День седьмой, полночь

Шатун ошибаться не мог.

Пришёл ровно в то время и в то место, которое было упомянуто в записке. Её он обнаружил случайно, у себя в кармане за обедом.

На клочке бумаги выразились подробно:

«Второй этаж. Картина «Падение Цима». Полночь».

Только последний дурак не разберётся. Даром что написали на языке кайзера.

Равно как и предыдущее.

Словом, все сходилось. Да, скорвен был далёк от изобразительного искусства. Но вживую Вечный Город он повидал. Так что узнал цимские руины, объятые пламенем на радость варварам, что пришли с Севера.

Он стоял, дожидаясь и размышляя.

Кто подсунул записку – и так ловко, что безбожник его даже не заметил – оставалось тайной за семью печатями. Стало даже немного неловко.

Легионер явился сюда, чтобы пролить свет на истину. А заодно – посмотреть ловкачу в лицо. Жест был воспринят, как предупреждение. Угроза.

Часики тикали, действуя Вилогору на нервы. Олег ходил из стороны в сторону, как ошпаренный, и безнадёжно перерывал ворох мыслей.

Себя в безопасности не чувствовал.

Корпус Инквизиции – его первоочередный враг. Если узнают, чем он тут занимается, не сносить ему головы. На той стороне всем хватит места, независимо от религиозной конфессии или отсутствия таковой.

Бугаю ещё предстоит найти оправдание, почему бродит после отбоя без дела.

За последний месяц Шатун уже не раз пожалел, что вообще подписался на это задание. Как дешевка, он купился на баснословные богатства, обещанные заказчиком.

Его чересчур окрылила удачная разборка на севере материка. Одно дело – кровная вражда тамошних племён, где князья молвян и норманнов давно перемешались. И совсем другое, когда в дверь их кондотты стучат представители могущественнейшего государства на материке.

Леший тоже не почуял подвоха. Впрочем, как и вся их шайка. Забыли, дураки, что все деньги мира в могилу не утащишь.

Двум закадычным друзьям пришлось тяжелее всех. Со смертью товарища барыш банды легионеров резко умножился. Но от этого не легче.

Грязную работу теперь придётся проделывать в одиночку. Бойцы же придут на всё готовенькое. При одном условии…

Умрёт Олег, или потерпит фиаско, – и все с носом останутся. Если бы только хозяева кондотты знали, куда втягивают лучших солдат накануне конца света…

– Исполнительный. Похвально.

Буквально из ниоткуда ушей скорвена коснулся голос. Уверенный, чуть утробный, дерзкий и молодой. С ним заговорил настоящий мерзавец. По-лурски.

Его легионер слышал от силы пару раз. Да и то, сегодня – впервые. Через тело Вилогора будто бы прокатился мощный заряд тока. Перепугавшись, амбал потянулся за цвайхандером и обернулся на голос.

Застыл, так и не вооружившись. Из тьмы на него бесшумно выплыл силуэт.

Не человек это был, а нечисть. По крайней мере, так Шатуну показалось на мгновение. Кислотно-жёлтые глаза незнакомца блеснули в свете показавшихся Семи Лун.

Такой цвет – редкость. И людей, которых им одарила природа, обычно сторонились. По крайней мере, в его племени. Считали колдовским отребьем – или волхвами, или ворожеями – и гнали взашей.

Однако внутренний голос подсказывал скорвену, этот человек приобрёл его, а не получил при рождении. Вероятно, на то имелись определённые, потусторонние причины. И сквозь толщу страха проклёвывалось любопытство.

Между тем ловкач прошел мимо окна, вновь растворившись во тьме. Так повторилось ещё пару раз, прежде чем тот не встал прямо перед Олегом.У Вилогора, словом, было много времени, чтобы поразмыслить о том, что будет говорить.

Лур, хоть и был долговяз, на скорвена смотрел снизу-вверх. Тяжелый взгляд. Эти глаза видели сотни, тысячи смертей. Части из них поспособствовал он сам. Впервые в жизни у Олега задрожали колени от какого-то человечишки. Безбожник шумно выдохнул, пытаясь взять себя в руки.

«У сволочи нет оружия. Так почему же я боюсь? Почему? Почему?..» – сокрушался Вилогор, всё храбрясь и не сдаваясь в дуэли взглядов.

