– Луи, мы долго будем здесь ходить? – спросила Медай, громко чавкая. – Мне скучно, Луи. Пошли в кафешку сходим.

– Джинджер ты дура? – огрызнулся Бряскин. – Ты не понимаешь, что сейчас происходит? Ладно, я понял, сейчас ты меня слушать не будешь. Хоть глаза не закатывай, как обычно.

Блондинка надула щёки и замолчала.

– Ай, всё с тобой понятно, – махнул рукой Луи. – Этот начальник, он же хозяин дома,… – продолжая шептать, – …взял да и закрыл все окна и двери.

– Закрыл, в смысле закрыл? – спросила Жойран.

– Он опустил бронированные рольставни, а сам скрылся. Он предъявил им, что не выпустит их, пока не останется только один. И в качестве компенсации предложил последнему выжившему забрать с собой сто миллионов кредитов Империи.

– Хорошая компенсация, – сказал Лион, смотря на Монику. – Так, в качестве компенсации.

– И что,… – спросила Жойран, – …они стали убивать друг друга?

– Поначалу нет, – замечая приоткрытую дверь, продолжал Луи, проходя мимо. – Ведь многие хорошо знали друг друга. Они не были убийцами и хорошо ладили на работе. Вот только двери и окна оставались закрытыми. Спустя сутки у них закончилась еда, потом ещё прошли одни сутки и ещё. Несчастные стали голодать, но ещё держались, – и рассказчик остановился. – Погодите! – выглядывая из-за угла. – Вы слышите это?

– Что? – пытаясь прислушаться, спросил Алазар.

– Я ничего не слышу, – ответила шатенка.

Блондинка повела бровями. А после молча пожала плечами.

– Туда, – сказал Луи, и указал на приоткрытую дверь. – Переждём. У меня плохое предчувствие. Давайте переждём там. Быстро!

Компания героев, спрятавшись за дверью, притаилась. Лишь Джинджер продолжала громко чавкать жевательной резинкой.

– Он долго проектировал дом для этой цели, – пытаясь разрядить обстановку, продолжил Бряскин.

– Ты это к чему? – спросил Алазар, улавливая ушами посторонний стук. – Реально что-то шумит. Я тоже это слышу.

– Вот я и думаю, почему именно сегодня было объявлено такое скотство. Зачем и почему именно на годовщину он решил сравнять мегаполис с землей?

– Луи, ты так о Великом говоришь, – с упрёком сказала Моника. – Тебя точно Скверной нарекут. Доиграешься.

– А что если это было продумано заранее, – продолжая шептать, ответил Бряскин.

– Идёт кто-то, – взволнованно произнёс Леон.

– Тихо, – переходя на шепот, добавил Луи. – Я это тоже слышу, они идут!

Громыхая латами, отдавая звоном тяжёлых сапог, усиливая шум, некто приближался строевым шагом. Парни и девушки притаились. Луи ещё ближе подтолкнул дверь, оставив небольшую щель.

– Стражи Света, – едва различимо произнесла шатенка.

– Они самые, – ответил Бряскин. – Моника, тише!

Грохот прекратился, отряд облачённых в золотые доспехи, остановился. Мимо высоких спин стражников некто, прикрываемый со всех сторон, двигался дальше.

– Вот ты где, – прозвучал голос пожилого человека, он шёл из коридора. – Сайрос, и долго мне тебя ждать?

– Простите, Император Великий, только разобрался с делами. Вы сказали ещё лучше, чем я думал. Идеальная речь. Нет слов.

– Ну, ну, не нужно мне льстить. Лучше скажи, что дальше удумал делать?

– Это теперь моя забота, Ваше Императорское Величество. Ведь Вы сегодня официально открыли для всех лицензию на убийство.

– Я помню, как они меня били, – усмехался правитель. – А я ничего не мог поделать. Вроде тогда весна была, ночью прошёл дождь, после которого остались огромные лужи в нашем дворе. Помню, как увидел намокшие полы штанов хулиганов и их грязные кеды. Я лежал в той самой луже. Помню мою вымокшую кофту. Мне стало страшно, за то что я испачкал её, ведь меня обязательно будут ругать за это дома, – смеялся Великий. – А ещё я радовался, что они отстали от неё. Это так согревало.

