– Где вы взяли «макаровский» пистолет? – внезапно задал вопрос Антон.
– У полковника.
– Не надо, Федор…
– Чо не надо?! – вскинулся Копалкин. – Вчера же сам полковник при вас сказал, что «Макаров» не мой, а его.
– Правильно. Вчера он сказал так, а сегодня передумал чужую вину за незаконное хранение огнестрельного оружия брать на себя. Говорит, не знал, что адъютант таскает в кармане пистолет. Кто из вас лжет?
Копалкин, насупившись, уставился в пол.
– Что молчите? – поторопил Бирюков.
– Ну, а чего говорить… Если полковник отказался от своих слов, считайте «Макарова» моим.
– Где им обзавелись?
– В Чечне. Там этого добра навалом.
– Купили или со склада увели?
– У черномазого пацана отобрал. Хотел сдать на склад, но передумал.
– Почему?
– Чтобы не вооружать бандформирования. Наши предприимчивые прапорщики из службы тыла мигом бы продали неучтенный пистолет чеченцам.
– По-вашему, это убедительное оправдание?
Копалкин хмыкнул:
– Я не ребенок. Понимаю, что за такую «игрушку» можно запросто схлопотать года два отсидки в колонии.
– Зачем же хранили пистолет?
– Чтобы не хуже крутых ребят быть. Те даже автоматы имеют, но не попадаются.
– А вы вот попались.
– Попался – судите. Возражать не стану, если срок припаяете. Все законно будет, чо возражать.
– Хотите отделаться легким испугом?
– Это как?..
– А вот так. Экспертиза показывает, что из вашего пистолета убит некто Пеликанов. Не знаете такого?
– Почему я должен знать… – Копалкин, словно поперхнувшись, судорожно сглотнул слюну и заторопился: – Вообще-то, если вы, товарищ прокурор, считаете, что я вру, то вы докажите мне обратное.
– Докажем, – спокойно сказал Антон. – Что вы так заволновались?
– Ну, как что… Хотите пришить «мокрое» дело, а я должен ушами хлопать, что ли? Откуда мне знать какого-то Пеликанова?..
– Он тоже, как и вы с Вараксиным, служил в Приднестровье. Был командиром роты. Не под его началом служили?
– Там ротных полно было. Фамилии всех не упомнишь.
– Своего-то, наверное, помните?
Копалкин, наморщив узкий лоб, будто задумался:
– Не только ротного, но и комвзвода не помню.
– Интересно… А командир отделения кто у вас был?
– Сержант.
– Фамилия как?
– Мы его «товарищ сержант» называли.
Бирюков не сдержал усмешки:
– Эх, Федя, съел медведя… Ради чего Иванушкой-дурачком прикидываетесь?
– Ничего не прикидываюсь, правду говорю. В Приднестровье, когда заваруха началась, командиры менялись, как перчатки. Ну, а когда четырнадцатую армию возглавило присланное из Москвы новое руководство, вообще такого шороху генералы навели, что многие командиры полетели со службы к домашним очагам. Чистка была крутая.
– И даже командиров отделений «чистили»?
– Говорю, всех подряд шерстили.
– Постарайтесь все-таки фамилию «товарища сержанта» вспомнить. Не Шерстобоев?
– Какой еще Шерстобоев? – вроде собираясь с мыслями, буркнул Копалкин.
– Тимофей Терентьевич, по прозвищу Тэтэ. Теперь в Новосибирске охраняет президента коммерческого банка «Феникс», а раньше тоже служил в Бендерах, затем вместе с Вараксиным – в ОМОНе. И в Чечне был…
– Кто там из омоновцев не был… Нет, не знаю Шерстобоева и знать не хочу. Может, он вовсе не охранник, а какой-нибудь рэкетир.
– И вы, гражданин лейтенант, по рэкетирской части не безгрешны. Расскажите-ка, почему из Барнаула скрылись?
– Полковник меня оттуда увез.
– До встречи с полковником что натворили?
– Да, в общем… пустяк.
– За пустяки к уголовной ответственности не привлекают.
– А я чо, привлеченный, что ли?..
– Вы с помощью полковника успели скрыться, а подельники ваши сидят.
– Ну, в общем, можете и меня садить. Виноват, участвовал в банде, – неожиданно заявил Копалкин. – Только мы никого не убивали.
