– Конечно! – она кивнула и покружилась. Покружилась! Эриния! Никогда к этому не привыкну! Я вздохнула, когда она отбежала к своему Тиму, такому же атлетичному и красивому, как остальные герои на вечеринке. Я проследила, как он подхватывает ее на руки, а потом они целуются, будто рядом никого нет, и отвернулась. Мег упорно отрицала различия между существами внутри Эллады, грязь нашей работы словно не касалась ее. Но не розовое воздушное платье же! Нет, конечно, нам не запрещали носить что-то кроме униформы. Просто черное удобнее – и из темноты появляться можно незаметно, и крови не видно. Я подошла к бару, где человек упорно пытался сфокусироваться на нас, видя краем глаза что-то странное, но в упор замечая лишь студентов, которые пришли повеселиться. Позади раздался взрыв смеха. Я заказала пива и орешков и повернулась. Мег все так же обнималась со своим парнем. В углу сидели студенты – на сей раз реальные. Они-то и ржали, что-то с энтузиазмом друг другу рассказывая. Как я отметила, привлекли они внимание не только мое, но и муз. Да и фавн с ними!

Я отпила свое пиво, взяла орешек из мисочки и улыбнулась бармену. Он даже не заметил, глядя вдаль. Ясное дело – на какую-то из нимф, чтоб им пусто было. Уже приворожили. Помучается потом. Говорят, раньше они не были такими жестокими. Но что-то изменилось в самой ткани магии, и все как с ума посходили.

Вдруг тональность веселья изменилась. Мелодичный колокольчиковый смех муз звучал как-то жестоко, словно корябал кожу. Я напряглась и развернулась. Музы окружили тот самый столик, что я приметила – со взъерошенными пьяненькими студентами. И пока двое из них пялились на нимфу Эопу, что танцевала посреди бара, привлекая к себе внимание земных жителей грацией и красотой, музы выбрали для забавы их друга. Тот, хватаясь за голову, то начинал писать стихи на салфетке, то рисовать картину, то вдруг вскочил, читая какую-то поэму, которую явно сочинял на ходу. Проклятые музы и их способности – у него же нейроны перегорят! Мег криво улыбалась, но ничего не говорила. Я же взбесилась и одним прыжком оказалась рядом с жертвой.

– Это вас на курсах общения с земными учат сводить людей с ума?! – жестко произнесла я и с удовлетворением заметила, как даже герои отшатнулись, когда мои глаза полыхнули огнем и искры пробежали по рукам. Еще бы! Очень впечатляюще выглядит!

– Ой, да ладно тебе, – проворковала одна из муз. Она последней прикоснулась к человеку, который сейчас замер, словно сомнамбула. – Ты сводишь с ума этих несчастных немагических дурачков каждый день пачками.

– Виновных!

– Все в чем-то виноваты, и это, в том числе, решаем мы, ты просто выполняешь приказы, – пожала плечами она, но отошла от человека, и тот, разом осушив свой бокал, выскочил на улицу на подгибающихся ногах, бешено вращая глазами. – Тебе ли не знать. И уж точно немного вдохновения ему не помешало. Но ты, как и многие из вас, просто не умеешь веселиться и отдыхать. Мег вот нравится! А может, ты просто сама хотела тут найти пару жертв? Не зря же все свои цацки с лезвиями прихватила. Ты ими пришпиливаешь партнеров, чтобы от тебя из постели не сбежали? – она откровенно захихикала.

Я развернулась и пошла к выходу, жалея, что вообще заявилась сюда. Меня догнала Мег.

– Подожди, Алекто. – Она схватила меня за руку и виновато улыбнулась. – Я бы их остановила, если бы это зашло далеко.

– Розовое платье не сделает тебя одной из них, – произнесла я жестко и тут же пожалела, но остановиться уже не смогла. – Мы для них уборщики мусора, и ты о том знаешь. Созданы специально, чтобы наказывать. Мы прислуга, охрана, палачи!

– Для них? Или для тебя? – тихо проговорила Мег, смахивая слезы, и отвернулась. – Лично я готова на многое, чтобы ты стала более открытой, чтобы мы больше общались и вместе куда – то выбирались. Подумай, Алекто, никто не ставит между нами границ, никто нам ничего не запрещает. Это ты отгородилась от всех.

– Может быть, от них и стоит отвернуться, судя по увиденному?

Мег развернулась на высоченных шпильках и ушла прочь. Я снова направилась к выходу. На долю секунды замешкалась, увидев какую-то тень, и тут же пошла дальше, не показав, что заметила, как меня преследуют.

