Юань взволнованно сглотнул и заставил себя улыбнуться. Уже не было сомнений – его жемчужина выбрала её.

– Давай обсудим это где-нибудь, где тепло, – продолжил он. – Здесь есть какой-нибудь ресторан? Или кафе? Я расскажу всё, что пожелаешь.

– О, кафе здесь немало! – Надя вдруг тихо рассмеялась. Дракон. Боже мой… настоящий дракон. А ведь она даже думать не смела… хотя кем бы ещё мог быть этот яркий загадочный красавец из Китая, в котором она сразу ощутила что-то необычайное… нечеловеческое…

До них доносились голоса, распевающие новогодние песни, слышался постоянный треск и гром петард и хлопушек, и вот над головой первые россыпи салюта расчертили тёмное небо. Рукотворные цветы вспыхивали роскошными разноцветными искрами, всё краше, всё ярче, всё дерзновенней, словно хотели потеснить луну и затмить собой звёзды…

– Инчэн… – прошептала Надя. – Я…

Слова застыли в горле. Ей хотелось петь и плакать. Но надо было успокоиться и принять всё, что с ней сейчас происходит… Ничего не бывает просто так.

– Здесь есть небольшая гостиница «Былина», совсем недалеко, – девушка едва узнала свой голос, так сдавленно он прозвучал. – Там на первом этаже настоящий русский ресторан, наша национальная кухня… Хочешь, пойдём туда?

– Хочу, – тихо произнёс Инчэн, но никуда не пошёл, лишь сделал ещё один шаг к ней, обнял за талию и привлёк к себе, накрывая её губы своими. Касался их сначала робко и несмело, а затем, когда девушка ответила, стал целовать её чувственно и горячо, едва понимая, что делает. Когда поцелуй прервался, Инчэн нежно коснулся губами носа Нади и прошептал:

– А теперь идём.

Гостиница «Былина» располагалась в двухэтажном каменном здании, возведённом в конце позапрошлого века в стиле русского модерна. К ресторанчику от входа вел узкий коридор, нынче обвешанный весёлой новогодней мишурой. В самом помещении ресторана было светло и уютно. Массивные деревянные столы, винтажные картины и украшения умело имитировали обстановку старинного русского трактира. Был здесь даже граммофон. Но сейчас он не играл, и вообще стояла приятная мягкая тишина, так как посетителей было немного.

Надя светилась от радости и украдкой трогала губы, словно не верила, что её маленькая мечта сбылась. Она увлекла китайца к аккуратному столику в уютном угловом закутке, и едва парочка устроилась под декоративными лаптями, матрёшками и балалайками, к ним тут же подскочил русоволосый юный официант в светлой рубахе-косоворотке, представился и подал меню.

– Что ты будешь? – спросила Надя Инчэна, не переставая улыбаться. Ей всё время хотелось ловить взгляд его бездонных чёрных глаз, и держать себя в руках удавалось с трудом. – Я обожаю блины с сёмгой! И даже совсем без начинки… блины тут готовят по отличному русскому рецепту, ты больше нигде таких не попробуешь.

– Вот это вы правильно говорите, Надежда Дмитриевна, – поддакнул официант, который, оказывается, знал Надю в лицо. Впрочем, Соловушку многие знали. – Блины, кулебяки, курники – у нас всё выдержано в настоящих народных традициях. А ещё у нас есть отличная водка «Поволжье», почти что местная. Крепкая, но мягко пьётся…

Надя кивнула. Хотя водку она употребляла всего пару раз в весьма умеренных количествах, но если Инчэн захочет попробовать, то она тоже не откажется, не маленькая.

– Что ж, я согласен на блины. Блины у нас тоже готовят, но русские мне ещё не доводилось пробовать. А водка… – Инчэн улыбнулся уголком губ и поднял взгляд на официанта. – Можно и водку…

Сделав заказ, они какое-то время просто глядели друг другу в глаза. Молчание само по себе было сокровенным диалогом, а бьющиеся в унисон сердца говорили о том, что сложно выразить словами.

Наконец Надя, сидящая наискосок от Инчэна, оживилась, в её взгляде зажглось любопытство.

– А правду говорят, что насекомые в Китае – национальное лакомство?

– Да, – Инчэн моргнул, стряхивая наваждение, которое накрывало волной, когда она вот так на него смотрела. – Деликатес.

В тёмно-серых глазах девушки промелькнуло озорство, и она радостно призналась, понизив голос, хотя их и так вряд бы кто сейчас услышал:

– Мне бы очень хотелось попробовать! Я ведь птица. Если бы окружающие узнали, сколько я за свою жизнь съела жуков, червяков, личинок, кому-нибудь точно стало бы плохо. Но я никогда не ела ничего подобного, приготовленного для людей. А это так интересно!

– Да. Но даже среди китайцев не каждый готов такое попробовать, – ответил Инчэн. – Все люди одинаковы, и различие в культурных традициях не меняет их сути.

Они ещё даже не начинали пить, а весёлая, разрумянившаяся девушка уже выглядела чуть захмелевшей. Резкий переход от мороза к приятному теплу, мысли о первом в её жизни настоящем поцелуе и главное – близость молодого дракона – кружили Наде голову. Ей хотелось сделать что-то смелое, яркое, безумное… В сердце теснились предчувствия нового, ещё неизведанного счастья. Уже одно то, что можно спокойно болтать о таких вещих, радовало Соловушку.

И вдруг она чуть нахмурилась и очень серьёзно спросила:

– А драконы едят людей?

Инчэн задумчиво провёл пальцем по скатерти, отвёл взгляд, а затем снова посмотрел на Надю.

– Драконы не едят людей. Мы высшие существа, но в своём истинном воплощении всё же не голодаем. Обычно мы едим сверчков, светлячков и маленьких пташек, – он коварно ухмыльнулся, – таких, как ты.

Однако через мгновение, решив, что может напугать её, всерьёз добавил:

– Но только обычных. Поглощать чужую духовную силу – прямой путь во тьму. Грань между тем, чтобы стать богом, и тем, чтобы стать демоном, очень тонка. Оступишься – и уже никогда не сможешь вернуться к прежнему состоянию. Исключение составляет добровольный обмен духовной силой – парное совершенствование.

Инчэн смутился и замолчал. Но Соловушка уже зацепилась за любопытное словосочетание.

– Парное совершенствование? Что это? – она ласково улыбнулась ему. – Расскажешь?

Дракон откашлялся, приложив кулак ко рту, но ответить не успел. Официант принёс всё, что они заказали, расставил на столе, и только когда он ушёл, Инчэн смог продолжить.

Разлив водку по рюмкам, он наконец сказал:

– Это обмен энергией. Обмен и обновление, которое происходит через использование духовно-сексуальных практик. Подробности я, пожалуй, знаю только в теории, – он смущённо улыбнулся.

Надя тоже немного застеснялась, хотя у нее тут же родился вопрос: как понимать его последнюю фразу? У него не было никого, с кем бы он хотел настолько углубиться… во всё это? Конечно же, такое Соловушка спросить бы не решилась. Как и дать понять Инчэну, что неведомые «подробности» только сильнее заинтриговали… Лишь особый отблеск, мелькнувший в выразительных серых глазах, выдал её.

Надя перевела разговор на другое.

– Думаю, мы ещё о многом с тобой поговорим. Но я рада, что драконы не едят людей и даже разумных птичек! – она тихо, но звонко засмеялась – слуха Инчэна словно коснулся хрустальный колокольчик. – А мои птичьи гастрономические пристрастия немного сохраняются даже в человеческом облике. Я, например, больше всяких разных конфет люблю глазированный фундук и клюкву в сахарной пудре. Но до десерта нам ещё далеко…

Надя приподняла наполненную рюмку и просто сказала:

– С Новым годом, Инчэн! Я счастлива, что ушедший год подарил мне встречу с тобой.

Китаец тоже поднял рюмку и улыбнулся.

– С Новым годом, Надя, – произнёс он непривычно низким для себя голосом, чувствуя волнение и трепет от того, как чудесно прозвучал её смех. А затем залпом выпил рюмку и только тогда вспомнил – его духовная сила не сработает в случае с русской водкой, он очень скоро опьянеет. И пока этого не случилось, следует быть осторожным. Поэтому Инчэн сразу принялся за блины.

Как и говорила Надя, они оказались очень вкусными, и некоторое время он просто молча ел. Потом всё же решил снова наполнить рюмки. Всё это время Инчэн избегал разглядывать девушку, лишь смотрел ей в глаза и на губы, но сейчас взгляд невольно скользнул по вырезу платья и остановился на кулоне. От украшения исходила странная энергия, но рассматривать его слишком долго было неприлично, и Инчэн, вновь подняв рюмку, произнёс: