— Мэт! Расскажи! Ты медведя видел⁈ — Милли постеснялась как раньше залезть на мои колени, но придвинула свой стул вплотную и сидела притулившись к моему боку и заглядывая из подмышки мне в лицо.
— Видел. И даже застрелил одного. Хотел меня съесть, понимаешь. Но его съел я, а шкуру привез сюда.
— Да-а? Ты съел медведя⁈ Покажи шкуру!
— Придет отец — тогда и покажу. И подарки — потом! И рассказы будут вечером! Милли! Лучше расскажите пока как вы жили без меня, а то мистер Гарри никогда не видел сразу столько симпатичных девочек и не знает, как обращаться с детьми.
Гарри в ответ хмыкнул, глянул на сидящих рядом Пита и Тони, на выпирающий живот миссис Макккензи и похоже сделал для себя определенные выводы, которые вряд ли приблизят момент создания им счастливой многодетной семьи. Я тоже заметил с первого взгляда, что мать опять на приличном сроке беременности. Скоро наше семейство ждет очередное пополнение. Все! Хватит уже ей быть инкубатором семьи Маккензи! Придется подарить ей амулет от зачатия, благо мини аккумулятор мог обеспечивать его работу очень долго, а еще если его скомбинировать с лечащим, то будет моя мамочка здоровой и сможет «радовать» по вечерам отца без риска получить незапланированного ребенка.
Так и поступил, отправив всех показывать гостю наше хозяйство. Быстро соединил свои заготовки амулетов с аккумулятором, затянув все под замшевую кожу и закрепил на прочном шнурке. Затем убрал под кровать ящики с золотом и вскрыв коробки принялся сортировать подарки для своих домочадцев. Маме и всем девчонкам по шкурке на воротник, маленьким варенье, орешки и костяные свистульки, а старшим золотые слитки, фигурки оленей и целый клык моржа с витиеватой резьбой.
Вскоре приехали на тракторе Джон и отец, которых отыскала на велосипеде Сьюзи и известила о прибытии блудного сына в родные пенаты. Все опять собрались в доме, и я принялся одаривать родных подарками из раскрытых коробок, вызывая всплески восхищенных визгов, писков и объятия от одаряемых. Медвежья шкура была торжественно расстелена на полу и на нее тотчас же улеглись малые, сжимая в руках свистульки, вырезанные в виде птичек из костей кита. Слабый пол грел шейки и щечки ласковым мехом чернобурки и песца, отец любовался женой и дочками подбрасывая в ладони тяжелый брусочек желтого металла, а Джон щелкал курком моего револьвера, который я решил подарить повернутому на оружии брату. После обильного ужина за заставленным едой столом, мы приняли по стаканчику вина и когда мать отправила всех детей спать, мы с Гарри вышли на террасу покурить перед сном. Понятно курил Гарри, а я любовался южным звездным небом чувствуя единение с отчим домом, родными и окружающей природой.
— Что думаешь делать дальше? — Спросил Гарри слушая звон цикад и пуская в верх облачка дыма.
— Не знаю… Побуду дома, съезжу в Джордж Таун…
— К Саманте? — Хмыкнул мой старший компаньон.
— К Саманте… А потом… А потом — не знаю. Еще не думал.
Мы помолчали, думая каждый о своем.
— А знаешь, Мэт. Я почти уверен, что ты скоро опять сбежишь из дома. Если хочешь, могу договориться чтобы тебя взяли учеником киномеханика в каком-нибудь крупном городе. Кстати! Сняли первый цветной фильм! Представляешь⁈ Называется «Ярмарка тщеславия» Уильяма Тернера.
— А в Нью-Йорке можно?
— Почему в Нью-Йорке? Там шумно, тьма народу и воздух совсем не способствует поддержанию здоровья. К тому же не забывай. Безработица в городах больше чем на селе, а в больших городах просто бешеная. Не уверен, что там будет вакансия, тем более во второй столице штатов.
— Хочу посмотреть своими глазами. Будет место — хорошо, не будет — обойдусь. Ты собираешься менять свое золото на доллары?
— А — то! Хочешь, чтобы я поменял и для тебя?
— Да. Если можно… Хочу еще получить права для начала, а там можно и в Нью — Йорк. Поучишь меня вождению?
— На тракторе, что ли⁈
— У отца еще пикап есть, а может еще что прикупил пока меня не было.
— Не… Будешь учиться без меня. Меня ждут с отчетом в конторе.
Гарри лег спать в гостиной, я в своей любимой кровати и почти мгновенно заснул, отложив все мысли о будущем на потом. Утром за завтраком узнал, что отец прикупил не еще один автомобиль, а целых три и организовал целую небольшую фабрику, закупив нехитрое оборудование. Пользуясь сложностью реализации урожая у фермеров, он однажды получив неплохой результат от реализации консервов после памятной бури, развил это дело и теперь у него под крышей отстроенного с нуля цеха трудились три десятка мужчин, женщин и подростков, перерабатывая в консервы зеленый горошек, кукурузу и бобы, которые пользовались спросом в промышленных районах других штатов. Три грузовичка непрерывно развозили по городам упаковки жестяных банок и судя по довольному лицу Генри дела обстояли весьма неплохо.
— Эх! Нам бы еще газ магистральный! Дров мало, а газ в баллонах дороговат. Банки нужно держать на пару почти час, если меньше, то тут же вздуваются. — Мы с Гарри перед его отъездом проходили экскурсию по консервной фабрике, а отец хвалился своими достижениями. В первой половине большого ангара готовили и расфасовывали продукт по банкам, во второй их закатывали крышками и пастеризовали. Степенные мужчины, разговорчивые женщины и шустрые парнишки привычно трудились у горячих котлов, споро закатывали на ручном прессе банки и обращались к нам и отцу без всякого пиетета, будто являлись членами одной большой семьи, а Генри был хоть и старшим, но своим — крестьянином с мозолистыми руками.
— Значит, так!
Отец отвез на железнодорожную станцию Гарри, и я вызвался проводить его напоследок. Генри остался у машины, а мы прошли на перрон и у вагона мой напарник еще раз повторил важные детали состоявшегося накануне разговора.
— Чек за золото я пришлю письмом на твоего отца. Туда же вложу, если все получится, адрес кинотеатра куда тебя готовы будут взять. Нью-Йорк не обещаю, но Лос Анжелес или Детройт гарантирую. Телефон центрального офиса у тебя есть, если возникнут сложности — звони.
Крепкое рукопожатие и мои пять кило золотых слитков уехали вместе с долей Гарри, и я пожелал ему избежать возможных проблем, с трудом удержавшись от желание одеть ему на шею защитный амулет. Два раза одна и та же неприятность, да еще за короткий срок, обычно не случается, а вот внятно объяснить, что это за амулет такому человеку как Гарри — не представлялось возможным.
Два дня я посвятил семье в блаженном ничегонеделании. Разве можно было назвать трудом обычные ежедневные дела фермерской семьи и тем более поход на любимую реку с рыбалкой, охотой и разговорами у костра до поздней ночи.
На третий день я все же решил съездить и навестить свою «подружку», что обещал ей в своих письмах с Аляски. Городок почти не изменился, разве что вновь отстроенный пригород был не таким страшным на вид, каким был до бури. Не сильно утруждаясь с подарками я прихватил стандартный набор из шкуры лисы на воротник и кусок золота. Я не поленился и проявив фантазию сделал из него большую круглую монету, выбив на обеих сторонах по руне, зарядив которые получил артефакт здоровья. Увидев знакомую вывеску, заехал в магазинчик к тетушке Мэг, чтобы прикупить сладости к чаю. Купил под причитания доброй женщины коробку пирожных и провожаемый словесным обстрелом: «Как ты вырос! Какой красавец! Куда ты⁈ Сейчас мои дочки придут!», поспешил покинуть поскорее магазин, пока меня тут не женили, и покатил к Саманте, гадая дома она или нет.
С цветами я решил не заморачиваться и пригладив чуб у двери дома своей подружки нажал кнопку звонка.
— Кто там⁈ — Дверь распахнулась и мое зеленоглазое чудо предстало в коротком домашнем платьице, выгодно подчеркивавшего весьма рельефные очертания повзрослевшей фигуры. Глаза девушки сначала застыли в недоумении, не узнавая в моей возмужавшей фигуре своего долгожданного «золотоискателя», потом расширились до неприлично большого размера, а затем зрачки ушли под занавес светлых ресничек, и милая банально потеряла сознание упав в вовремя подставленные руки гостя. То есть в мои.
