плечи гладкие деревяшки. – Работа накрылась на неопределён‑

ный срок. Арендное место, считай, ушло конкурентам.

Эрик аккуратно занёс Эльзу в лифт и поставил на пол. Под за‑

гипсованную ногу подложил файлик с деловыми бумагами отца.

– Ничего, потренируешься и пойдёшь, – не особо утешил он

расстроенную знакомую. – А место в салоне мы тебе найдём.

Последняя фраза прозвучала так, будто Эрик был другом Эль‑

зы и мог, не стесняясь, наравне с её родителями участвовать

в судьбе единственного ребенка.

«Похоже, болтнул лишнего», – сообразил осмелевший студент, но Эльза, уткнувшаяся в плечо Эрика, не придала значения этим

словам. Она устала, нога продолжала ныть, только теперь под

гипсовым валенком поселилась другая, тягучая боль, методично

распиравшая конечность.

Полночи Эрик не спал. Он тщетно силился возродить мятный

запах дыхания Эльзы, рассекая воздух хваткими пальцами, погла‑

живал её жёсткие, худые плечи, находил бархатистые потаённые

точки, следил за учащенным сердцебиением. Трудный день завер‑

шился, но нелогично было лишаться прильнувшей к нему засыпа‑

ющей девочки только лишь потому, что ночь накрыла город, и он —

настоящий друг семьи, разросшийся в глазах Инессы Самуэльевны

до мужественного спасителя – вернул домой заплаканное дитя.

23

Сергей Миронов

5

Утром Эльза позвонила Эрику. Она попросила зайти в салон

и передать Алисе каталоги производителей косметических средств

и лаков для ногтей.

Эрик поинтересовался самочувствием Эльзы и выполнил по‑

ручение. Тут же Инесса Самуэльевна, не дав услужливому юнцу

выдумать нелепый повод вновь посетить Гофманов, поручила

Эрику съездить за продуктами в полюбившийся супермаркет, а на обратном пути заскочить на почту и отправить бандероль

родственникам в Казахстан. Оставлять Эльзу одну дома она пока

не осмеливалась.

Эрик только этого и ждал. Отсутствие Карла Гофмана дало ему

дополнительные козыри. Бескорыстный герой быстро смотался

в «Викторию», подсуетился на почте и без очереди пролез со сверт‑

ком к оператору, после чего вернулся домой с продуктами и бу‑

кетом кремовых эквадорских роз. Никакого стеснения при этом

он не испытывал. Инициатива была на его стороне.

– Доставка цветов пострадавшей! – объявил Эрик, смахнул

с куртки крупицы мокрого снега и широко улыбнулся Инессе

Самуэльевне, вытиравшей жирные руки о кухонное полотенце.

– Не заслужила она подарков, – прогундосила мать и загля‑

нула в комнату, где Эльза без особых успехов осваивала костыли.

– Ну и что мне с тобой делать, сапог твердокаменный, глыба

бетонная? – послышалось Эрику из детской.

Эльза добрела до кровати и швырнула деревяшки на пол. По‑

явление Эрика с цветами её слегка оживило.

Инесса Самуэльевна поставила букет в вазу и, задержавшись

в дверях, опрометчиво бросила:

– Вот, полюбуйтесь до чего она дошла!

– До чего, до чего? До кровати! – осадила дочь брюзжащую

домохозяйку и положила больную ногу на табуретку.

24

Эрик и Эльза

Эрик сел напротив Эльзы в протёртое старомодное кресло.

Пока Инесса Самуэльевна собирала на стол магазинные угощения, Эрик вновь окутал Эльзу напористым взглядом. Её журнальные

губы, увитые частыми трещинками, горели тайной страстью.

По‑восточному выпуклые глаза и выразительный припудренный

лоб начинали ему нравиться. Не будь сейчас дома сварливой

мамаши, он бы обязательно примостился рядом с Эльзой. Во снах

он владел ею безоговорочно.

Посещение опечаленной девушки закончилось чаепитием

вприкуску с зефиром в шоколаде, купленным Эриком по просьбе

Инессы Самуэльевны. Эльза, забившись в угол кровати, как скром‑

ная обиженная мышка, грызла козинак.

