– Милад! Цех номер семьдесят семь!
Те с одобрением глянули на мою татуировку и представились по очереди:
– Фарид! Цех пятьдесят первый.
– Билял, рад знакомству. Раздаточная станция!
– Заира, столовка пятого цеха. Повариха я там. Была…
– Мутаз. Уборщик в пятьдесят первом цехе!
В стремительно сгущающейся темноте я уже не смог особенно хорошо их разглядеть. Впрочем, Мутаз чиркнул зажигалкой, закуривая махорку. На секунду я увидел грязное, измождённое лицо с чёрными глазами и жирной бородавкой на похожем на картошку носу. Нас окутал вонючий дым. Никто не просил у рабочего закурить, а он не предлагал – теперь сигареты стали ещё большей редкостью. Мне тоже захотелось курить, но я сдержал себя – следует экономить. Мы немного поболтали о причинах попадания сюда. Оказывается, Мутаз и Фарид украли аж целого автоматона и по поддельным бумагам пытались провезти его в Зелёную Зону, чтобы там продать. Их взяли сразу на КПП – в поддельном документе были грубые грамматические ошибки, чего ни один мастер себе не мог позволить, а печати стояли не те. Билял в драке с каким-то стариком неумышленно убил его, слишком сильно толкнув. Было видно, что пухлый паренёк раскаивается и осознаёт свою вину: его голос звучал надтреснуто и жалобно. Заира отказалась рассказывать, за что попала в Красную Зону, а мы не стали настаивать. Что мне всегда нравилось, так это взаимоуважение между нами, рабочими. Дрались и ругались мы в основном по весомому поводу, а чтобы просто так… Ну уж нет! Нас и так маловато.
Пока мы болтали, часть людей уже разбрелась в разные стороны, отправившись в глубь Красной Зоны. Остались мы, кучка каких-то худых снобов в потёртых костюмах, и Нытик, грустно ковыряющий землю ботинком. Становилось всё холоднее. Снобы сбились в кучку и принялись ужинать какими-то консервами, а Нытик поплёлся в нашу сторону. Я не видел его лица, но по голосу стало ясно, что он заискивающе улыбается:
– Ребята… Ну что вы там? Пойдём куда?
Мы разом уставились на поникшего амбала. Наконец, Фарид подал голос:
– Ты татуировку-то покеж. Ты кто такой?
Тот замялся и показал аккуратные чёрные наручники, вытатуированные на запястье. Мы разом отпрянули от Нытика. Его татуировка и была причиной, по которой никто не принял амбала в свою компанию.
– Надзиратель! – прошипела Заира. – Катись отсюда, сволочь!
Нытик чуть ли не плакал:
– Да я по ошибке, ребята… Я же тоже человек, ну! Ну возьмите хоть вы! Пожалуйста! Охранять буду вас…
– В тюрьме уже наохранялся, ублюдок! – сплюнув, сказал Фарид.
На надзирателя было жалко смотреть. Тёмная массивная фигура дрожала. Казалось, он готов рухнуть на колени. Мне стало жаль его. Голос подал Билял, проникнувшись к Нытику тем же чувством, что и я:
– Может, с нами пусть идёт? Авось толк какой будет!
Нытик энергично закивал, почуяв шанс:
– Будет, будет! Я сильный, буду помогать вещи нести!
– Ага, щас! – злобно сказал Фарид. – Чтобы украл наши пожитки ещё! Будешь идти впереди и защищать нас, если чё. Понял?
Амбал радостно согласился. Мы посовещались ещё немного и приняли решение идти на север, откуда раздавался приглушённый шум какой-никакой, но цивилизации.
* * *
Шли мы недолго, минут пятнадцать. За это короткое время Билял, шагавший рядом со мной, успел рассказать мне о всей своей родословной, добрый десяток анекдотов про начальника фабрики и несколько городских легенд, которые я уже не раз слышал. Наконец, идущий впереди Нытик замер:
– Смотрите, ребята…
Мы подошли ближе, вглядываясь в огни костров впереди. Там раскинулось небольшое поселение из страшных, дряхлых хибар, какие даже самому распоследнему рабочему и в кошмарах не снились. Обитые ржавыми дырявыми листами жести, эти халупы стояли будто лишь на одном духе Великой Пустыни. У них не было даже дверей, а большая часть не освещалась. Все эти, с позволения сказать, дома сгрудились вокруг освещённой кострами в проржавевших бочках пыльной площадки. На площадке громко орала толпа оборванцев, подбадривая дерущихся в кольце мужчин. Дрались они так вяло, что я скривился: эти бедняги явно не слышали об Арене. Неужели тут нет других развлечений? Пока я размышлял об этом, один из дерущихся просто упал, устав драться. Толпа зашумела, упавшего оттащили за ноги, а победитель испустил победный вопль, который занял у него явно больше усилий, чем сам бой. Пока мы смотрели на эту вакханалию, сзади кто-то подошел. Услышав хриплое дыхание позади себя, я похолодел, а резкий оклик заставил нас всех подпрыгнуть на месте:
– Чё, откуда пришли? Бетон, на прицел их!
