Вон сказал это по-уйгурски. Хотя он искренне восхищался незнакомцем, говорить такое открыто было бы невежливо.

Однако юноша тут же разгневался:

– Как ты смеешь говорить о моей внешности! Еще одно слово, и останешься без языка!

– Ты знаешь уйгурский? Кто ты? – изумился Вон.

Юноша усмехнулся:

– А что, уйгурским владеют только такие господа, как вы?

– Мы… просто изучаем языки, чтобы стать переводчиками.

– Ну и я тоже, – быстро ответил юноша, явно не желавший называть свое имя.

Наследный принц расплылся в улыбке:

– А ты не хотел бы служить при королевском дворе?

– Что?! – воскликнули вместе незнакомец и Лин.

Вон подмигнул Лину.

Их собеседник скрестил на груди руки и недовольно сказал:

– Если вы хотите стать переводчиками, значит, вы не из богатых семей. Даже если имеете должности при дворе, вы не можете предлагать мне работу.

– Любому понятно, что такого красавца сразу возьмут. При королевском дворе нет никого, кто мог бы с тобой сравниться.

– Чтобы служить в королевской страже, нужно быть из богатой семьи, а чем еще заниматься во дворце? Ты предлагаешь мне пойти в евнухи?

– Нет, что ты! Если ты станешь евнухом, это разобьет множество женских сердец.

– Тогда что?

– Я отведу тебя в Восточный дворец. Там ты сможешь встретиться с наследным принцем. Он умеет ценить красоту.

– Другими словами, ты надеешься за мой счет попасться ему на глаза.

– Что?!

– Вижу, хотя лет тебе немного, ты уже выучился подольщаться к тем, кто выше тебя. Пусть ты и знаешь чужестранные языки, а грош тебе цена. Мне известно, что наследный принц – не тот человек, кто убивает время, любуясь подданными, точно цветами. Он заботится о простых людях, о которых ты просто вытер бы ноги. Он ненавидит сановников, которые держат вана в неведении и творят беззаконие. Придет время, и он одним махом избавится от таких, как ты.

Юноша говорил так пылко, что наследный принц не мог вставить ни слова. Белая кожа юноши разрумянилась от негодования, но улыбка на лице слушавшего его Вона становилась только шире. Даже Лин, опустив глаза, украдкой улыбнулся.

– Как же мне это нравится, – наконец пробормотал довольный Вон.

Юноша приподнял бровь:

– Что ты сказал?

Наследный принц пребывал в эйфории. Ему нравилось слышать такие похвалы от человека, не подозревавшего, кто находится перед ним.

Он посмотрел юноше прямо в глаза:

– Похоже, тебе многое известно о наследном принце. Почему ты так расхваливаешь его, если он даже не знает о твоем существовании?

– Его высочество любит своих подданных и сочувствует их несчастьям. Разве ты не слышал, как он пожалел бедного дровосека в обносках? А о том, как, заботясь о крестьянах, он упросил вана не отправляться на охоту? Ему тогда не исполнилось и десяти лет! Только представь, принц, живущий во дворце в богатстве и роскоши, думает о голодных и нищих. Он милосерден, как Будда. Я слышал, что он избегает увеселений и пиров при королевском дворе и всегда настаивает на том, чтобы раздавали еду бедным. Такой человек не станет держать рядом с собой кого-либо только из-за внешней красоты. Твое предложение отправиться к нему во дворец очерняет наследного принца!

Когда юноша закончил свою страстную речь, Лин согласно кивнул, и Вон недовольно зыркнул на друга.

Словно посчитав, что все уже сказано, юноша собрался уходить, но Вон схватил его за рукав:

– Ты прав, его высочество не приближает к себе людей только из-за их внешности. Но он также ставит талант выше статуса. Если ты искусный переводчик, он заметит тебя, несмотря на происхождение. Как тебя зовут и где ты живешь?

– Я не настолько талантлив, чтобы предстать перед его высочеством. Отправляйся один – если ты считаешь, что принцу важна красота, с твоим смазливым лицом помощник тебе не нужен.

Юноша сильно дернул рукав, сбрасывая руку Вона, и помчался прочь.

– Приходи завтра к Мандариновому дому возле масличного рынка! Если не придешь, переверну весь Кэгён, а все равно тебя найду! – бросившись вслед за юношей, прокричал Вон.

Юноша даже не обернулся и скоро исчез из виду.

Услышав, как наследный принц раздраженно выдохнул, Лин покачал головой:

– Вы расстроены, ваше высочество?

– Таких красивых лиц не бывало даже у королевских наследников. Как это возможно?

– В таком возрасте юноши часто красивы, как девушки, но это продлится недолго. Забудьте о нем.

– Какой же ты скучный. Если такой красоте суждено скоро исчезнуть, надо быстрее насладиться ею.

– Наш новый знакомый сказал, что наследный принц не станет держать рядом с собой кого-либо только из-за внешней красоты.

– Но Белому Пиону как будто известны приемы борьбы субак[12]. Разве он не ценное для нас приобретение?

– Я бы сказал, он дрался, как разъяренная дикая кошка.

Лин опять покачал головой, вспомнив, как яростно незнакомец пообещал оставить принца без языка, если тот еще раз обмолвится о его внешности. Если бы принц продолжил на него пялиться, незнакомец наверняка захотел бы выколоть ему глаза. Что-то в этом юноше было странное, необычное. Для такого дерзкого драчуна он был недостаточно мужественным. Похоже, именно эта странность привлекла внимание принца.

Все еще расстроенный, Вон мрачно спросил друга:

– Ты думаешь, он не придет?

– Не придет.

Услышав честный ответ, Вон поджал губы.

– Неужели тебя совсем не тронула его красота? – спросил он чуть погодя.

– Любая внешность – всего лишь иллюзия. Будда учил, что форма есть не что иное, как пустота; познав это, узришь истину в ее полном объеме. Бессмысленно рассуждать о красивом или некрасивом облике.

Ну вот! Вон надулся, увидев посерьезневшее лицо друга. Лин не любил подобных разговоров.

Наследный принц, всегда готовый очароваться прекрасным, будь то вещь, природа или человек, женщина или мужчина, не понимал безучастного отношения Лина к красоте. Пока они шли к рынку, Вон думал только о том, как разыскать поразившего его незнакомца в огромном Кэгёне. Стоило удержать его, узнать имя и где он живет! Принц был всерьез раздосадован.

На рынке по-прежнему было не протолкнуться. Торговцы, зеваки, люди, пришедшие за рисовой кашей, которую раздавали от имени наследного принца… Чего только не продавалось здесь в лавках! Были даже заморские товары, попавшие в Кэгён через Тэдо: шелк, обувь, посуда, конская упряжь, – зеваки с удовольствием их разглядывали. Наблюдая за любопытными у прилавков, друзья не спеша шли по улице Намдэга, направляясь к воротам Кванхвамун.

Когда они почти дошли, Лин внезапно остановился.

– Совсем забыл. Сестра просила купить кое-что, мне надо вернуться.

– Что она хочет? Я заплачу. Обязательно скажи ей, что это мой подарок.

– Спасибо, но эту вещь не преподносят в подарок. Прошу вас дойти до дворца без меня.

Вон, которому отказали в возможности сделать доброе дело, недовольно сморщил нос, но больше ни о чем не спросил и зашагал вперед. Примерно в тридцати шагах за ним следовали двое крепких молодых мужчин – вооруженные мечами телохранители, не спускавшие глаз с Вона и Лина ни на конной ярмарке, ни в переулках и улочках.

Проводив взглядом наследного принца, Лин быстрым шагом направился в один из ближайших переулков. Несколько минут назад, когда они с Воном проходили мимо, Лин заметил, как туда свернул хорошо знакомый ему человек. Это был один из его старших братьев, Ван Чон. Лин надеялся, что брат не разглядел его и принца, переодетых в обычную одежду, хотя сам сразу узнал Чона, тоже сменившего привычное одеяние. Лину показалось подозрительным, что его брат, известный модник, появился на людях в скромном облачении ученого мужа, да еще и нервно оглядывается по сторонам. Так как Чон был открытым противником наследного принца и королевы, его странное поведение не могло не привлечь внимания Лина.

Свернув с дороги, Лин едва успел заметить, как подол нефритового турумаги[13] его брата исчезает за поворотом в конце переулка. Осторожно последовав за ним, Лин вскоре оказался на улице, где располагались питейные заведения, узнаваемые по синим полотнищам. Тут были и простые кабаки, и внушительного размера питейные дома, обнесенные стенами, – в таких гостей развлекали куртизанки. Двери простых заведений были распахнуты в ожидании гостей. Хотя еще не стемнело, желающих выпить находилось немало.