Артур Эдвард Уэйт родился 2 октября 1857 в Бруклине (Нью-Йорк) в семье Шарля Ф. Уэйта, капитана американского морского флота, и англичанки Эммы Ловелл. После смерти мужа (вероятно, они были женаты только два года), в 1858 году Эмма Ловелл возвратилась с сыном в Англию, где их ожидала сложившаяся из-за непонимания родственников весьма трудная ситуация. По-видимому, в поиске духовной поддержки в 1863 году мать Уэйта примкнула к Романской Церкви. В результате в юношестве Артур получил строгое католическое образование. Будучи еще ребенком, он исполнял обязанности служки в церковном приходе Святого Иосифа вблизи Лондона. В отрочестве он даже мечтал о будущем священника, но слабое здоровье и некоторая психическая неустойчивость заставили его постепенно отойти от этой идеи. Тем более, после смерти своей сестры Фредерики, произошедшей в 1874 г., Уэйт впадает в состояние глубокой депрессии. Он, сомневаясь в силе своей веры, отказывается от мысли поступления в Университет и даже обдумывает возможность самоубийства; но это не становится помехой для обращения к помощи церкви. Наоборот, он преодолевает уныние, предаваясь теологическим занятиям, а с 1877 г. начинает сотрудничать с некоторыми газетами, в которых публиковались статьи страстных защитников католической веры, обращенные с критикой к иерархам высшего духовенства.

В возрасте двадцати лет в уме Уэйта дали ростки корни религиозного вольнодумства, характерные для идей Англии того времени. Впрочем, Англия всегда была нацией протестантов, и этика этой веры отражалась в каждом культурном аспекте. Значительное влияние на его миропонимание, как об этом вспоминает сам Уэйт в книге мемуаров «Тени Света и Мысли» (Лондон, 1938 год), оказало чтение молодежных газет, и, главным образом «Юноши Англии». Это был определенный вид еженедельных изданий, типа «желтой прессы» для юношей викторианской эпохи, захвативший интерес Артура в период с юности и до возмужания. Несмотря на запреты своего опекуна и матери, которые считали подобную литературу опасным «промыванием мозгов», Уэйт продолжал увлекательное чтение романтических приключений, историй о пиратах, триллеров, полицейских расследований и т. п.

В возрасте двадцати лет Уэйт начал писать, и в июле 1878 года в периодическом издании «Лентяй» был опубликован его первый рассказ «Том Трухерт». Одновременно он много внимания уделял поэзии, печатая стихи в различных журналах; в 1877 году он напечатал за свой счет первое собрание стихов «Ода к астрономии и другие поэмы». В дальнейшем, после банкротства «Лентяя», он начал писать для других газет, но большая часть предложенных им рассказов так и не была издана, возможно, из-за своей излишней замысловатости.

С течением времени интересы Уэйта сместились в сторону народного литературного наследия, а работа над публикацией статей и набросков инициировала на продолжение собственного интеллектуального поиска. В процессе своих занятий, проходивших в основном в Британском Народном Музее, Уэйт увлекся изучением магических традиций, скрытый интерес к которым внезапно открылся благодаря «вспышке откровения». В 1878 г., прогуливаясь по Лондону, в витрине киоска Уэйт заметил обложку газеты «Медиум и рассвет», издаваемой группой спиритуалистов. Привлеченный заголовками, он купил экземпляр и, возвратившись домой, погрузился в чтение, захватившее его и открывшее двери в новое видение этого мира и мира потустороннего.

Как уже говорилось выше, душевная травма, перенесенная им в период смерти сестры, заставила Уэйта усомниться в католических постулатах, особенно это касалось теории жизни после смерти. Но у его пессимизма нашелся выход в «посвящении» в спиритуалиста. Он погрузился в специализированную литературу и, ассимилировав в себе знания некоторых эзотерических групп, начал сам выступать на заседаниях спиритуалистов и в лондонских средствах массовой информации. Уэйт сохранял необходимую сдержанность в увлечении спиритизмом, что позволяло ему критически относиться к этому вопросу, выявляя обман, с которыми он иногда сталкивался. В то же время Уэйт отклонял чисто рациональные объяснения медиумизма, считая, что на сеансах действительно происходит общение с духами. А сам медиумизм является мистическим способом приблизиться к божественному. Эти идеи, постепенно вырисовывающиеся под влиянием теософии, пропагандируемой в те годы знаменитой исследовательницей восточного оккультизма, русской по происхождению, Еленой Блаватской (основное произведение которой «Разоблаченная Исида» напечатано в 1877 г.), заставили его наладить отношения с некоторыми членами Теософского общества и главным образом с Альфредом П. Сенеттом (1840 – 1921 гг.), одним из наиболее ярких адептов английской теософии. Благодаря влиянию Сенетта, в 80-х годах Уэйт окунулся в серьезное изучение магии. Наиболее привлекательным источником знаний для него явились работы Элифаса Леви, чьи произведения, захлестнувшие английское общество, имели значительное влияние на теософское движение и английское розенкрейцерство.

