– Каким образом попали к губернатору на совещание?

– Как представитель военного ведомства. При входе не успел показать постовому милиционеру удостоверение личности, тот козырнул и: «Проходите, товарищ полковник!» Теперь ведь не тридцать седьмой год, когда в каждом человеке подозревали врага народа. Я же не случайно сказал, что нынешняя Россия – страна непуганых идиотов.

– М-да, – хмуро проговорил Бирюков и вновь спросил: – На прошлой неделе ваше финансовое положение было надежным?

– Вполне. Моя фирма не знает неплатежей. На сбербанковском счету у меня не переводятся миллионы.

– В Барнауле?

– Здесь, в Новосибирске.

– А как рассчитывали получить перечисления по договорам купли-продажи в Барнаульском Сбербанке?

– Никак. Там нет моих счетов. Если какой-то чудак перечислит туда деньги, платежка вернется к нему назад за отсутствием получателя. Я не из тех скаредных фраеров, которых жадность губит. Собирал только авансовую наличку. Этого мне достаточно за глаза…

На все вопросы Шилов отвечал быстро и вроде бы без лукавства. Будучи человеком сообразительным, он явно понимал, что попался с поличным, и сейчас, похоже, преследовал единственную цель, лаконично сформулированную уголовниками: «Раньше сядешь – раньше выйдешь». Придуманный им способ добычи денег был по-гениальному прост. Имея густой навар, полученный хапком при минимальном риске, мошенник жил вольготно, без конкурентов, а следовательно, у него не было явной необходимости связываться с заказным убийством. Подозрение вызывал «адъютант» Копалкин, и Бирюков настойчиво пытался отыскать хотя бы тоненькую ниточку, ведущую к преступному клубку.

– В вашей машине обнаружены две матерчатых черных маски, – внезапно спросил Антон. – К какому маскараду готовились?

Шилов вздохнул:

– Эти тряпки, к своему великому удивлению, я увидел только вчера, когда здешние сотрудники милиции стали досконально осматривать машину. Раньше не заглядывал в багажник и не интересовался, какую дрянь напихал туда Копалкин. На мой вопрос – что это значит? – Федя понес ахинею. Дескать, наверно, милицейские для провокации подсунули. Сгоряча хотел набить его бессовестную харю, но милиционеры не позволили.

– Копалкин – не хилый мальчик. Не боялись получить сдачи?

– В свое время я имел звание мастера спорта по боксу. Несмотря на возраст, до сей поры не упускаю случая потренироваться в спортклубах с достойными партнерами. Так что, не посчитайте за хвастовство, мог бы одним ударом уложить богатыря Федю в такой глубокий нокаут, из которого он в течение десяти судейских секунд без посторонней помощи даже на четвереньки не поднялся.

– При таких физических данных вам и телохранитель не нужен.

– Услугами этих тунеядцев никогда не пользовался. Мне нужна была машина, чтобы оперативно промчаться по селам, а без личного шофера, в глазах обывателей, командир – не командир.

Стараясь не удаляться в сторону, Бирюков вновь повернул разговор ближе к делу:

– Когда уходили в Дом офицеров заказывать бланки, Копалкин не интересовался у вас, сколько времени там пробудете?

– Мы вместе с ним туда зашли. Директор печатного предприятия заявил, что часа через полтора заказ будет готов. Федя пробурчал: «Пойду погуляю, товарищ командир». – «Может, на заправку съездишь?» – спросил я. Федя в ответ: «У нас бензина почти полный бак». – «Тогда гуляй, только не загуливайся». Вот, считайте, дословный диалог.

– Вы уверены, что от Дома офицеров Копалкин на машине никуда не ездил?

Шилов пожал плечами:

– Такой уверенности нет. Мог и подлевачить. Я не запрещал ему калымить на пассажирах.

– Как он к деньгам относится?

– Чисто по-российски: «Денег нет».

– А иметь их хочется?

– И какой русский не любит быстрой езды!.. – с пафосом проговорил Шилов и усмехнулся: – Красиво жить хотят все, но труд упорный для многих тошен. Поэтому сидят лоботрясы и ждут, когда в сеть попадется золотая рыбка. Копалкин – не исключение из этого рода.

– Какая-нибудь мечта у него есть?

– Самая хрустальная – заиметь собственную иномарку.

– Каким образом он намерен ее осуществить?

