«Нет, старый волк, еще ничего не кончено…» — произнес Гром, удостоверившись, что Агар все еще жив, и отнял драгоценный топор. — «Занятная вещица. Ставлю на кон все, что у меня в закромах, ты будешь в недоумении, когда обнаружишь ее пропажу. Ох, поскорее бы увидеть твое лицо при нашей следующей встрече. Ну что, полагаю, на этом мы закончили? Пора возвращаться!» — закончил Гром, направляясь в ту сторону, откуда они пришли.

«Да, пора. Только перережу этому уроду глотку и пойдем!» — вытирая остатки крови со своего носа, произнес Прекхард, вновь обнажив джамбию и подойдя к Агару.

«Нет! Не смей! Не убивай его!» — грозно потребовал Гром.

«Почему? Он бы тебя вряд ли пощадил» — ответил Прекхард.

«Старый пес вечно лает. Да, порой кусает больно, не спорю, но… Я уверен, он еще сыграет свою роль» — задумчиво сказал Гром. Что-то в глубине души останавливало его от такого поступка.

«Ну ладно, как скажешь. Пусть живет» — сказал Прекхард, направив свою джамбию к ушам Агара, намереваясь их отрезать.

«Да твою мать, Прекхард! Что ты творишь? Оставь его в покое, я тебе сказал!» еще более грозно произнес Гром.

«Ну хотя бы одно ухо! Он, в конце концов, нас чуть не убил» не унимался Прекхард.

«Я сказал нет!» — не уступал Гром. С разочарованным вздохом Прекхард поднялся, убрал джамбию и направился к своему оружию, которое бросил в суматохе драки.

«Да-а, южане, конечно, те еще варвары» — сказал Малдуст и подошел к Агару. — «Но наказания этот человек определенно заслуживает. Думаю, глаза будет достаточно» — прошептал себе под нос старик и голыми руками начал выковыривать один из глаз Агара.

Малдуст, с невозмутимым лицом, наклонился над Агаром. Его костлявые пальцы, подобные когтям хищной птицы, впились в кожу вокруг глаза поверженного пирата.

С хрустом и хлюпаньем Малдуст начал вырывать глаз из его глазницы. Кровь брызнула на его руки и бороду. С каждым вытягивающим движением глаз Агара выскакивал из своей орбиты, обнажая пульсирующую плоть и перерезанные нервы. Наконец, с последним рывком, глаз был вырван, оставив зияющую дыру в лице Агара.

Малдуст отбросил глаз в свою поясную сумку, словно срезанный гриб, а из пустой глазницы продолжала сочиться кровь. Гром заметил, что натворил Малдуст, лишь после его манипуляций.

«О-о, куда ты, Малдуст? Я до последнего надеялся, что хотя бы ты здесь адекватен» — разочарованно произнес Гром.

«Что? Он заслужил наказание, а глаз мне еще пригодится, не спрашивай зачем» — ответил Малдуст.

«Просто… пойдемте уже отсюда» — устало сказал Гром.

Как только компания собралась покинуть этот переулок, со стороны главной улицы, из-за здания донесся чей-то марш. На слух, не менее десяти человек в тяжелых доспехах приближались.

«Ну вот, еще один стимул поторопиться всем нам» — заметил Гром.

«Погоди, Гром, давай лучше посмотрим, кто это» — сказал Прекхард и полез на крышу соседнего здания. К нему с любопытством присоединился Малдуст.

«Вы издеваетесь? Если вас заметят, я свалю отсюда, так и знайте!» — гневно шепнул Гром, оставаясь внизу, готовый к бегству.

Малдуст и Прекхард прижались вплотную к сплошному парапету, выглядывая из мелких щелей. Они увидели, как, с одной стороны, маршировал отряд черных нуменорцев из пятнадцати человек, направляясь к храму. Возле самого храма суетилась небольшая и причудливая группа пиратов, которой руководила женская фигура. Примечателен был гном, у которого на плечах расположилась черная кошка.

«Обалдеть, Гром, представляешь, тут какая-то пиратка, она, видимо, капитан, и отряд тех латников, которых мы встретили в таверне» — шептал с восторгом Прекхард.

«Что ты несешь? Женщин-капитанов среди пиратов не бывает. Пираты вообще не допускают к своему ремеслу женщин! А вот отряд латников — это повод, чтобы вы спустили свои задницы с этой чертовой крыши!» — резко ответил Гром.

