– А что с этим прикажете делать, княжна? – поинтересовалась моя личная служанка Цзыи, держа в руках мужской кафтан.
Наверное, в список важных женщин стоит внести и Цзыи. Она всего на год старше меня и работает во дворце десять лет. Сначала ее взяли ме в качестве компаньонки для игр, теперь на стала моей главной служанкой и правой рукой. Поскольку мы росли вместе, то и воспитывались одинаково и стали очень похожи в поведении.
– Спрячь его в сундук, он мне еще пригодиться, – ответила я.
– Хорошо, княжна. Только если кто-то узнает, что вы храните у себя мужскую одежду, это будет скандал. К тому же, выглядит этот кафтан не очень красиво. – Цзыи скривилась.
Одежда Шера была самой простой, без излишних декоративных элементов и из недорогой ткани, но она мне все равно нравилась, потому что была его. Даже если больше я этот кафтан никогда не надену, все равно не хочу, чтобы он куда-то пропал.
– Может, это особенная одежда, – загадочно протянула я.
– Да? – ахнула Цзыи. Явно не то подумав, он перепугалась и положила руку на грудь, будто успокаивая сердце. – Боги, княжна, во что вы опять ввязались?
– Ни во что, – отмахнулась я. – Замажьте мне быстро лицо, я должна встретиться с мамой.
Цзыи терялась в догадках, пока другие девушки обступили меня со всех сторон, подкрашивая лицо и собирая волосы в быструю, но утонченную прическу.
В самый разгар работы ко мне примчалась Нин, а за ней промаршировал мрачный Ноян. Без сомнения, уже весь двор знает о том, что со мной произошло.
Невестка сразу села рядом у туалетного столика и оглядела мое лицо обеспокоенным взглядом. Ноян остановился у входа в комнату, прислонившись спиной к стене, и сложил руки на груди. При виде него служаки сразу стали серьезными и настороженными. Как начальник дворцовой стражи его опасались все, даже те, кто ничего плохого в жизни не делал. Ноян не превышал полномочия и не трогал невиновных, наоборот, всегда наказывал заслуженно, но всех пугало, что свою работу он выполнял безжалостно, а потому его лишний раз старались не беспокоить. Боюсь, если бы во время инцидента с Шимуном второй брат оказался поблизости, то княжич возвращался бы домой по частям.
– Какой ужас, этот княжич Асура полное ничтожество, – сказала Нин, взяв меня за руки. – В голове не укладывается, что такое могло произойти в нашем собственном доме.
– Княжич ничтожество, а Айсель глупая, – резко сказал Ноян. – Кто надоумил тебя одеться в мужскую, да еще и бедную одежду и ходить без свиты? Ты княжна. Это не только неприлично, это опасно.
Опять он за свое!
– Брат Ноян, – Нин бросила на него строгий взгляд. – Ты пришел узнать, как себя чувствует Айсель, или побухтеть?
– И то, и другое, – невозмутимо ответит тот.
– Со мной все нормально, – вмешалась я. Служанка взяла пуховку и хорошенько припудрила мою кожу. На месте синяка она проходилась мягче, но брала куда больше пудры. От витающих в воздухе пылинок страшно хотелось чихать. – Я собираюсь навестить мать, чтобы она убедилась, что я жива.
Я все же не сдержалась, чихнула, а до кучи еще и закашлялась, потому что пудра попала и в рот.
Нин и Ноян не стали ничего расспрашивать, пока служанки не закончили приводить меня в порядок.
– Я провожу тебя, – вызвалась Нин, взяв меня под локоть.
Я ей улыбнулась и кивнула.
Нин – милейшая девушка и заботится обо мне, как о своей младшей сестре.
Только мы двинулись к выходу, как Ноян оторвался от стены и преградил нам дорогу.
– Дай мне слово, что больше не станешь в таком виде выходить в город, – потребовал он, указав мне пальцем чуть ли не в нос.
– Да ладно тебе, брат, – я отмахнулась от его руки, как от мухи, – даже Онер от меня ничего не требовал.
– Он слишком тебе потакает. Ты уже взрослая. Хочешь куда-то идти, берешь с собой свиту, а не притворяешься парнем.
– Но если Онер не разрешил мне выходить, как бы я пошла со свитой? – справедливо заметила я.
– Значит, не пошла бы.
– Нет, так я не согласна.
Взгляд Нояна стал тяжелее.
– Брала бы пример с Нин. Ты можешь многому у нее поучиться.
– Вообще-то… – начала я, но Нин меня дернула за руку и перебила:
– Брат Ноян, а не задержался ли ты в женской гардеробной?
– Ладно, – согласился он, хотя замечание его явно нисколько не смутило. Да ему вообще все равно, что в это место мужчинам вход категорически запрещен! – Смотри у меня, сестрица!
Он развернулся и переступил порог.
– Вообще-то, это ты… – снова начала я, повернувшись к Нин, но она закрыла мне рот рукой и убрала ее только тогда, когда Ноян скрылся с глаз. – Это была твоя идея!
Именно она посоветовала мне притворяться другим человеком, чтобы тайно выходить в город. Тогда я одевалась, как служанка, потому что по словам Нин простая девушка не будет привлекать внимания.
– Не всегда меня нужно слушать, – хмыкнула она, пожав плечами, и повела на выход.
Мы покинули мой сад и отправились в гарем. Мама и две наложницы до сих пор там жили. После смерти отца Онер предлагал матери перебраться в другое место, но она сказала, что за столько лет уже привыкла к старому дому и в новом прижиться будет трудно.
Гарем в принципе ничем не отличался от других мест во дворце – такие же сады с домиками, беседками и прудами. У мамы был личный дом, похожий на мой, и куча служанок.
В детстве мы с Онером жили с ней. Брат старше меня на шесть лет, поэтому я плохо помню годы, прожитые с ним под одной крышей, и даже не могу сказать, когда именно его переселили в княжеский покои к отцу и я осталась с мамой одна.
Ноян жил в соседнем дворе с Хун. Он старше меня всего на год, и детство с ним я помню отлично. К сожалению, воспоминания эти нельзя назвать хорошими. Лет до десяти я всячески издевалась над ним и его матерью, вымещая свою ненависть. За это мне до сих пор очень стыдно, но тогда я считала, что правильно поступаю, ведь добиваюсь справедливости для мамы и отвоевываю любовь отца. Трудно сказать, хотела ли мама отмщения для соперницы, потому что она никогда меня не останавливала. В каком-то смысле, она спустила мне с рук плохое поведение. Отец мог иногда приказать служанкам, чтобы они запрели меня на пару дней в доме в качестве наказания, но на меня это никак не действовало. Онер же готовился к наследованию трона, пропадал на занятиях и тренировках, а потому не мог учить меня уму-разуму.
Потом Нояна тоже переселили, отправили в казармы к остальным воинам, чтобы он проходил обучение, и издеваться над ним я уже не могла. Оставшись единственным княжеским ребенком в гареме, я приуныла и даже забыла о своем отвратительном поведении, поэтому наложница Хун больше из-за меня не страдала.
Долгое время я вела себя тише воды иже травы и буквально чахла от скуки. Отец не собирался никуда меня пристраивать – разве что, замуж, – поэтому я по настоянию матери обучалась всяческим нужным только знатным девушкам вещам: рукоделию, танцам, пению, игре на музыкальных инструментах, этикету и делала все настолько плохо, что учительницы порой уходили в слезах от моей глупости. В свободное же время – а это большая половина дня – я бездельничала, за что мама меня корила. Она очень расстраивалась, что из меня не получалась идеальная девушка.
Когда мне было тринадцать, брат женился на Нин, и она взяла меня под свое крыло. Невестка постоянно забирала меня гулять, показывала интересные места, а также учила вести себя в обществе, ездить верхом и стрелять из лука.
Через год после их свадьбе умер отец. Онер стал князем, а Нин княгиней. Мама осталась вдовствующей княгиней. Когда боль и шок поутихли, брат взялся за наведение порядка в семье. Устраивал все так, чтобы было удобно ему и всем нашим близким. Он предложил мне переехать в отдельный двор, чтобы я спокойно нашла себе интересное занятие без участия матери, ну и проводила время с Нин, когда он с головой уходил в государственные дела.
Я переселилась, начав относительно свободную жизнь в качестве придворной. По крайней мере, мать за мной уже не могла ходить по пятам, как было в гареме. Однако интересное занятие я так себе и не нашла. Зато Нин быстро увлеклась архивом – она вообще любила разные документы и книги, поэтому никогда не скучала. Ну а я что и перепробовала, нигде не могла себя найти: от рукоделия до сбора разных механизмов и даже боевых искусств (брат Ноян приложил много сил, чтобы научить меня хотя бы одному приему). Так я и осталась, не найдя своего призвания.
