– Не переживай, мам, – улыбнулся, метнув на меня многообещающий взгляд, – Кофе на помолвку самый вкусный оказался.

Все скромно рассмеялись, а вот мне было не до смеху, в особенности в тот момент, когда Мурат до дна выпил кофе и тётушка Ханифе положила на стол обручальные кольца с красной лентой.

– Эмирхан, ты отдаёшь свою сестру Элин моему сыну Мурату?

Эмирхан согласно кивал:

– Отдаю свою сестру Элин вашему сыну Мурату. Да благословит нас всех Всевышний!

– Аминь! – воскликнул довольно Мурат.

Все встали со своих мест, а я сидела в ступоре с упавшим духом.

– Сестра? – окликнул, касаясь моего плеча.

– Простите меня, – отозвалась поникшим голосом.

Они что-то говорили мне, но я будто в полуобморочном состоянии, ничего не понимала, да и желания особого нет.

Я только почувствовала, как моих пальцев касается холодное золото. Он надел мне кольцо на палец и поцеловал в лоб. Началась какая-то возня. Перед глазами мелькают серебряные коробочки и они же двоятся в глазах.

– Свадьбу в конце этой недели сыграем. Ровно через три дня, – Мурат объявил дату свадьбы. Да, простит меня Аллах, но этот день точно станет началом моей смерти при жизни. Как же страшно, аж дыхание замирает и в венах стынет кровь.

– Дочка, тебе не хорошо? – голос Ханифе звучал отдалённо, – Элин?! Держите её!

Было уже слишком темно, слишком страшно и немощно, а потом открылась дверь из ночного мрака, и я увидела свет. Я умерла? Вокруг меня сад, только погодя я поняла, что попала в лабиринт, но мне не страшно, наоборот, я счастливая.

Там в небе кружили какие-то птицы, временами закрывая собой яркие лучи солнца. Коснулась красивого цветка и прикрыв глаза, вдохнула его чарующий, сладкий запах.

– Элин?! Элин?! – содрогаясь всем телом от голоса произносящего моё имя, я открыла глаза и увидела перед собой напуганные лица тётушки Ханифе и Мурата.

– Девочка, как же ты нас всех напугала…

– Простите меня, я не хотела, – лежала на диване, накрытой тёплым одеялом, – Всё прошло, не беспокойтесь.

Я собиралась встать, однако Мурат не дал этого сделать, настояв на том, чтоб я на целый день приняла горизонтальное положение и ни о чём не беспокоилась.

Эмирхан сидел у моих ног на диване и недовольным взглядом сжигал меня. Не к добру смотрит, дай момент и кинется, дабы наказать. Я же не виновата, просто сильно испугалась.

– Ещё раз, простите меня неожиданно стало темнеть в глазах…

– Дочка, разве за такое извиняются? Да и думаю здесь все понимают, что момент очень волнительный.

Брат по-прежнему молчал, сидя с каменным лицом, а Асу его как будто успокаивала, еле слышно шепча о чем-то.

Мурат кивнул на дверь Эмирхану и они покинули гостиную.

Тётушка Ханифе поправила мне подушку и сжав мою руку, приговаривала:

– Не бойся, Элин. Мой сыночек очень сильно влюблён в тебя, он не посмеет обидеть. Да пошлёт Аллах вам долгий и счастливый путь! – на её глаза навернулись слёзы и она продолжила, после минутной паузы, – Моя жизнь не вечна, когда-нибудь я умру, но знаешь, я не боюсь, ведь с моим сыном рядом будешь ты. Тебе доверяю.

Я в какой-то момент разговора хотела признаться, что не желаю Мурата, а потом увидела слёзы тётушки Ханифе и трогательные до души слова, и я не смогла признаться. Этой женщине будет слишком больно слышать такие речи, я не могу так с ней поступить. Если ложь может спасти человека или сделать счастливым, то я буду молчать. Пусть простит меня Аллах!

Я шла по улице вдоль бутиков. Мне захотелось отвлечься от всего, порадовать себя красивыми платьями и украшениями. Идя и смотря себе под ноги, думаю о вчерашнем злосчастном дне, ничего не радует, я полностью сломлена.

Позади мне посигналила машина, я вынырнула из навязчивых мыслей, отойдя к обочине. Да проезжай ты уже! Что тебе надо? Повернулась и остановилась, когда увидела Тагира за рулём. Внутри всё потеплело, даже ветер уже не казался таким холодным, словно наступило лето.

– Привет, Элин?

– Привет, Тагир, – ответила.

Он вышел из машины.

– Как ты? – он посмотрел мне прямо в глаза и внутри всё перевернулось.

Как я? Что мне ему ответить?

– Я помолвлена против моей воли и ничего не могу с этим поделать. Это всё, – ответила первое, что было в голове и опустила глаза.

– Я знаю одно место там готовят вкусный чай. Мы можем поехать туда и поговорить, если хочешь, – в его голосе прослеживались нотки грусти и от этого ещё больнее.

– Нельзя, Тагир. Кто-то может меня узнать, я не хочу осуждений за спиной. Прости.

– Элин, я всё понимаю. Подумал тебе захочется поговорить, высказаться, – коснулся моего плеча.

– Ты не сможешь мне помочь, Тагир. Прости, – от слёз всё стало размытым перед глазами и, чтоб он не увидел моих слёз я поспешила уйти.

– Элин?! – Тагир крикнул мне вслед, дабы я не уходила, однако я должна.

И эта встреча не случайна, сам Всевышний сталкивает нас, но мне совсем не понятно, зачем? Аллах позволил помолвку с не любимым, а теперь испытывает меня, устраивает свидания с мужчиной к которому я испытываю неравнодушие.

Аллах, прости меня за эти мысли и симпатию! Я подвластна им и каюсь!

Брат несправедлив ко мне, для него важны его чувства любви, а мне он не позволил сделать самой выбор. Это разбивает, ломает меня на части и кажется моя жизнь никогда не будет прежней.

Возвратившись домой с пакетами всё так же летаю в мыслях, предполагаю как будет смотреть на меня Эмирхан и что будет говорить. Я же обычно оповещаю брата, куда и зачем я иду, только не сегодня. Не ошиблась, его машина стояла во дворе, значит он дома.

– Где ты была? – строгим голосом спрашивает, облокотившись плечом об арку дверного проёма.

Я не торопилась с ответом. Положив пакеты на антресоль в прихожей и надев тапочки, прошла мимо него, отвечая тихим голосом:

– Ходила по магазинам.

– Шесть часов ты ходила по магазинам? – входит на кухню, – Почему не отвечала на звонки?! – повышает голос, а мне уши хочется зажать руками лишь бы не слышать его голос. Устала я от него и его тяжелого как камень характера.

– Не кричи, пожалуйста, у меня болит голова. А телефон я забыла дома.

– Голова болит? Забыла телефон? – подходит ко мне чуть ли не вплотную. Я боюсь посмотреть ему в лицо, иногда посещают мысли, что ему нужна помощь психиатра. В зеркале вижу его скривившуюся физиономию и от этого ждать ничего хорошего не стоит.

Хотела сварить себе кофе, но желание прошло. Он не перестанет меня терроризировать своей желчью.

– Эмирхан, я давно выросла. Почему я должна перед тобой отчитываться, просить разрешения?

– Что?! – бросает резко.

– Мне нехорошо, я пойду в свою комнату.

Схватил больно за плечо и дёрнул к себе, закричав:

– Как ты разговариваешь со мной?! Я твой старший брат и хозяин этого дома!

– Да. Ты, мой старший брат, но не хозяин моей жизни и я не твоя рабыня. Понимаешь разницу?

Ударил с размаху пощёчину и мою щеку обожгло огнём. Меня на метр отбросило в сторону дивана и я ударилась рёбрами об деревянный подлокотник.

– Давно я не преподавал тебе уроки воспитания! А пора бы уже…

Услышав щелчок тяжёлой, железной бляшки ремня, мне в голову ударили воспоминания, как по адски больно он оставляет полосы по всему телу.

Я увернулась от захвата за шею сзади и осмелилась бежать куда глядят глаза. Эмирхан меня убьёт если догонит.

Побежала на выход к уличной двери, она открывалась от себя и я напрямую вылетела из дома.

Неожиданно сталкиваюсь, словно со стеной, ведь отпрыгиваю лишь только я одна. Поднимая глаза, вижу Тагира перед собой со встревоженным выражением лица.

– Пожалуйста, помоги мне…

Всё что я успела прошептать, а после сама не поняла как Тагир успел закрыть меня своей спиной.

– Что ты творишь, Эмирхан? Ты, обезумел?