§2. Любопытству сопутствует риск

Отряд латников уверенно направлялся к храму, где группа пиратов неторопливо грузила награбленные сокровища на повозки, уже изрядно перегруженные. Сокровища включали в себя разнообразные браслеты, кольца, серьги и ожерелья, а также кубки, тарелки, вазы и подсвечники. Среди них выделялось ритуальное оружие вариагов, украшенное драгоценными металлами и камнями. Мечи, кинжалы, щиты и копья были особенно заметны, а композитные луки, некогда смертоносные орудия, теперь служили лишь ценным декором.

Но самые ценные трофеи были связаны с культурой Кханда. Ковры, расшитые яркими узорами, рассказывали о древних героях и богах местного степного народа. Эти сказания и легенды постепенно теряли свою культурную значимость под давлением влияния Саурона, который затмевал собой всё, что было дорого народу Кханда. Культурные реликвии дополняли разнообразные музыкальные инструменты, изготовленные из редких пород дерева и украшенные перламутром и слоновой костью.

«Хотелось бы знать, что эта делегация не по нашу душу» — мрачно произнес Дуф, обращая внимание на движущийся в их сторону отряд, и перекинул очередную веревку, чтобы укрепить гору драгоценностей на повозке.

«Что-то мне подсказывает, твоя надежда тщетна. Похоже, мы немного отстали от графика. Агандаур дал мне три часа на наши дела, а затем потребовал, чтобы я явилась во дворец хана» — ответила Шани.

«И что ему от тебя нужно? Меня тревожит его активное внимание к тебе, особенно после того, как я узнал, что ты рыскала в его шатре несколько дней назад» — сказал Дуф.

«Это меня тоже беспокоит. Поскорее бы покинуть этот город. Но сейчас стоит разобраться с этими ребятами, оставь это мне, Дуф. А ты позаботься о наших трофеях. Задерживаться здесь не будем, двинем при первой возможности» — заявила Шани, направляясь навстречу латникам.

Отряд черных нуменорцев возглавлял высокий рыцарь, выделяющийся среди остальных сложной и изысканной формой шлема, а также щитом с дополнительными выпирающими ребрами жесткости.

«Малантур, даже с опущенным забралом я узнаю твою походку. Чем обязана такой чести? Ты ведь не за моей душой движешься?» — произнесла Шани, приближаясь.

Офицер черных нуменорцев приподнял сжатый кулак, и отряд резко остановился в один такт.

«Наемница… У Темной Гвардии нет имен, пора бы тебе это запомнить» — раздался мрачный голос черного нуменорца.

«Вы ведь не рождаетесь в этих доспехах. Впрочем, не мое дело, если ты распрощался со своим именем» — ответила Шани.

«До меня дошли слухи, наемница, что ты захватила множество пленных, в разы больше, чем твой отряд. Но я смотрю на вашу добычу и не вижу среди нее ни одного взятого раба» — продолжил он.

«Наша добыча — не твое дело» — произнесла Шани.

«Советую дважды подумать, прежде чем дерзить черному нуменорцу» — угрожающе произнес рыцарь, его рука опустилась на рукоять меча.

«О, я часто думаю, и тебе советую, это полезное занятие. Может быть, если бы третий сын Халлакара хоть изредка уделял этому время, он сохранил бы свое имя и расположение своего отца» — сказала Шани с легкой усмешкой.

«Откуда ты…» — вырвался удивленно дрожащий голос рыцаря, прежде чем он эмоционально обнажил свой клинок и приблизился к Шани. — «Не знаю, какими прелестями ты расположила к себе Агандаура, но догадываюсь. Учти, портовая подстилка, его благосклонность к таким, как ты, не вечна, а твою дерзость я запомню, поверь!»

Черный рыцарь начал обходить невозмутимую Шани, пытаясь запугать ее своими словами и обнаженным оружием. В этот момент к ним спешил Дуф, на плече которого шипела черная кошка, направленная в сторону нуменорца.

«Все в порядке, Шани? Этот железный дровосек доставляет тебе неприятности?» — спросил Дуф.

После его слов отряд черных нуменорцев, до этого стоявший неподвижно, резко принял боевую стойку, выставив щиты вперед и готовясь обнажить клинки.

«Угомони своего бородатого мальчика, наемница. У меня нет настроения убивать карликов», — произнес нуменорец.

«Все в порядке, Дуф, не кипятись» — поспешила успокоить друга Шани.