Палец Тревора лег на курок, медленно прижимая его. Сэм театральным жестом вскинул руку, ударил себя по лбу – и почти в ту же секунду острая белая вспышка добавила раскаленной пустыне ровно столько жара, сколько нужно, чтобы совершенно уничтожить небольшого лопоухого человечка с сутулыми плечами.

Высокая, худая, с растрепанными оранжевыми волосами, девчонка инспектору сразу не понравилась. Особенно раздражали Чалмерса ее глаза: желтые в черную крапинку, круглые, как у кошки. Вообще говоря, она вся была похожа на тощую рыжую кошку!

– Садись, Мэри, – ласково сказал Боб.

Это был его кабинет: его рабочий стол, его деловые бумаги, его цветущее растение на подоконнике и его космопорт за окном. Во всяком случае, Боб привык думать, что это именно так, хотя инспектор Чалмерс, похоже, намеревался сей факт оспаривать.

Девушка молча опустилась на стул, аккуратно сложив руки на коленях. Чалмерс с неудовольствием оглядел тонкие ноги Мэри и сказал с откровенной насмешкой, небрежным жестом указывая на ее форменную одежду:

– Превосходный, должно быть, из вас охранник, мисс Хилл!

Мэри удивленно вздернула брови, посмотрела на Боба.

– Мисс Хилл не охранник, – ответил он за нее.

Инспектор хмыкнул.

– Почему-то я так и подумал, – кивнул он, бросая в рот леденец. – Вероятно, она ваш личный телохранитель?

Боб сердито покраснел. Черт бы побрал Эрика! Всякий раз привозит с собой какую-нибудь гадость! Если бы инспектор по кадрам добирался на Вилту рейсовым космобусом с пересадками, у Боба было бы довольно времени подготовиться к проверке, но Эрик, как всегда, сам того не желая, здорово подгадил – из лучших побуждений, разумеется…

– Мэри – сотрудник службы безопасности, – веско сказал он.

– Хотелось бы мне знать, чем она занимается в этом качестве, – съязвил Чалмерс. – Насколько мне удалось понять, единственная обязанность этой девушки состоит в том, чтобы регулярно являться в кассу за жалованьем. Очень и очень приличным, между прочим…

Мэри молча смотрела на Чалмерса. Он раздражал ее не меньше, чем она его, но девушка умело скрывала свои эмоции: она давно научилась в любой ситуации сохранять спокойствие, при ее работе иначе нельзя. И все-таки Чалмерс выводил ее из себя! Эти его леденцы! О-о-о! Он бросал их в рот один за другим; то сразу разгрызал с противным хрустом, то долго катал во рту, так что конфета поочередно оттопыривала ему щеки и стукалась о зубы. При этом инспектор не переставал разговаривать, поминутно сглатывая липкую слюну.

Мэри едва заметно поморщилась.

– Ты что-то хотела сказать? – Боб заметил ее гримаску.

Она замялась. Сказать или нет? Этот инспектор такой противный…

– Прошу вас, сэр, – она решилась, – пожалуйста, перестаньте!

– Что такое? – удивленно спросил Чалмерс, останавливаясь на полуслове.

Мэри молча показала на пакетик с леденцами.

– Еще чего! – возмутился он. – Вот нахальная девчонка!

Боб поспешил вмешаться.

– Давайте я вам все объясню, – примирительно сказал он. – Хотя это очень непросто… Дело в том, что у мисс Хилл… как бы это сказать… Чутье!

– Чутье?! – перебил его Чалмерс. – На взрывчатку? Наркотики? Да ради бога! Мы пришлем вам специально обученную собаку, и ее содержание обойдется компании втрое дешевле!

Боб протяжно вздохнул, посмотрел на Мэри. Она, по обыкновению, молчала.

– Вы не выслушали меня, инспектор, – терпеливо сказал Боб.

Как же объяснить этому идиоту?!

Боб нагнулся, выдвинул нижний ящик стола и достал из него закатанную в целлофан газетную вырезку.

– Пожалуйста, прочтите это.

Чалмерс сунул в рот очередную конфетку, брезгливо принял протянутую ему вырезку и погрузился в чтение. Мэри отвернулась к окну.

Она прекрасно знала, что там написано.