Мы разом обернулись, а говоривший отпрянул. В свете костров я разглядел мужчину средних лет с густой седеющей бородой, налитыми кровью глазами и землистым лицом. На голову здоровяка был кое-как надвинут дырявый ржавый шлем, какие у нас можно найти разве что на помойке. Всё лицо мужчины было изрыто морщинами и шрамами, а левый глаз немного подёргивался. Одет он был в ветхий бронежилет Стража, натянутый на голый торс. На запястье его левой руки была шестерня с криво нарисованной от руки коронкой. Ростом мужик был чуть ниже меня, но это не мешало ему смотреть сверху вниз на нас, сбившихся в кучку. Позади мужичка стоял худой паренёк, постоянно шмыгающий носом и одетый в чёрное тряпьё. Паренёк пялился на нас, вытирал текущую из носа жидкость и что-то бормотал про себя. Справа от него стоял накачанный амбал ростом под два метра, держа огромную ржавую дубину в правой руке. Я тут же понял, откуда у него кличка Бетон:– громила имел серую, нездоровую кожу, отчего походил на каменную статую. Он был полностью лысым, даже бровей над ледяными белесыми глазами не имелось. Я уставился на него, открыв рот от удивления, – такого я ещё не видел. Одет этот мутант был в комбинезон механика на голое тело да тяжёлые ботинки. Его татуировка была скрыта грязным бинтом. Бородач прервал затянувшееся молчание:
– Ну? По башке вам дать, олухи тупорылые?! Откуда припёрлись и куда прётесь?
Я ещё раз оглядел троицу, ища взглядом огнестрельное оружие. Его не было. Решившись, я быстро наклонился, доставая из ботинка пистолет:
– Не твоё дело, бородач!
Я направил на мужчину пистолет, а тот уставился на чёрный металл с недоумением, а потом протянул руку, чтобы отобрать у меня ствол:
– Чё там у тебя, дурачок?
Я резким движением поднял руку вверх и нажал на один из курков. Раздался резкий хлопок, после которого толпа позади нас замолчала, а бородач отскочил назад. Худой паренёк посмотрел на своего босса и зашёлся истеричным хохотом:
– Мга-га-га! Это самое, короче… Ну это… Слышь, ну…
– Заткнись! – заорал бородач, не отводя от нас настороженного и удивлённого взгляда. Лишь один Бетон выглядел так, будто ничего не произошло. Громила всё так же стоял, глядя на нас и сжимая в руке своё самодельное орудие. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, как будто я ничего и не сделал – ну точно статуя из бетона!
Наконец, лидер этой небольшой банды снова подал голос:
– Да шутки мы шутим, Иблис вас дери… Вы ж рабочие, да? Мы свой люд везде узнаем. Вот будь вы начальством…
Лицо бородатого мужчины исказилось яростью. Худой снова начал бормотать:
– Начальством, короче… Порешали бы начальство, закопали короче, мга-га!
Бородач снова заткнул своего странного спутника и продолжил:
– Мы, короче, смотрящие тут. Ну, одни из. Меня зови Фабрикой, вон тот, – Фабрика ткнул пальцем в сторону трущего нос парня, – Пулемёт, а с Бетоном вы знакомы.
Бетон, впрочем, и на это не отреагировал ни единой эмоцией. Мне даже показалось, что это тоже шутка какая-то, а громила является статуей, призванной пугать новичков и незамеченной нами по какому-то недоразумению.
Мы по очереди представились, кратко рассказали о том, почему попали сюда (кроме Заиры, она всё так же молчала, да спрятавшегося за нами Нытика) и принялись расспрашивать Фабрику о тамошних порядках. Тот отмахнулся:
