– Да чё на улице торчать! Пойдём в Ангар! Там расскажут вам всё. Ты это… Милад. Ствол-то убери! С такими вещами тут быстро по голове в переулке получишь, – добавил он, глядя на мой пистолет.

Я послушно спрятал оружие, задумавшись о том, есть ли тут вообще переулки, а толпа позади нас принялась шуметь дальше, будто ничего и не произошло. Я спросил Фабрику, сколько нам идти до Ангара, на что тот гордо ответил:

– Зачем идти, работяга? Ехать!

Я вытаращился на него как на психически больного:

– Ехать?!

Тот рассмеялся, явно довольный эффектом:

– А ты что думал? Что тут земли дикие?

Я скептически покосился на развалины, бесноватую толпу и костры:

– Да вроде того…

Бородач улыбнулся:

– Нет, Милад. Всё не так уж плохо…

– Где вы берёте топливо? – прервал его изумлённый не менее моего Фарид.

Бородач осклабился:

– Древние технологии! А вообще, – он осёкся и нахмурился, – секрет!

Фабрика отвернулся и махнул рукой:

– Пойдём, рабочие!

Мы послушно двинулись за ним. Я оглянулся: Бетон тоже пошёл вслед за нами, грузно ступая большими ногами в грязных ботинках. Значит, всё же не статуя.

За небольшой хибарой мы увидели огромное нечто, отдалённо похожее на тот самый трамвай, в котором я катался в Зелёную Зону, но в два раза короче. Бородач привычно отыскал в этой груде металлолома ржавую рукоять и дёрнул, с натужным скрипом распахнув кривую, вручную сваренную из листов железа дверцу:

– Прыгайте, работяги!

Мы не без опаски по очереди залезли внутрь. В полумраке едва различались две скамьи по бокам салона и приваренный ножками к полу ржавый столик. Воняло бензином и ржавчиной. Мы сели на лавки. Со мной рядом уселись Заира, Билял, Фарид и стыдливо прячущий своё запястье Нытик, а вот Мутазу места не нашлось – он сел напротив нас. В кривую механическую повозку влетел Пулемёт, бормоча себе под нос бессвязную чушь, а за ним неторопливо залез Бетон. От его веса машина наклонилась вправо и жалобно заскрипела. Громила с силой захлопнул дверь, сел рядом со съёжившимся от страха Мутазом и со звоном кинул под ноги свою дубину. Я судорожно сжал рюкзак, стараясь не смотреть на Бетона, – этот мутант пугал меня. Остальные, уверен, испытывали схожие чувства.

Наконец, раздался второй хлопок двери спереди – Фабрика уселся на место водителя. Спустя пару секунд раздалось недовольное урчание двигателя, явно не желавшего заводиться. До нас донеслись тихие ругательства бородача, которые тут же заглушил грохот – машина завелась. Корпус задрожал, поднимая ржавую пыль в воздух. Я зажмурился, зубы застучали в такт вибрации, а в нос ударила вонь бензина. Громыхнула выхлопная труба – возможно, именно эти звуки я принял за выстрелы, лазая по Башне с Бейбутом. Как же давно это было…

Меня бросило на сидящего рядом Биляла – адская повозка тронулась, подскакивая на каждой встречной яме или куче мусора. Окон здесь не было, так что пейзажем я насладиться не сумел. Стесняясь разглядывать сидящих напротив меня бандитов, я принялся пристально изучать свой рюкзак, крепко сжав зубы, чтобы не прикусить язык.

* * *

– Приехали!

Я едва расслышал крик Фабрики за оглушающим рёвом двигателя. Спустя мгновение ржавая рухлядь затормозила, отчего я по инерции повалился уже на Нытика, который вздрогнул от неожиданности. Шум от двигателя резко стих, на его место пришёл оглушающий звон в ушах, будто рядом долго стрелял из ружей целый батальон Стражей. Бетон со скрипом поднялся, схватил свою самодельную дубину и распахнул дверь пинком ноги. Следом за ним юркнул Пулемёт, а потом уже и мы. Спрыгнувший рядом со мной Фарид подал Заире руку, но та проигнорировала его, хмуро спрыгнув с машины и встав рядом с Билялом. Последним вылез Нытик, опасливо косясь на Бетона, Фабрику и Пулемёта.

Я осмотрелся: мы стояли внутри помещения, до боли напоминающего один из наших рабочих цехов. Рядом с машиной, на которой мы приехали, стояли ещё три такие же огромные и бесформенные железяки на колёсах, тускло освещаемые кострами в бочках у стен Ангара. Сами стены пусть и выглядели максимально убито, но было видно, что за ними здесь присматривают – тут и там виднелись следы ремонта прибитыми жестяными листами. Я отвёл взгляд от стены и принялся рассматривать интерьер этого огромного цеха.

Оказалось, тут был целый небольшой городок: через открытые ворота были видны палатки вперемешку со сбитыми из железных листов домиками, которые стояли ровными рядами, а само это поселение опоясывала железная стена с ржавой колючей проволокой наверху. У ворот шириною в метра два была построена сторожевая башенка, где стояла тень бойца. Тот копался в единственном на всю стену прожекторе, освещающем пространство перед входом на эту базу. Перед стеной сновали люди, волоча разный хлам из стоящего возле ворот грузовичка и занося свои трофеи в городок. Их переговоры между собой сливались в неразборчивый гул, эхом отскакивающий от потолка и стен.

На плечо мне опустилась рука. Улыбающийся гнилыми зубами Фабрика весело сказал:

– Ну, насмотрелся? Идём! Надо вас начальству представить, – бородач перестал улыбаться. – Ты только это… Игрушку свою не доставай там, а то получишь пулю в лоб!

Сглотнув, я кивнул. Мы потащились к входу, за которым нас уже ожидал хмурый мужчина лет сорока в бронежилете на голое тело. Он жестом показал на металлический стол перед собой:

– Баулы открываем. Досмотр!

Я сжал зубы. Этого только не хватало! А если найдут тату-машинку? Как они отреагируют? А ножик? Вдруг он тут запрещён. А если досмотрят обувь и отыщут пистолет и патроны? Впрочем, выбора у меня не оставалось – рабочий передо мной явно не привык ждать. Его пальцы сжались на рукояти старого револьвера, сделанного, судя по его виду, из обрезка трубы. Вздохнув, я вывалил баул на стол. Мужчина принялся тщательно осматривать содержимое. Обнаружив нож, рабочий нахмурился. Он долго рассматривал лезвие, как бы прикидывая, оружие это или нет. Я заискивающе улыбнулся:

– Консервы открывать!

Мужчина посмотрел на меня исподлобья, ничего не сказав, а потом кинул нож обратно. Наконец, он дошёл до днища рюкзака и вытащил завёрнутую в грязную ткань тату-машинку. Он осторожно развернул материю и тихо охнул. Лицо его вытянулось, он хриплым голосом спросил у меня:

– На кой чёрт тебе это? Ты что, больной?

Я пожал плечами, дрожа от волнения:

– А это здесь запрещено?

– Нет, не запрещено… – Досматривающий посмотрел на меня как на пришельца из другого мира, а потом кинул машинку назад и вернул баул. – Следующий!

Я облегчённо выдохнул. Кажется, самое сложное осталось позади.

Досмотр моих спутников прошёл быстро. Ни у кого не нашли ни оружия, ни бомб. Охранник Ангара был явно разочарован. Вздохнув, он сказал:

– Ну, покажите татуировки и можете проваливать!

Мы спокойно показали свои шестерни на запястьях, а вот Нытик не спешил следовать нашему примеру, нервно переминаясь с ноги на ногу. Проверяющий нас рабочий нетерпеливо рявкнул, сверля нашего несчастного громилу свирепым взглядом:

– Ты! Показывай быстрее! Я не собираюсь здесь всю ночь торчать!

Зажмурившись, амбал вытянул руку.

Охранник Ангара выхватил револьвер так быстро, что я даже не сразу понял, что происходит. Наставив на Нытика оружие, рабочий заорал:

– Надзиратель!

Наш неудачливый спутник рухнул на колени, жалобно скуля:

– Да я с ними, начальник! Я хороший! Я…

Бедолагу прервал хлопок. Аккуратная дырочка на его грязном лице выглядела в свете костров жирной точкой, поставленной в конце предложения. Предложения, в которое уместилась вся его жизнь, наверняка очень жалкая. Замерев, я смотрел, как Нытик, будто бы в замедленной съёмке, заваливается на бок, а позади него в ржавой пыли лежат его мысли, планы на будущее и мечты, выпавшие из затылка.

Я хотел сказать что-то, но слова застряли в горле. Смысла в них уже просто нет. Пустая болтовня лишь добавит нам, живым, проблем. Поздно вступаться, геройствовать. Я ничего не докажу тому, кто стрелял. Словно сквозь сон я услышал довольное шипение Заиры: