– Они что, нацепили на себя иллюзию? – спросила ошеломлённая Линая.

– Ага, и пытались скрыть драку, в которой, как я понимаю, одержали верх, – без зазрения совести сдала я лордов, правда, Адриан на это, по-мальчишески мне подмигнув, улыбнулся.

– Вы же сказали, что просто поговорили с Аронадарами, и те сами ушли, – строго спросила леди.

– Да что вы, там было такое побоище, что все Докреи об этом говорят, – приобщилась к изобличению лордов магическая сущность.

– Да, была небольшая стычка с Руфусом и его отцом, – весело покаялся Адриан, – и да, мы их победили.

– Значит, мне сказали неправду, что там был их двоюродный брат, а потом ещё присоединились граф Эндаге со своими братьями? – спросил Докрей, делая вид, что озадачен.

– Кстати, они вели себя странно: увидев Жоржика, прекратили бой и предложили проводить его в столовую, – рассказал Торлин.

– Валлери, как я понимаю, ты в курсе, что такое произошло с Эндаге? – спросил меня возмущённо Адриан.

И мне ничего не оставалось, как поведать о сегодняшних приключениях, утаив, однако, что я подлила домагам зелье.

***

После ужина мы придумывали план действий, перебирая варианты. Остатков любовного зелья Докрей не нашёл, так как оказалось, что их и продали лорду Винчиза. Но Сильване ничего не стоило сварить ещё, поэтому очень важно найти противоядие.

– Нужно наказать графа Эндаге за гнусный план, – сказал Торлин, – а с лордом Винчиза и Жоржиком пусть король разбирается.

– У нас нет доказательств, что это зелье было изъято у них, – сказал господин Грюнвер, – слюна – слишком легкодоступный материал, и нас могут обвинить в подлоге.

– Те, кто использовал это зелье, достойны наказания, им не должно сойти такое с рук! – возмутился Докрей, сдвинув мохнатые брови, а увидев непонимание, пояснил:

– Раньше среди магов это было развлечением, они зелье просто подливали, не активизируя. Им было весело, когда домаги бегали за ними и признавались в любви.

– Да, было такое развлечение, но было и другое, – рассказал Торлин, – когда домаги подливали это зелье магам.

– Но они-то хотели, чтобы их взяли в семью, это был вопрос выживания, – парировал Докрей, а мы с Адрианом переглянулась.

– Этот спор не имеет смысла, – прервал развитие темы Адриан, – сейчас, действительно, разумнее не предпринимать публичных действий, а после того как будет найдено противоядие, всё объяснить королю.

– Валлери, тебе лучше остаться в этом корпусе, сюда никто без верёвки переноса не попадёт, – сказал господин Грюнвер.

Я, согласившись, кивнула, только мой Докрей остался недоволен и, убирая со стола, про себя ворчал:

– Такое нельзя спускать, любовное зелье – это иллюзия, и, после того как она спадёт, у человека в душе дыра останется. – Я подошла к нему и, пока никто не видел, погладила по плечу. Докрей сначала вздрогнул, но потом, осознав, что это я, успокоился.

Комнату для меня приготовили на третьем этаже, недалеко от жилых помещений господина Грюнвера.

Мне не спалось, я лежала на кровати и думала над словами Докрея: «Любовное зелье – это иллюзия, и, после того как она спадёт, у человека в душе дыра останется».

«Кадмейская лиса обладает способностью к иллюзиям, и маг, чтобы её привязать, должен оставить отпечаток своей ауры. Нужно провести параллель, – размышляла я, – и понять, где несостыковка. Маленький лисёнок ещё не обладает своим мнением и легко идёт на контакт. А вот для того чтобы привязать взрослого человека, можно использовать расслабляющие средства.

Но зачем тогда пуйя и муравьиная кислота?» – задала я сама себе вопрос.

Про пуйю я почти ничего не знала, слишком редко встречающийся материал, а вот муравьиная кислота имеет свойство анальгетика, а также в некоторых соединениях выступает как…

Тут меня от мыслей отвлёк звон, доносившийся снизу, как мне показалось, из лаборатории. Я села на кровати и прислушалась. Тишина. Накинув халат, призвала маленький магический светильник и, приоткрыв дверь своей комнаты, замерла.