Полгода назад Мэри ехала в автобусе на фабрику, где тогда работала, когда ей вдруг стало дурно: она почувствовала скверный запах, ее охватила необъяснимая паника, к горлу подкатила тошнота. Мэри не раздумывала ни минуты: она должна была немедленно выйти! Вскочив с места, девушка побежала к выходу, покачиваясь и толкая локтями других пассажиров. Понимающе ухмыляясь, водитель остановил автобус, и Мэри выскочила из него, прижимая ко рту платок, под грубые шутки товарок. Автобус ушел, она осталась.

Свежий воздух немедленно привел ее в чувство. Необъяснимый дикий страх исчез так же внезапно, как и возник. Опасаясь опоздать к началу работы, Мэри остановила попутную машину.

Они нагнали автобус через несколько минут. Он стоял на обочине. Весь левый бок его был стесан, словно отрезан ножом, и в огромную зияющую дыру были ясно видны залитый кровью салон, развороченные сиденья и искалеченные тела пассажиров. Поперек дороги лежал перевернутый грузовик. И Мэри снова стало плохо: она узнала запах, который заставил ее покинуть обреченный автобус, – запах смерти, крови, беды…

Потом был похожий случай с лифтом, который оборвался, стартовав вниз с двадцать второго этажа, – на двадцать втором неожиданно для себя собой подъемник остановила Мэри. Она вышла и осталась цела и невредима, а тех троих, что остались в лифте, не удалось даже похоронить по-человечески…

Две недели спустя Боб предложил ей работу, и, хотя он не сумел внятно объяснить, чего именно ждет от нее, Мэри, подумав, согласилась.

– Ну и что? – раздраженно бросив вырезку на стол, спросил инспектор. – Какое отношение эта басня имеет к вашим раздутым штатам? Не хотите ли вы сказать, что просто поставили придурочную бедняжку на довольствие, проявив милосердие за счет компании?

– Да нет же! – Боб терял терпение. – Когда я прочитал эту статью, то сразу понял, что Мэри спаслась потому, что предчувствовала беду! У нее такой дар, редкий, фантастический талант, и мы используем его в своей практике. Она обходит территорию, поднимается на борт, общается с людьми – и сообщает мне о своих дурных предчувствиях, если они возникают.

И ведь насчет неприятности, которую снова учинит Эрик, Мэри тоже предупреждала! – вспомнил он. Впрочем, для любого, кто достаточно знал пилота, это было самоочевидно, Эрик и неприятности – сиамские близнецы.

– Чушь, – отмахнулся инспектор. – Никаких неприятностей с транспортами компании не случалось уже несколько месяцев!

– Вот именно, – значительно сказал Боб.

Инспектор хмыкнул:

– По-вашему, это заслуга мисс Хилл?

– В том числе, – кивнул Боб.

Инспектор захохотал.

– Мэри, может быть, ты что-нибудь скажешь? – Боб развел руками.

– Пусть он прекратит, – напряженным голосом проговорила она.

Палец, которым девушка указывала на леденцы Чалмерса, слегка дрожал.

– Что, опять?! – рассердился инспектор.

Мэри закрыла глаза, чтобы этого не видеть. Хорошо бы еще и уши закрыть! Господи, до чего же мерзкая привычка – смотреть противно! Тошно! Она умоляюще посмотрела на Боба:

– Скажи же ему, Боб!

– Право, инспектор, – принужденно улыбаясь, произнес он. – Все-таки дама просит…

– Мне наплевать на капризы этой «дамы»! – отрезал Чалмерс. – Право, удивительно, какое влияние она имеет на вас…

Боб сжал кулаки, оскорбившись не за себя даже – за Мэри. Он виновато посмотрел на девушку: слава богу, она, похоже, ничего не слышала. Сидела, стиснув зубы, с закрытыми глазами.

– Девочка, ты можешь идти, – мягко сказал Боб. – Увидимся завтра.

– У кассы, – язвительно прибавил Чалмерс. – Когда вы придете за расчетом.

На щеках Боба вздулись желваки. Он проводил взглядом Мэри и встал из-за стола.

– Довольно на сегодня, инспектор, – сухо сказал он. – День был долгий, трудный. Мы все устали и раздражены. Советую вам поехать в отель и отдохнуть. Вас отвезут.

Они вышли в коридор. Мэри стояла у раскрытого окна, глубоко дыша. Озабоченный Макс настойчиво совал ей в руки стакан с водой, не замечая, что капает себе на брюки. Мэри что-то тихо говорила.

– Прощайте, мисс «Нюх на катастрофы», – насмешливо бросил Чалмерс.