– Чем же занимались?
– Автолюбителей, которые частным извозом зарабатывают, охраняли.
– Охрана – это не преступление.
– Мы процент от дохода с них брали. Тем, кто не хотел платить, лобовые стекла у машин вдребезги разбивали и колеса прокалывали. Нанимали бомжей, которые за поллитровку готовы маму родную на тот свет отправить, и они по нашему указанию крушили несговорчивых извозчиков.
– Долго таким промыслом занимались?
– Больше трех месяцев.
– Хотели свою мечту осуществить?
– Какую?
– Приобрести собственную иномарку.
– Да ну ее… Просто, когда из ОМОНа выгнали, жить на что-то надо было. Не подыхать же с голоду.
– Как удалось уйти от ответственности?
– Омоновские ребята по знакомству подсказали, что угрозыск выследил банду и на днях повяжут всех участников. Я вовремя срикошетил из шайки в автомагазин. К моему счастью, вскоре подвернулся полковник…
С каждым ответом Копалкина Бирюков все больше и больше убеждался в том, что «адъютант», понимая безвыходность сложившегося для него положения и стараясь хоть как-то облегчить свою судьбу, избрал самый распространенный среди уголовных рецидивистов прием, когда из двух зол выбирают меньшее. Без запирательства признавшись в незаконном хранении оружия и участии в рэкетирской банде, он готов был нести за это наказание, которое при любых условиях не столь сурово, как ответственность за убийство.
По имеющимся у Бирюкова фактам пока невозможно было сделать конкретные выводы, но в том, что Копалкин прямо или косвенно причастен к убийству Пеликанова, Антон не сомневался. Особенно его насторожила «потеря» памяти Копалкина, забывшего фамилии всех своих командиров, под началом которых служил в Приднестровье. После нескольких безуспешных попыток выяснить этот вопрос, Бирюков решил, как говорится, взять быка за рога и внезапно спросил «адъютанта»:
– Куда вы уезжали от Дома офицеров, когда полковник заказывал там бланки?
– На бензозаправку, – после некоторого молчания буркнул Копалкин.
– У вас полный бак бензина был.
– До полного пяти литров не хватало.
– Какой чудак из-за такого пустяка на заправку ездит?
– Полковник подсказал. Я вначале не хотел ехать. Потом думаю: что зря стоять?.. Поеду, съезжу.
– Где заправлялись?
– На городской заправке.
– В городе деревенских заправок нет. Зачем тянете время? Говорите конкретно.
– Ну, если конкретно, то ездил на улицу Никитина. К частной заправке.
– Почему же вашу машину видели в пригороде Новосибирска?
– Кто видел?
– Работники шинно-ремонтной мастерской, где застрелили Пеликанова. Комплекцией стрелявший похож на вас. Зеленая форменная рубаха точно такая же. Лицо прикрывала маска смеющегося арлекина.
– Пусть не придумывают. Не ездил я туда.
– В таком случае, скажите, кому передавали свой пистолет и машину полковника?
– Никому не передавал. Пистолет – ерунда, а машина столько «лимонов» стоит, что за нее я в жизнь не рассчитался бы с полковником.
Бирюков улыбнулся:
– Наконец-то прозвучал убедительный ответ.
– Я и раньше правду говорил, но вы почему-то не верите мне.
– Потому что насчет Пеликанова ни единого слова правды от вас не услышал. Чего вы с ним не поделили?
– Нечего мне делить с незнакомым человеком.
– Где покупали маску арлекина?
– Нигде не покупал. Зачем мне маскироваться…
– А для какой цели прятали в багажнике машины черные маски?
– Какие?
– Матерчатые, с прорезями для глаз.
Копалкин, сильно наморщив лоб, будто вспомнил:
– А-а-а… Те тряпки еще в апреле я взял у Вараксина, чтобы салон машины от пыли протирать, да забыл про них.
– Для этого они мало годятся.
– На безрыбье, как говорится, и рак – рыба. В общем, зря подозреваете меня в убийстве. Никого я не убивал.
– Чего ж тогда схватился за пистолет, когда омоновцы машину остановили?
– Откуда я знал, кто они есть? Теперь на любой дороге можно запросто нарваться на вооруженных бандитов, наряженных в камуфляж.