– Она убежала?

– Нет, Денис. Она спряталась за грибочком над детской песочницей. Помню её невероятные косички. Этот взгляд, который не передать словами. Она выглядывала, она смотрела на меня. Она не убежала. Она хотела помочь, но понимала, что справиться с ними, сил ей точно не хватит. А они всё били и били меня. Из моего носа текла кровь, а я думал о кофте, – засмеялся он. – Но я не плакал, мне было приятно помочь ей. Да, периодически я отвлекался от кофты и думал о своём героическом поступке. Я чувствовал себя рыцарем, который спас даму сердца. Глупо конечно, но так я себе это представлял. Страшно было только получить подзатыльник дома за кофту. А может, и вообще посадили бы под домашний арест на неделю. Для нас – мальчишек, это было равносильно тюремному заключению на год-другой. Вот это меня пугало, а не они. Кстати, она попыталась их отбить. Это было эпично! Я помню, как она начала швырять в них камни. Кому-то даже в голову попала. Рассекла бровь. А потом они резко убежали. Вроде за ними дворник ещё погнался. Суматоха была лютая. А ещё помню, когда они убегали, кричали имя девочки и то прозвище, которое было у меня ещё в школе. Они меня называли Грива. Из-за длинной шевелюры, ну таким меня хотели видеть родители. А в итоге одноклассники дали прозвище. Это потом оно стало Грива, а до этого называли Грива Коня.

фрагмент из диалога

героя романа Дениса

и Императора Великого,

события романа „Альфа:

Не такой, как наш…“ ТОМ 2

https://www.litres.ru/book/gennadiy-istochnik/alfa-ne-takoy-kak-nash-tom-2-68738463/?lfrom=1009284954&ref_offer=1&ref_key=4e6e1c106abf5f08120ac709aecfa8e479aa91b339739a5fb2ea8b21ce40fa21&lfrom=508959676&ffile=1 (по этой ссылке доступна скидка 10%)

Примечание автора: события, которые произойдут через 250 тысяч лет.

– Теперь я полон сил, я горы готов свернуть, – двигаясь по грязной улице, говорил Курицын. – Никто не устоит на моём пути. Все подохнут как тля. Мусор, утиль! Собаки! И ты задавишься, Бен! – радовался он. – Ты умолкнешь навечно! Я не буду и не собираюсь это утаивать от тебя, итак узнаешь правду. Так что смирись, мальчишка!

– Проф, ты думаешь, что заткнул меня? – прозвучал голос Костюка.

– Не, ну ты посмотри на него. Ещё что-то бузит. Заткнись! ЗАТКНИСЬ! – прокричал он под конец! – Я здесь главный!

– Я буду бороться, я буду сопротивляться. Ты мне не указ, проф! Я буду… – и голос юноши утих.

– Так-то лучше! – натягивая на своё обличие придурковатую улыбку. – Даже с этими осколками, – приложив руку к одному из своих карманов, радовался Сергей, идя дальше по грязной улице. – А почему я не лечу? – спросил себя он. – Мартуран Ала Паратрут, – произнёс профессор и, закрыв глаза, раскинул руки в сторону. – Эй, – замечая, что по-прежнему стоит на обеих ногах. – Чёрт, а почему я не взлетаю? Мартуран Ала Паратрут, – повторяя заклинание.

После чего он повторил это ещё несколько раз, но так ничего и не произошло. Профессор по-прежнему оставался на земле. Курицын достал мешочек и взглянул внутрь.

– КиринХаратКриктий, – с облегчением на выдохе, произнёс учёный. – В чём же тогда дело? Здесь или объёма не хватает или функционал его ослаб. Он ведь одним куском был. Да, вероятней всего, в этом всё дело. Да, да. Может быть, у этих КраСес есть ещё что-то? А вдруг у них есть ещё один…

– Грива! – донёсся протяжный голос позади Михайловича, отвлекая его от размышлений. – Ты куда пошёл?

– Что? – обернулся он, пряча мешочек. – Кто это сказал? Кто это? – бегая взглядом по округе. – Давно не слыхал я этого прозвища, – уже про себя. – Кто это сказал? – опять вслух.