Так Эрик укоренился в семейном гнезде Гофманов. Борис Фран‑

цевич потирал от удовольствия руки: дело пошло.

Когда из Германии вернулся отец Эльзы, помощь Эрика новои‑

спечённым калининградцам не ослабла. Карл Гофман не собирался

отблагодарить великодушного друга семьи добрым словом и ни с чем

выпроводить Эрика из дома под монотонные трели январских до‑

ждей. Наоборот, он поощрял визиты студента к грустящей дочери, расспрашивал о ходе сессии, передавал приветы Борису Францевичу.

Эрик ездил по аптекам, на почту, мотался по магазинам – в том

числе строительным – искал любимый казахский шоколад Эльзы, немецкую вермишель, привозил маринованный имбирь, орехи.

Вскоре Эрик подметил, что отношения дочери и родителей отнюдь

не безоблачны. Эльза в присутствии Эрика не раз закатывала непо‑

требные скандалы по пустякам, что поначалу наблюдательный

помощник толковал подорванной психикой девушки. Однако по ме‑

ре выздоровления Эльзы её перебранки с домочадцами не прекра‑

щались, а однажды долгое выяснение отношений между дочерью

и матерью на кухне закончилось слезами Инессы Самуэльевны.

Случалось, пушистый комочек, опершись на костыли, закатывал

зычные истерики. Чаще родители не перечили плаксивому чаду.

25

Сергей Миронов

Драгоценный ребенок был избалован не на шутку. Отчасти этим

объяснялось пренебрежительное отношение Эльзы к Эрику. Она

привыкла свысока посматривать на окружающих, разговаривала

с малознакомыми людьми, подчёркнуто соблюдая дистанцию

и как бы давая понять, что их общество её не волнует. Когда же

Эльзе названивали из «Янтарной леди», она расцветала, насколько

ей позволяло неокрепшее состояние духа. Увлечённая пустяковым

разговором, она улыбалась и теребила волосы указательным паль‑

цем, скручивая в волнистые колечки. Эрик пил из пиалы зелёный

чай с молоком, жевал приторный лукум и слушал девичьи разго‑

воры о лаках и красках для волос, дезодорантах и прочей чепухе, без которой салонные профи не представляли своей работы.

После Нового года Эрик узнал, что арендное место за Эльзой

сохранится. К весне она надеялась расстаться с гипсом и вернуть‑

ся к беспокойным клиентам. Некоторые из них звонили каждую

неделю, желали скорейшего выздоровления и любопытствовали, когда незаменимая кудесница порадует старых знакомых искус‑

ным мастерством.

Эрик продолжал безропотно выполнять обязанности, в которые

впрягся по собственной инициативе. Иногда ему мерещилась дур‑

ная развязка их шатких, склеенных бинтами и поездками к хирур‑

гу, отношений. Эльза рвалась на работу, конфликты с родителями

разгорались с новой силой, а Эрик оставался другом семьи. Цель

его пребывания у Гофманов затуманилась, решительность в отно‑

шении Эльзы угасла. К тому же дома всегда торчала Инесса Саму‑

эльевна. Она была хозяйкой со стажем, помешанной на повседнев‑

ных приборках. Когда приходил Эрик, мать начинала елозить

веником по стёртому паркету в коридоре, после чего приступала

к мытью полов. То же самое она проделывала в комнате Эльзы, но с меньшим усердием. Потом из кособокого серванта брала по два, по три фужера и под заумные песнопения обдавала хрусталь горя‑

чей водой в эмалированной раковине. В следующий приход Эрика

26

Эрик и Эльза

мать намывала чашки, пиалы и блюдца; ложки, вилки и ножи тоже

подвергались внеплановой обработке. Запылённые фарфоровые

статуэтки, стоявшие на серванте, её не интересовали.

– Ну и как тут не сбрендить? – спросила однажды Эльза, услышав звон бьющейся посуды на кухне. – И кроме того, —

ткнула она пальцем в сторону коридора, – тотальный контроль.

Эрик воспользовался моментом – Инесса Самуэльевна сгре‑

бала веником осколки стекла на совок – и подошёл к Эльзе. Он

подложил ей под спину подушку, придвинул к кровати журналь‑

ный столик с заварным чайником и взял её за руку. После полу‑