Внизу кто-то был! До меня доносились звуки неосторожного движения и звяканье стекла. «Как будто что-то переливают», – подумала я. Взяв в руки каталог-определитель, так как он представлял собой достаточно тяжёлое оружие, я решила спуститься и посмотреть, кто это ночью хозяйничает в лаборатории. Как назло, первая же ступенька скрипнула под ногой. И я, и кто-то внизу затаились. Решив, что подкрадываться смысла больше нет, перепрыгивая через ступеньки, я побежала вниз. Ночной гость тоже не стал меня дожидаться. Пока я бежала, услышала несколько звяканий, одно переливание, а потом – как закрылось окно.

Вбежав в лабораторию, я огляделась. Вроде, всё на месте, но мой взгляд упал на стоящие на столе образцы. Днём я их, подписав, аккуратно расставила, а сейчас они стояли как попало.

Подошла и в тусклом свете разглядела, что в каждой из пробирок исходного вещества осталось совсем чуть-чуть, можно сказать, на донышке.

«Отлили себе зелье, но зачем? Оно уже всё равно замкнуто на чужой ауре», – не поняла я, и тут сверху послышался скрип: кто-то шёл моим путём, а скрипучие ступеньки его выдавали. Спохватившись, в последний момент я успела подбежать к двери и, когда она открылась, с размаху ударила входящего справочником.

– Ой, – воскликнул лорд Фабиа. Он успел выставить руку, но я всё равно её к его лицу припечатала. – Валлери, за что ты так меня? – пробулькал Адриан, зажимая окровавленный нос.

– Больно? – виновато спросила я, оглядываясь в поисках салфетки. Найдя оную, передала её Адриану, пояснив:

– Тут кто-то был и похитил остатки зелья.

Адриан, нахмурившись, подошёл к столу.

– Странно, но сюда невозможно попасть без разрешения, разве что Докрею. Может быть, твой красный решил уничтожить образцы? – Он вопросительно посмотрел на меня, а я, увидев результат своих действий, невольно улыбнулась.

– Что, всё так ужасно? – спросил Адриан, ощупывая повреждения.

Я глубоко вдохнула, потянула немного силы и толкнула её в лорда. Тот комично почесал нос, и мы рассмеялись.

– Спасибо, – поблагодарил Адриан, и предложил:

– Пошли в твою комнату. Я принёс молоко с пирогом, а зелье мы всё равно сейчас у Докрея не отнимем.

***

– Так вот, – рассуждала я, сидя за импровизированным столом и поглощая шедевр из фруктов и песочного теста, – странность в том, что у кадмейской лисы не бывает естественных привязанностей, только магическая, а это значит, что она должна взаимодействовать с её способностью к иллюзиям. Если предположить, что способность обусловлена природным фактором, по типу мимикрии, то нужно провести эксперимент и посмотреть, какой из ингредиентов её запускает.

– Скорее всего, листья ката и бетеля. Они расслабляют и в совокупности с иллюзией могут обмануть мозг и навязать несуществующие чувства, – предположил Адриан.

– Возможно, но зачем тогда вводить настолько редкий ингредиент, как выжимку из пуйи? – пыталась я рассуждать логически и, откусив от пирога, с полным ртом спросила:

– А муравьиная кишлота?

– Муравьиная кислота, кстати, хороший растворитель, а у пуйи есть смола, которая является магическим проводником, в том числе и иллюзорных заклинаний! – поведал мне лорд, а я, перестав жевать, с интересом на него уставилась.

Адриан почему-то замолчал и, нахмурившись, посмотрел на мои губы. Не поняв, к чему такая реакция, я скосила вниз глаза, но увидела только кончик своего носа. Адриан в голос засмеялся и, протянув ко мне руку, снял с моей губы прилипший кусочек пирога. Ловко закинув его себе в рот, съел.

– Я могу поделиться? – предложила я, решив, что вид у лорда какой-то голодный. Адриан, грустно улыбнувшись, помотал головой и продолжил:

– В своё время у странствующих циркачей был один трюк: в смолу пуйи добавляли иллюзию, и, когда нужно было выступать, её поджигали или растворяли кислотой. Во время выбранного процесса магия высвобождалась. Таким образом, иллюзия создавалась без участия мага и могла передаваться даже неодарённому циркачу.