Казалось, его кровь твердела и протыкала шипами жилы. Становилось неуютно в собственной шкуре. Первобытное чувство. Животный страх дикаря перед хищником.

Головорез носил оливковую бандану. Он опустил её, являя взору Шатуна своё гладковыбритое лицо, обезображенное шрамами. Такие оставляют лишь когти. Создавалось впечатление, будто до инквизитора добрался медведь. Или кто-то побольше.

Он не скрывал, что смотрит на кондотьера, как на неотёсанного, немытого варвара.

Улыбнулся, оттянув уголок рта вверх и продемонстрировал без застенчивости белоснежные, ровные зубы. Нагло козырнул статусом, ибо далеко не каждый в Равновесном Мире мог похвастаться такими. Персекутор чувствовал страх безбожника и наслаждался им, купаясь, как в речке.

– П-почему так долго? – еле процедил сквозь зубы скорвен, сам себя не узнавая.

– Заждался, значит? – заключил Йенс.

Выставил руки в боки деловито и опустил голову, шурша ботинком по плитке на полу. Затем поднял глаза и взглянул на Шатуна с некоторой долей брезгливости.

– Мы разминулись по часам дозора, – объяснил Крёгер, не стирая ухмылочки с безобразной физиономии. – Но вот мы оба здесь – и хорошо.

Скорвен ему не ответил. Ушёл в себя, пытаясь свыкнуться с чувством необоснованной паники. Возникло ощущение, будто сам дух безбожника истекал кровью. По крайней мере, самообладание к нему возвращалось.

– Ближе к делу, здоровяк, – ожесточив голос, продолжал Йенс. – Цель свою видел?

– Да, – буркнул Шатун.

– Хороший мальчик, – всё издевался сержант, красуясь. – Запомни, как выглядит. Второго шанса у нас не будет. Берём завтра. Край – послезавтра.

– Не слишком быстро? – осёкся Вилогор.

Он только вырвался из преисподней на улицах Мёртвого Города. Теперь ему говорят с двух ног влетать обратно. С места в карьер.

– Ты тупой? – усмехнулся желтоглазый.

Кондотьер проглотил это. Расставил приоритеты правильно.

– План тот же, – разжёвывал Крёгер. – Я все сделал, свою цель ты знаешь. Твои братки где засели?

– Они там же, где и были. Ждут нас, – ответил Шатун.

Ему достался не самый дружелюбный информатор. Что хуже, с ним приходится считаться. Особенно сейчас.

– Ампула там? – осведомился Йенс тоном, будто ему были должны. Так и есть: уговор есть уговор. – Ассигнации? Снаряга для меня?

– Как договаривались, – кивал Олег, терпя все плевки.

Судьба-злодейка сделала всё, чтобы Крёгер и Вилогор зависели друг от друга.

– Если чего-то будет не хватать, с тебя спрошу, – сразу предупредил егерь.

Шатун издал еле слышно рык. Благо, он потонул в его густой бороде.

Увы…

– Тебе что-то не нравится? – Сержант вскинул бровь, глядя на него испытующе.

Услышал. Как умудрился только?

Безбожник не ответил.

– Свою часть работы я выполнил на «отлично». Как всегда. А вот вы с бигосом облажались. Он сдох, и ты пришёл один, – рассуждал Крёгер с позиции силы. – Я тебе помогу, так и быть. Нам в одну сторону. Только с девчонкой вы дальше сами, усёк?

Легионер уже не испытывал страх. Наоборот, закипал от злости. Всё-таки после того, что ему пришлось пережить, он едва ли терпел откровенно наплевательское отношение. К себе. И тем более, к покойному Лешему.

И как только они вернутся в посольство, их ждёт новый круг ада. И им бы не помешал кто-то вроде егеря. Человек, способный провести их через Ларданы.

Всё должно было быть иначе. Неприметный корабль, который бы доставил кондотьеров прямиком в Священную империю Луров. Только вот Чёрная Смерть без разбору крушила судьбы десятков тысяч в Саргузах.

День ото дня становилось только хуже.

– Что?! – задыхался от злобы Шатун и потянулся к цвайхандеру.

Не тут-то было. Йенс ожидал подобного фокуса.

Произошло то, о чём скорвен и помыслить не мог.