не подслушивал! — возмутился Сайбун. — Ты громко говорил, вот я и различил два англий­ских слова...

— Ладно. — Даштемир уже улыбался. — Что те­бя еще интересует? Был ли я на Гавайских остро­вах? Знаком ли я с Фенимором Купером? Отвечаю: не был, не знаком, не привлекался...

— Что это — не привлекался? — переспросил Сайбун.

— Так, к слову пришлось. — Даштемир поло­жил тяжелую руку на плечо Сайбуна. — Ну хватит баланду травить! Начинается твой испытательный срок. Выдержишь его — научу тебя всему, станешь сильным и ловким, велосипед получишь! — Он вы­тащил из кармана кусачки, кивнул на телефонную будку, видневшуюся неподалеку. — Бери инстру­мент и сними телефонную трубку...

— Телефонную трубку? — задохнулся от не­ожиданности Сайбун.

— Да-да, это испытание на смелость! — твердо сказал Даштемир. — А ты струсил, цыпленок?

— Я не струсил... Но зачем тебе телефонная трубка?

— Может, и ни к чему, но я хочу проверить, так ли ты труслив, как мне показалось. Ну?

Сайбун испуганно и беспомощно озирался во­круг. Что делать? Отказаться от предложения Даштемира? Уйти?

«Если я уйду, Даштемир не станет дружить со мной, и я никогда не научусь тому, что знает и умеет он!» — подумал Сайбун.

Если б на улице появился хотя бы один прохо­жий, у Сайбуна был бы повод увильнуть, не согла­ситься с требованием Даштемира. Но улица была пустынна.

— Не тяни резину, — сказал Даштемир. — Иди, пока никого нет. Я покараулю...

С этими словами Даштемир сунул тяжелые ку­сачки в руки Сайбуну. Ошеломленный Сайбун тут же выронил их. Кусачки плюхнулись на землю, по пути задев колено.

— Вай! — вскрикнул Сайбун.

— Эх ты, неженка! — брезгливо сказал Даште­мир. — Подними инструмент! Быстро! И давай в ка­бину, а то...

«Будь, что будет!» — пронеслось молнией в го­лове у Сайбуна.

Он решился. Подняв кусачки, он будто коршун бросился в кабинку телефона-автомата и, почти не глядя, схватил трубку. Весь потный, волнуясь и поминутно оглядываясь на стоявшего неподалеку Даштемира, он долго не мог захватить кусачками пружинистый телефонный провод. Наконец захва­тил. И даже удивился, когда, едва нажав на ку­сачки, перекусил его. Телефонная трубка отдели­лась от аппарата.

Теперь на Сайбуна напало странное оцепенение. Он не отрываясь смотрел на трубку, как смотрел бы на какую-то невиданную раньше вещь.

Подошел Даштемир. Он довольно грубо вытолк­нул Сайбуна из будки и сказал:

— Верни кусачки, джигит! — Последнее слово он произнес иронически, с ухмылкой. — Эх, бра­ток... — Он сунул трубку с остатком провода в глу­бокий карман комбинезона. — Может, когда-нибудь из тебя и выйдет человек. Ладно, первое испытание ты выдержал, хотя и не на пятерку... Выше голову, сэр, ничего страшного не произошло! Мы взяли на память у государства одну телефонную трубку. Од­ну! А у государства их тысячи и тысячи. Знаешь пословицу: «Когда от многого берут немножко, это не кража, а только дележка»? Вот так-то.

— А снова эту трубку нельзя приделать? — вы­давил из себя Сайбун.

— Можно, только зачем? Без нас приделают. — Даштемир подмигнул Сайбуну. — Ну я, конечно, буду молчать, что ты отрезал трубку. И ты не про­говорись... Бывай, в ближайшее время увидимся! — Он кивнул Сайбуну и исчез.

Сайбун долго стоял на том месте, где оставил его Даштемир. Теперь, когда волнение ушло и мож­но было разобраться во всем происшедшем, он клей­мил себя самыми страшными словами. Что он на­делал! Ведь за такие вещи с телефонной трубкой могут и в тюрьму посадить!

Кто же он такой, Даштемир? И для чего ему по­надобилась телефонная трубка?

Вот на это Сайбун ответить не мог.

«А может, вся история с телефонной трубкой действительно испытание? — подумал он. — Мо­жет, Даштемир решил проверить, выйдет из меня ловкий и смелый человек или не выйдет?»

Это было только предположение. Но через ми­нуту Сайбун уже верил, что угадал правду. Понят­но, Даштемир проверял его, и он, несмотря на неко­торую нерешительность, все-таки доказал, что спо­собен быть ловким и смелым.

«А трубка? — спросил Сайбун себя. — Зачем по­надобилась Даштемиру телефонная трубка?»

В этой трубке и была заковыка. Если Даштемир действительно хотел испытать ловкость и смелость Сайбуна, он бы бросил трубку или даже прикрепил ее снова. Но он не бросил и в ответ на предложение Сайбуна прикрепить трубку сказал: «Без нас при­делают».

Сайбуну так хотелось верить Даштемиру, что даже сейчас, когда он не находил ответа на многие и многие вопросы, когда образ нового друга неожи­данно замутился, он старательно выпячивал его лучшие черты — силу, мужественность, выдерж­ку — и хотел забыть о плохих.

Сайбун свернул в сторону парка. Но в парк не вошел. Идя вдоль железной решетки, служащей оградой, он направился к морю. Инстинктивно он избегал людей. Ему казалось, что они каким-то образом узнают по его виду, что только сейчас, несколько минут назад он совершил нехорошее дело...

«Трубка!..» — вертелось у него в голове. И каж­дое такое воспоминание о недавнем случае в теле­фонной будке обжигало душу Сайбуна.

Потный, растерянный, ошеломленный, он оста­новился на берегу. Море лениво накатывало на при­брежную гальку один вал за другим. Пена, шипя, растворялась среди камней. Странной формы ка­мень вдруг привлек внимание Сайбуна. Он сделал к нему несколько шагов и остановился: камень был похож на телефонную трубку, маленькую, гораздо меньше той, что срезал он в будке.

— Ой, что же будет? — не выдержав, сказал Сайбун вслух.

Волна неожиданно накатилась на странный ка­мень, поволокла его в море, скрыла. Будто и не бы­ло его.

Сайбун пожал плечами. Что это на него нашло? В конце концов, Даштемир сказал правильно: ни­чего страшного нет! Завтра или послезавтра в будку заглянет монтер, поставит новую трубку — и все бу­дет шито-крыто. Никто так и не узнает, что Сайбун испортил телефон-автомат. Никто. Чего же ему бояться?..