Зайдя за угол бара, я представила себе Двери в Элладу и мысленно сконцентрировалась на них, активировав заклинание вызова. Ближайшие проходы в мой мир были далеко, так что надо было идти через мост. На нем меня привычно встретил Хеймдалль, который как занимался этим тысячелетия назад, так и остался предан своему делу, теперь, правда, отвечая за все миры. Уже оттуда я вышла сразу в Олимполис и двинулась по направлению к храму Фемиды, отмечая краем глаза почти незаметное движение за собой. Я остановилась, вроде как поправить плащ, повернулась – никого. Хорошо – поиграем! Старательно делая вид, что ничего не замечаю, уже войдя под колонны, я шмыгнула молнией Зевса в комнату и заперлась. Прислушалась у двери – тихо. Я улыбнулась и, скинув прямо на пол плащ и стащив ботинки, зашла в купальню. Магический свет мягко лился сверху, маленький бассейн в сумраке манил к себе. Только тут я поняла, как сильно устала. Вот не до игр в преследование мне сейчас. Я начала скидывать тунику, развязывая шнуровку, а затем резко развернулась и прижала рукой к стене назойливую мошку, что вилась за мной в режиме полупрозрачности.

– Крылышки! Крылышки сломаешь! – завопило из-под пальцев.

– Ах ты мерзкий вуайерист! – рявкнула я. – Я тебе не только крылья сломаю, но и шею, и хоть так, но обломаю желание подглядывать. Скажи спасибо, что кинжалом не пригвоздила, стрекоза-переросток.

Под ладонью зашевелилось и захихикало, полупрозрачная тень начала проявляться и обретать форму злокозненного пикси. Вид мальчишески-задорный, глаза блестят, светло-рыжие вихры вьются, крылышки – те самые, за которые он так боялся, за спиной – все как полагается, включая отвратительный характер и вороватую натуру. Он немедленно вцепился в мой палец зубами, и я отдернула руку, а пикси упал на полочку под ним и тут же начал осматривать себя, пыхтя и злобно на меня косясь. Наконец, удостоверившись, что с его драгоценными крыльями все в порядке, он зыркнул и проговорил.

– Могла бы и поосторожнее! Знаешь же, какие они нежные.

– Морган, какого фавна ты решил меня преследовать таким тупым способом? Думаешь, я тебя в баре не заметила?

– Я прст тебя охрнл! – заговорил он звонко и запальчиво, глотая буквы.

– От кого, дурачок? Я – эриния.

– Не в духе? – буркнул он, потом вздохнул и взмыл на уровень моего лица.

Я мотнула головой.

– Отвернись, Морган!

Пикси сделал вид, что закрыл ладошками глаза, но, конечно, когда я разделась, тут же раздвинул пальцы и подсмотрел. Я показала ему кулак, и он захихикал. Честно говоря, мне было все равно. Я легла в купальню, налив туда ведро разных контрабандных масел и пен с земли, а пикси начал играть с пузырями.

С Морганом я познакомилась в первые же недели своего пребывания в Олимполисе. Он почему – то предпочитал жить здесь, а не на землях, освоенных обитателями британского и североевропейского фольклора. Впрочем, даже там пикси почти не видели. Они давно прятались от всех: по какой-то причине их ловили и держали как птиц в клетках, привязывая к хозяевам заклятиями и клятвами. Морган, впрочем, никого не боялся, утверждая, что среди своих ему стало скучно. Я же подозревала, что он что-то вытворил и его выгнали из родных тайных просторов. Увидев его в первый раз, я чуть не прибила наглеца – он как раз пытался украсть мой завтрак. Но постепенно как-то получилось, что пикси стал моим другом, как и Мег, – единственные близкие мне существа. Знаете, довольно сложно изменить свою натуру, пусть даже твое тело, способности и даже биологический вид полностью преобразились. Всю свою жизнь я была одиночкой. Меня не любили за странности в поведении, а я, в свою очередь, избегала людей за их жестокость. Дети боялись со мной дружить, потому что, как и все эринии, я обладала обостренным чувством справедливости и частенько вставала на непопулярную сторону слабых. Но те тоже меня страшились, больше понимая язык силы, чем защиты. Взрослым же я частенько высказывала все, что думаю, а – будем честными – им сильно не нравится, когда ребенок с дикими желтоватыми глазами и насупленным видом обвиняет их в инфантилизме, тупости и злобе. Конечно, со временем я это преодолела, захотела близости и тут же оступилась, вляпавшись в Криса.