Уэйт считал Леви «самым блестящим, истинным, привлекательным толкователем тайной философии запада». Но, несмотря на свою эйфорию по отношению к Леви, Уэйт сохранял критический взгляд на французский оккультизм; например, он осуждал историческую неточность и несоответствие переводов первоисточникам. В том числе в 1886 году Уэйт напечатал в журнале «Свет теософии» статью под названием «Элифас Леви и история Таро», в которой указывал на ошибки в датировке самых древних Таро. Согласно Уэйту, настоящая заслуга Леви заключалась в «попытке установления гармонии между религией и наукой» и поиске того, как «используя физические и духовные силы, обрести равновесие, в которых жизнь и бессмертие»». Прежде всего, Уэйт восхищался «красотой моральной философии» Леви и «первым в современном мире» пониманием Старших Арканов, как «суммы всей истории и тайны магического искусства». Однако, Леви не предлагал никакой ясной дороги для тех, кто стремится к Богу: «Его путь был трансцендентным, но не мистическим».

Но Уэйт достаточно быстро нашел другие пути, открывшие новые горизонты его духовных исканий. Во время работы в Британском музее он читал большое количество разнообразной литературы, впитывая массу сведений и знаний из истории и практики оккультных наук. В 80-х годах его главным увлечением была алхимия, которая в значительной степени влияла на его миропонимание: Уэйт был последователем теории Элифас Леви, утверждавшего, что «в алхимических трактатах содержалась доктрина физической и духовной эволюции, которая лежала в основе основ их философии и вытекала из ее применения (на практике в их лабораториях)». Уэйт поддерживал это мнение, добавляя, что «алхимики, будучи ещё и мистиками, обладали секретной теорией универсальной эволюции, которую считали применимой для каждого царства природы… . Применяя эту теорию к минеральному царству, они открыли способ получения серебра, и я поклоняюсь их утилитарным достижениям». Но мастерство алхимиков, в конечном счете, направлено было не на эти цели. Уэйт утверждал, что цель герметичных операций и теургических ритуалов алхимиков можно соотнести с задачей древнегреческих Мистерий: «сознательный и гармоничный союз возвышенной души с божественностью, и ее участие в жизни Бога».

Эти убеждения, которые выкристаллизовались на основе глубокого изучения алхимии, были развиты Уэйтом в его произведениях, напечатанных между 1888 и 1896 годами. Далее интересы Уэйта, как оккультиста, обратились к другим отраслям эзотерики, в которых он надеялся найти ответы на свои вопросы. Большое влияние на мироощущения Уэйта оказало его знакомство с трудами Сен-Мартена1, в которых особое внимание уделяется Таро. В 1899 году он выпускает обширную монографию, посвященную исследованию жизни и творчества Сен-Мартена. При этом Уэйт наследует от Леви идею о том, что символизм масонов, алхимиков и розенкрейцеров, церемониальная магия, спиритизм, Каббала, Таро, легенды Грааля, в общем, все традиции западного оккультизма способны вновь привести к Тайной Доктрине, которая сохранялась живой в веках внутри скрытой памяти инициаций. Как и другие лидеры оккультизма конца 18 века, Уэйт считал, что для сохранения древних традиций были «учреждены мистерии и написаны зашифрованные тексты». Следуя своей благородной идее и опираясь на внутреннее видение, он утверждал, что эти учреждения служили для того, чтобы распространять эти «вечные знания, показывающие человеку путь возвращения туда, откуда он пришел», тем самым, готовя сторонников к вступлению в «Святой Союз» Тайной Церкви, которая может быть открыта в себе в виде духовного опыта. Поиск «истинных хранителей» этой традиции станет одной из господствующих тем литературной деятельности Уэйта и направлений его будущих экзистенциальных изысканий.