– Этого в разговоре с «адъютантом» я не уразумел. Федя – говорун из породы некоторых телеведущих, которые, начиная фразу, никогда не знают, чем ее закончат, а закончив, сами не могут понять, что же такое они ляпнули.

– Что еще о Копалкине можете сказать?

– Сказал все, что знаю. Толочь воду в ступе не хочу.

– А о себе ничего не добавите?

Шилов опустил голову:

– Нет смысла лепетать пустое в оправдание. Когда почка отвалилась, пить «Боржоми» уже поздно…

Бирюков вызвал сидевшего в приемной конвойного. Отправив с ним Шилова в изолятор временного содержания, попросил привести оттуда задержанного Копалкина.

В прокурорский кабинет Федор Копалкин вошел мрачнее тучи. Пухлое лицо с узкими щелками глаз было таким заспанным, как будто «адъютант» толком еще не проснулся. Грузно опустившись на предложенный стул, он даже не взглянул на присутствующих, словно они ничуть его не интересовали, и уставился взглядом в пол.

– Итак, лейтенант, – начал Бирюков, – как прикажете к вам обращаться: господин или товарищ?..

– Как хотите, так и зовите, – буркнул Копалкин. Помолчав, добавил: – Я вообще-то гражданин России.

– Понятно. Скажите, гражданин, какое имеете военное образование?

– Никакого не имею.

– А общее?..

– Восемь классов средней школы.

– Не маловато для офицерского звания?

– Чо маловато… Моя мать всю жизнь проработала в НИИ техничкой, а числилась младшим научным сотрудником.

– Значит, и вы только числитесь лейтенантом?

– Ну. Шоферю у полковника.

– Как с ним познакомились?

Копалкин сжато пересказал рассказанное Шиловым, как тот покупал в Барнауле автомашину.

– За что вас из ОМОНа уволили? – спросил Бирюков.

– С начальством не поладил.

– А точнее?..

– Чо точнее… Ну, в общем… За пьянку выгнали.

– Теперь не пьете?

– Теперь не пью. Закодировался.

– По своей воле?

– Ну. Полковник алкашей не терпит. Пристращал.

– Когда последний раз выпивали?

– В апреле.

– Где и с кем пили?

– В Новосибирске, с другом.

– С Глебом Вараксиным? – наугад спросил Антон.

Копалкин медленно поднял коротко стриженную голову. Узкие щелки глаз вроде бы недоуменно расширились:

– При чем тут Глеб Вараксин…

– Спрашиваю, с ним пили?

– Чо, без него не с кем выпить, что ли?..

– Не выкручивайтесь. Это бесполезно. Говорите: да или нет?

– Допустим, нет. И чо?..

– Лжете.

Словно обидевшись, Копалкин набычился:

– Пусть будет по-вашему. С Глебом выпил.

– Где?

– У него на квартире.

– Сколько выпили?

– Я немного. Боялся, полковник выгонит. А Вараксин наглотался до слез.

– С чего он слезы лить начал?

– Глеб вообще меры в водке не знал, а тут разные жизненные неприятности из колеи его выбили.

– Какие?

– По пьяни, как меня, из ОМОНа выгнали. Потом из шоферов помели.

– О чем еще с ним говорили?

– Малость о прошлой службе поболтали…

С большим трудом, задавая вопрос за вопросом, Бирюкову все-таки удалось узнать, что Копалкин познакомился с Вараксиным на действительной службе в Приднестровье, в городе Бендеры. Два года служили в одном взводе и спали на соседних койках. Там вместе решили, что после увольнения в запас надо пристраиваться в ОМОН, где по тем временам платили хорошо. Так оба и сделали: Вараксин устроился в Новосибирске, а Копалкин – в Барнауле. Осенью прошлого года случайно встретились в Чечне. Встречу «обмыли» крепко.

– Настолько, что даже автоматы перепутали? – спросил Бирюков.

– Ну, – помешкав, ответил Копалкин.

– Какая неисправность была у вашего автомата?

– Никакой не было.

– А если подумать?..

– Чо зря голову напрягать… Я не дурак, чтобы ехать на войну с неисправным оружием… – Копалкин вздохнул. – Может, Глеб после чо-нибудь искурочил. Он вообще-то и на действительной службе обращался с «Калашниковым», как с железякой. Греческие орехи, бывало, прикладом колол.